— Доктор Айзенменгер? — Да? — Это дежурная сестра с хирургического отделения. Она была приятной женщиной, опытной и, как правило, абсолютно невозмутимой. Однако сейчас в ее голосе звучала тревога. И даже страх. Более того, Айзенменгер уловил, как за время произнесения этих шести слов ее голос изменился от нормального до панического. — Мисс Флеминг не связывалась с вами? — Нет. — В его голове с бешеной скоростью замелькали разные мысли, но ни одна из них не была здравой. С какого перепугу ему звонит дежурная сестра? — Ой. И не более. Пустое восклицание, не дававшее никаких объяснений. — А в чем дело? — спокойным, чуть ли не безразличным голосом осведомился он. Пауза, которую она выдержала, показалась ему устрашающей. — Что случилось? — повторил он уже более требовательным тоном. — Похоже, она пропала, — ответила сестра без особого энтузиазма. — Пропала? Последовавшая за этим пауза ощутимо была насыщена смущением и неловкостью. — Она ночью вышла в комнату отдыха, и с тех пор ее никто не видел. — Она выписалась из больницы? — Нет. Ее одежда и личные вещи до сих пор находятся здесь. Такое ощущение, что она просто вышла из палаты… Он бросил трубку и кинулся к двери, не дожидаясь, когда она закончит фразу. Он не успел выскочить из больницы и миновать ряд мелких магазинчиков, отделявших ее от медицинской школы, как его остановил сержант Райт: — Доктор Айзенменгер? У него в голове царила полная неразбериха — ее переполняли обрывки мыслей, опасений и бесформенных образов, и неожиданное появление Райта лишь усугубило его душевную сумятицу. — В чем дело? — едва не вскрикнул он. — Просто я хотел вас предупредить, — ответил Райт, несколько ошарашенный подобной резкостью. — За последние сутки здесь дважды видели Мартина Пендреда. Будьте осторожны. На этом миссия Райта была закончена, но Айзенменгер смотрел на дело иначе. — Где именно? — странным голосом спросил он. — Где конкретно видели Пендреда? — На Гиппокампус-стрит. Перед входом в хирургическое отделение. — В какое время? — с озадаченным, чуть ли не с испуганным видом спросил Айзенменгер. Но Райт был не из тех, кого можно было застать врасплох. — Ночью. Около половины третьего. Айзенменгер на мгновение прикрыл глаза, а затем в него словно бес вселился. — Идемте, — схватил он за руку Райта и потащил его обратно по коридору. — Куда? Айзенменгер наградил его убийственным взглядом: — Расследовать похищение человека. Гомер добрался до хирургического отделения десятью минутами раньше и теперь, разрываясь между недоверием и охотничьим азартом, сидел в комнате для свиданий в конце коридора. Именно там, устроившись между манекеном, который использовался для отработки методики реанимации, и огромной и исключительно правдоподобной женской грудью, он выслушал Райта и Айзенменгера. — Но никто не видел ее с ним? — Нет, сэр, но в это время суток очень легко проникнуть в больницу, оставаясь незамеченным. — Особенно если на нем была его старая форма санитара. — Айзенменгер был на грани срыва. Он не сомневался в том, что Елену похитил Пендред, и боялся, что она уже мертва. — Но это не похоже на его обычный образ действий. Как правило, он выжидает удобного момента, набрасывается сзади и… — Увидев выражение лица Айзенменгера, он предпочел не продолжать. — Обычно он не похищает свои жертвы, — добавил он. — Отчего же, миссис Мюир он переволок в другое место, сэр. Если вы помните, он убил ее неподалеку от ее дома, а затем перетащил тело в сад. — Сержант Райт не мог оторвать глаз от груди. Она действительно была как живая. — Однако он убил ее на месте, Райт. До настоящего времени он всех убивал на месте, в отличие от данного случая. Несмотря на все свое волнение, Айзенменгер не мог не прислушиваться к их беседе, и его мозг бесстрастно оценивал и взвешивал каждое их слово. — Как бы то ни было, — заметил он, обращаясь к полицейским, — суть заключается в том, что она исчезла, а его видели поблизости как раз в то время, когда она вышла. — Вы уже были у нее дома, на работе, опросили ее друзей? — обратился Гомер к Райту. Райт кивнул: — Нигде ничего. — И насколько я понимаю, на ней были только ночная сорочка и халат? Райт снова кивнул. — С ее прикроватного столика ничего не исчезло? На этот раз Райт лишь пожал плечами. — Кроме книги, — вставил Айзенменгер, — которую она оставила в комнате отдыха. Вероятно, она ее читала. — Но почему мисс Флеминг? Она встречалась с ним всего лишь дважды и, насколько я понимаю, ничем его не обидела. Айзенменгер чуть не рассмеялся: — Нет, она его ничем не обидела. Даже наоборот. — Что вы хотите этим сказать? — удивился Гомер. — Похоже, он пытался за ней ухлестнуть. Изумление Гомера отразилось на лице Райта. — Прошу прощения? — Думаю, он в нее влюбился. Именно поэтому он на меня и набросился. Не потому что лично я причинил ему какое-то зло, а потому что он счел меня соперником. Изумление Гомера начало постепенно рассеиваться. — Влюбился? — переспросил он. — Он способен испытывать чувство любви? — А почему нет? Возможно, не в духе Ромео и Джульетты, но любой аутист или шизофреник в состоянии испытывать определенную разновидность этого чувства. Старший инспектор задумался. — Ну, как бы там ни было, одно остается очевидным — он ее забрал, — подняв глаза, произнес он. Оставалось ответить только на один вопрос: куда именно? Гомер упер локти в колени и нагнулся вперед. Его безмолвная соседка с застывшим незакрывавшимся ртом и безразличным взором чуть шелохнулась, когда Гомер задел ее плечом. Райт изо всех сил старался не смотреть на ее грудь, но больше ему не на чем было остановить взгляд.