— В смысле? Лисова? В сумке, которую украли? — Да. Молчание. Похоже, каждый из нас пытается осознать случившиеся. — То есть ты, — наконец, произносит Арман, — вынесла документы, которые выносить нельзя? И их у тебя украли? Я правильно понял? — Да. — Отлично, Лисова. Просто молодец. И что теперь? Ты хоть понимаешь, что вообще произошло? Завтра подача документов. Документов, которых нет. Зачем ты это сделала? Какие цели преследовала? — О чем ты, Арман? Какие цели? Так получилось. Он ухмыляется. — Я специально напомнил тебе, что документы выносить нельзя. Но ты их все равно вынесла. Ты работаешь на конкурентов? Лисова, признайся. — Ты в своем уме, Арман?! Он вдруг хватает меня за волосы на затылке и цедит: — Не разговаривай так со мной, Лисова. Никогда. — Мне больно, Арман, — прошу его. Отпускает волосы и заводит машину. — Арман, отвези меня в офис, пожалуйста, — прошу его. — Я еще раз все подготовлю. — А подписи? Кто тебе их подпишет? — Ты, — говорю уверенно. Усмехается, но ничего не говорит. Мы приезжаем в офис. Под пристальным взглядом Армана я распечатываю, формирую, сшиваю, раскладываю. Я вся сосредоточена на документах. Спустя пару часов отдаю ему на подпись. Он молча подписывает. — Документы положу себе в сейф, — говорит и уходит с ними к себе в кабинет. Возвращается и зовет меня. — Лисова, поехали по домам. У нас есть целых три часа, чтобы поспать. Когда уже он подвозит меня к моему дому и останавливается возле подъезда, поворачивается ко мне и говорит то, что я знаю, но слышать не хочу: — Но ты же понимаешь, что мы уже проиграли тендер? — Почему? — сама знаю ответ, но вдруг я ошибаюсь. — Документы выкрали намеренно. Теперь наши данные у конкурентов. Наше предложение уже не окажется лучшим. — А вдруг… — Не «вдруг», Лисова. Не «вдруг». А еще знаешь что? — Что? — в горле пересохло и каждое слово дается мне с трудом. — Ты подставила Антона. Вот что. Для него победа в этом конкурсе значила многое. Очень многое. Да и для тебя тоже. Он усмехается и окидывает меня каким-то нехорошим взглядом. — Не говори так, Арман, — прошу и берусь за ручку двери. Но он хватает меня за запястье и удерживает. Перевожу взгляд на него. — Но так должно было случиться, Лисова. Должно. Теперь ты моя. — Что ты говоришь, Арман? — его слова и правда пугают меня. — Моя. Он тянет меня к себе. Кладет руку мне сзади на шею и наклоняет к себе. — Арман! — возмущаюсь я. Но он не обращает на это никакого внимания. Впивается в мои губы. Я опять безуспешно пытаюсь оттолкнуть его. Смотрю в его безумные глаза. И чувствую, как его рука оказывается у меня на талии. Я все еще пытаюсь освободиться от него и со всей силы ударяю на клаксон. Раздается громкий сигнал, который прорезает тишину московского ночного двора. Сигнал действует и на Армана. Он резко отпускает меня и оглядывается по сторонам. Воспользовавшись этим, я открываю дверь и выбегаю из машины. И, только забежав в подъезд, прислоняюсь к стене и пытаюсь осмыслить произошедшее. 28. Арман Глядя на то, как лихорадочно, но в то же время старательно Лисова готовит повторно пакет документов для тендера, ловлю себя на мысли, что как же хочется уже сейчас сказать ей, что все напрасно. Результаты конкурса уже давно обговорены мною с Сергеем. Наша компания проиграет. Если бы я не был в этом уверен, я никогда не поставил бы свой «Макларен» на спор. Никогда. А еще я никогда, даже если бы был уверен в победе на сто процентов, не поставил бы свою девушку. А Антон поставил. И проиграет. Потому что я так хочу. Хочу Лисову. Лисенка. И от одной мысли, что совсем скоро я опять загоню в нее свой член, все сжимается от предвкушения и брюки начинают жать. Но я успокаиваю себя, думая на посторонние темы. Потому что еще не пришел срок. Не пришел. Я умею ждать. Убеждаю себя в этом. Но опять срываюсь в машине, оставшись с Лисовой наедине. Мне сложно сдержаться, когда она так близко и я чувствую ее запах так остро. Если бы она только ответила. Хотя бы дала надежду. Я бы трахнул ее уже сейчас, в машине. А потом отвез бы к себе и уже не отпустил. Никуда. И плевать на тендер. И мне хочется напомнить ей о стонах в ту ночь. Ночь, когда я трахнул ее. Трахнул тайком. И от осознания этого степень удовольствия снизилась, но я все равно помню, как же это было ахуенно. И она, наверняка, это помнит. А если нет, то я напомню ей. Но она продолжает строить из себя недотрогу. Продолжает сопротивляться. Отталкивать меня. Не понимая, что еще больше заводит. И убегает. Как настоящий лисенок. С улыбкой смотрю ей вслед. Пусть побегает, пока есть возможность. На следующий день пакет документов отвозят в конкурсную комиссию. Проходят положенные четыре дня и оглашают результаты. Мы проиграли. Конкурс выиграло предложение в разницей в пару тысяч. Ну, то есть очевидно, что кто-то узнал наше предложение и перебил его меньшими потерями. Но меня это ничуть не удивляет. Взяв документы, я еду к Антону в больницу. — Ну как, Арман, документы переоформил уже на машину? — весело спрашивает он, когда я захожу к нему в палату. Вижу, что чувствует он себя отлично. Молча протягиваю ему документы. Он вчитывается, хмурится и поднимает на меня потерянный взгляд. — Но как? — спрашивает не понятно кого. — Почему? Этого не может быть. Нет… — Ты проиграл, Антон, — просто говорю ему. — Проиграл. — Подожди, Арман. Мы не могли проиграть. Просто не могли. У нас было лучшее предложение. — Ты результаты видел? — спрашиваю. — Видел победившее предложение? Разницу с нашим видел?