Миссис Джосс кивнула: — И девчонка там? Маленькая мадам? Не к добру. Айрин вытаращила глаза. — Откуда вам известно, скажите на милость? — От моего внука Лемюэля. — Миссис Джосс довольно ухмыльнулась, видя изумление собеседницы. — Он работает в баре в «Короне». Девчонка там останавливалась, нахальная, по словам Лемюэля, язычок как бритва. Вчера вечером съехала, новый адрес оставила, если кто спросит — Тюдор-Лодж. Больше того, миссис Пенхоллоу послала своего парнишку счет оплатить. Я бы не сказала, что это правильно, — объявила она. — Я сказала бы, дело нечисто. Миссис Флак со вздохом согласилась: — Не скажу, что это хорошо, но так хочет миссис Пенхоллоу. Старушка тихо фыркнула, и у Айрин по спине побежали мурашки. Миссис Джосс способна почти на все. Говорят, много лет назад, до принятия нынешнего законодательства, молоденькие девушки, попавшие в «щекотливое положение», являлись на порог миссис Джосс, которая до сих пор отлично разбирается в травах. Бамфордские старики по-прежнему время от времени обращаются к ней за сиропом от кашля или за средством для «очищения крови». — Лемюэль говорит, парень был мрачней тучи. По-моему, не особенно рад, что она у них будет жить, — ухмыльнулась миссис Джосс. Ну, это уж слишком. — Осмелюсь заметить, — проговорила миссис Флак ледяным тоном, — юный Люк имел полное право быть мрачней тучи, когда на него пялился весь штат «Короны». Видно, им больше нечего делать. Бабушка Лемюэля ощетинилась. — Мой внук трудится не покладая рук. «Корона» хорошо зарабатывает благодаря моему Лемми. — Неужели? — бросилась в атаку миссис Флак. — Видно, и платят ему соответственно, раз у него вечно новые куртки, ревущий мопед и приемник, с которым он везде расхаживает, оглушая людей! У вашего Лемюэля денег хватает. А я всегда думала, что служащие отеля мало получают. Это кое о чем говорит. И она удалилась, слыша за спиной глухие проклятия. На кухне Тюдор-Лодж Люк старательно укладывал на решетку гриля ломтики бекона. — Ну-ка, пусти меня, — твердо приказала миссис Флак, протиснувшись мимо него. — Что вы здесь делаете, Айрин? — удивился он. — Вчера лишний раз приходили, и просто нечестно с вашей стороны жертвовать еще одним выходным. Я сам справлюсь. — Я не говорю, что не справишься. У тебя есть другие заботы. В твоем доме гостья. И твоей маме в нынешнем положении не стоит хлопотать насчет завтрака и остального. Ты должен думать о себе и о матери. Предоставь мне остальное. Во время этой речи она ловко расстегивала комбинезон. — Спасибо. Люк обнял ее за плечи. — Не за что, — отмахнулась довольная миссис Флак. — Это будет хорошо и прилично. Девушка наверняка ждет достойного завтрака. Надеюсь, не сидит на какой-нибудь ненормальной диете? — По-моему, нет, — кисло ответил Люк. — Вчера вечером за обе щеки уплетала. — В здоровом аппетите нет ничего плохого, — объявила Айрин, считая, что даже Кейт Драго имеет право от души поесть. — И тебе, такому здоровенному парню, надо лучше питаться. А того, что клюет твоя мама, воробью не хватит. Теперь, если хочешь помочь, пойди накрой в столовой к завтраку. И тебе там будет удобнее, чем толкаться со мной на кухне. Если маму увидишь, спроси, что к ланчу приготовить. Люк направился выполнять распоряжения. Расставляя тарелки, он услышал позади шаги и оглянулся на Кейт, стоявшую на пороге. — Доброе утро, — бросила она. Откровенная небрежность ее поведения разожгла возмущение. Видно, толстокожая, как бегемот. Неужели ее вообще ничего не смущает? Если что-то кого-то смущает, то только его. Люк разозлился на несправедливость, но сделать ничего невозможно. Она следила за его руками, раскладывавшими ножи и ложки, и он вспомнил один вчерашний эпизод, когда забрал девушку из отеля, заплатил по счету и в каменном молчании привез ее в Тюдор-Лодж. Мать встретила ее радушно, но переиграла, замешкалась, все поняла и замкнулась в молчании. Он уговорил ее подняться наверх, отдохнуть, заверив, что сам подаст ужин. Она благодарно на него взглянула и поспешно взбежала по лестнице. Девушка (имя, конечно, известно, но он упорно мысленно называет ее «девушкой», чтобы не допустить никакой фамильярности) пошла за ним на кухню. Там он объявил, что сделает омлет, и отверг предложенную помощь. Пока работал, она слонялась по кухне (несомненно, стараясь привлечь к себе внимание), а потом он без всякой любезности приказал ей накрыть стол. Не объяснил, где что находится, и девушка беспомощно мыкалась на незнакомой кухне, наугад распахивая дверцы и выдвигая ящики в поисках приборов, соли, перца, тарелок и чашек. Он видел ее растерянность, но упрямо воздерживался от подсказок. Это была ребяческая месть, и поэтому ему стало стыдно. А она с таким же упрямством не спрашивала. Люк задумался, не семейная ли это особенность, и сразу рассерженно отказал ей в родстве. Так и не сдавшись, она все со временем нашла. В определенном смысле выиграла безмолвную битву, отчего он еще сильней разозлился. Потом пришла мать. Ели молча после того, как Карла предложила вина, а желающих не оказалось. Люк отказался, потому что не хотел устраивать ничего похожего на торжественный прием, хотя на самом деле ему было физически плохо. Боже мой, ведь эта самая девушка сидела с его отцом на этой самой кухне! По крайней мере, так говорит полиция. Возможно, за этим самым столом… А теперь уминает яичницу с грибами и помидорами, в то время как мать лишь ковыряет вилкой в тарелке, а сам он буквально давится едой. Наверное, плохо питалась в «Короне», общеизвестной грязной дыре, но будь у нее хоть капелька чуткости… — Скоро завтрак, — сказал он, заставив себя посмотреть на нее. Ее губы с трудом шевельнулись, как бы не желая издавать звуки. — Айрин Флак готовит. Кейт подошла к столу и схватилась за спинку стула. — Хочу с тобой поговорить, — четко и звонко вымолвила она. — Давай. Сердце упало. Меньше всего на свете хочется с ней разговаривать. Это невыносимо. Люк отвернулся, все равно видя ее руки на деревянной перекладине. Маленькие и хрупкие. Говорят, внешность обманчива. Интересно, насколько сильны эти тонкие пальцы. Волосы встали дыбом, когда он представил, как они стискивают высоко занесенное орудие. Люк повернулся спиной, чтобы она не видела его лица. Кейт приняла это за чистое оскорбление, и броня беспечности треснула. — Хотя бы посмотри на меня! — выпалила она. Медленно оглянувшись, он увидел белое от ярости лицо под солнечными волосами и сорвался. — Слушай, — прохрипел он, — я тебя сюда не звал. Решение приняла моя мать. Мне пришлось согласиться, ведь я ее должен поддерживать. Не знаю, чего тебе надо. Мне плевать, черт возьми. Но что бы это ни было, может и обождать. Маме плохо. Я тебе не позволю ее донимать и расстраивать, ясно? Не допущу, чтобы ты пользовалась ее добросердечием и сочувствием, хитро втираясь в доверие! Кейт очень спокойно проговорила, подчеркивая каждое слово: — Я… твоя… сестра. — И сухо добавила: — Если это тебе не по вкусу, тем хуже. Придется привыкать. И тебе, и полиции, и всем прочим. Если надеешься, что я снова исчезну, забудь. Не уйду. Я пришла, чтоб остаться. Люк выронил вилку, наклонился за ней. — Поэтому явилась на вечеринку после матча? Чтобы выложить мне бредовые домыслы насчет родственных связей? Кстати, кто тебя привел? Или через забор перелезла? Кейт вспыхнула: — Нет! Меня пригласили. Признаюсь, сама напросилась. Пришла матч посмотреть, разговорилась с парнем. Он сказал, что потом соберется компания, предложил с ним пойти. Разумеется, я согласилась! Тебя хотела увидеть. Думала, заведу разговор, проложу дорожку для настоящего будущего знакомства. — В тот день мама была на матче! — гневно воскликнул Люк. — С ней ты тоже хотела завести разговор? Обронить пару красноречивых намеков? Посмотреть, как она распадается на куски на глазах у всех, не имея возможности спрятаться? Воинственное лицо Кейт заледенело. — Я не знала, что на стадионе была твоя мать! Даже если бы знала, не стала бы ее беспокоить. С тобой старалась встретиться. Пришла пора познакомиться. Последние фразы вылетали так, словно эта девушка их сама себе много раз нараспев повторяла упорным речитативом, как мантру, оправдание, что угодно. Люк задумался, в своем ли она уме. И спросил: — И об этом папе объявила, когда сюда вломилась? — Я не вламывалась! — сверкнула глазами Кейт. — Пыталась объяснить… Он согласился бы, если бы… если бы с ним ничего не случилось. — Знаешь, нам нужны доказательства, — грубо отрезал Люк. — Докажи, что ты та, за кого себя выдаешь. Ее окостеневшее тело расслабилось. — Хорошо. Если требуется анализ ДНК и всякое такое, я готова. Вдобавок есть люди, знавшие моих родителей и осведомленные об их отношениях. Мой поверенный Фредди Грин говорит, что с установлением родства никаких проблем не возникнет. — Устанавливайте что угодно! — вскричал Люк сиплым от злости голосом. — Отец никогда тебя не признавал, и я никогда не признаю. Ни ко мне, ни к нашей семье ты ни малейшего отношения не имеешь. Как только полиция позволит уехать из города, убирайся. И ты непременно уедешь. Иначе, что бы мама ни говорила, я вышвырну тебя из дома собственными руками! Видя ее потрясение, он сам был потрясен своей злобой. Неужели это его слова? Не может быть! Грубо, мелодраматично и, главное, безрассудно. Контроль утрачен полностью. Хотя все это правда, ничего, кроме правды, как говорят в суде. Люк взглянул в изумленные серые глаза и твердо добавил: — Я серьезно. Глава 13 Когда Мередит в понедельник встала и глянула в окно, ей показалось, будто на небе открыли занавес. Она высунулась, принюхалась — несомненно, после месяца отступлений и колебаний пришла весна. Вышла в халате на задний двор, подставила лицо солнцу и легкому ветерку, чувствуя в атмосфере особую дрожь, означающую пробуждение природного мира от долгой зимней спячки. Мечутся обезумевшие птицы, признав первоочередной задачей строительство гнезд. Там, где вчера еще ничего не было, проклюнулись почки, вылезли ростки. Она копошилась на кухне, готовя тост и кофе, радостно вспоминая, что выходной, в конце концов, не пропал. Алана осенила прекрасная мысль уехать из Бамфорда, пускай всего за несколько миль в Спрингвуд-Холл. Вдали от привычной обстановки они оба расслабились.