— Понятия не имею, — ответила Мередит, оправдав ожидания. — Конечно, не имеет, — вставил Барни, — пока ты не скажешь. — Знаю, что ты стараешься мне досадить, и не обращаю внимания, можешь не трудиться, — высокомерно предупредила мужа миссис Крауч и снова переключилась на Мередит, завершая историю. — Отвернулась на десять секунд, он перепрыгнул через ограду и схватил ее сумочку, лежавшую сверху на тележке. Только-только успела увидеть, как парень снова прыгнул на дорогу и помчался сломя голову. Естественно, его не догонишь. — Ох, боже, — посочувствовала Мередит. — Весьма неразумно с ее стороны оставлять сумочку без присмотра. — Кто бы подумал, что ее утащат, когда находишься в двух шагах? — возразила миссис Крауч. — Она отвернулась всего на секунду, потом видит — ее уже нет! — Как можно видеть то, чего нет? — педантично уточнил Барни. — Тебе следует поточней выбирать выражения. Супруги не так давно женаты. Миссис Крауч, бывшая миссис Прайд — вдова, местная жительница. Барни «чужак», уроженец Лондона, бывший сценарист. Поселился в одиноком доме под Бамфордом, сообщив всем о своем намерении мирно пропить оставшееся время жизни. «А потом встретил добрую женщину! Не успел опомниться, как она меня уже женила и одомашнила». — «Причем очень удобно устроился, — добавляла жена. — Весь скособочился бы от ревматизма в старой сырой развалюхе, не говоря уж о печени, сгнившей от виски». Краучи пререкаются целыми днями, получая, по мнению Мередит, немалое удовольствие от словесной конфронтации. — По-моему, дело в деньгах, — заключила миссис Крауч. — Они высматривают, где деньги лежат. Я имею в виду, вещей не берут. Если у такого мальчишки появится, скажем, новый приемник, дорогое серебро, ему будут задавать вопросы. — Такой мальчишка знает, где найти барыгу, — пробормотал Барни. — Только не в Бамфорде, — повторила жена. — В Лондоне — да, а у нас нет никаких барыг, по твоему вульгарному выражению. Барни обратился к Мередит: — Вы считаете этот город образцом невинности? Решительно неподходящее определение в свете последних событий. Помрачнев, миссис Крауч сообщила, что во времена ее молодости людей не забивали до смерти в их собственном доме — только не в Бамфорде. Барни умудрился удержаться от уточнения, что Пенхоллоу забили не в доме, а рядом. Мередит согласилась, что это ужасно, и снова свернула беседу на малолетнего вора: — Думаете, миссис Этеридж сумеет описать парнишку? Стоит проверить, тот ли это самый, что шмыгал у меня под окнами. — Шайка?.. — вскричала миссис Крауч. — Пойдите и спросите, — посоветовал Барни. — Она будет рада вас видеть. — Он сдавленно фыркнул. — Я бы даже сказал, на седьмом небе будет от счастья. — Я уверена, — объявила миссис Этеридж, — что мир движется к гибели. Это не ответ. Визит к миссис Этеридж не обещал удобного кресла, чая и домашних лакомств. Мередит неудобно сидела на стуле с прямой спинкой и с такими пружинами в сиденье, что оно вполне могло служить примитивной катапультой. Ей с явной неохотой была предложена чашка жидкого растворимого кофе и готовое шоколадное печенье с кремом. Тем не менее миссис Этеридж охотно рассуждала о недавнем пугающем происшествии. Подтверждая предположение Барни, она пространно излагала историю со своей собственной точки зрения. — Повсюду видны признаки конца света. Даже в Бамфорде. Кругом упадок и разложение. Только взгляните, что стряслось в Тюдор-Лодж с несчастным мистером Пенхоллоу. Цыпленок вернулся в курятник, не так ли? Это было настолько non sequitur,[14] что Мередит отказалась от заранее принятого решения не обсуждать убийство и поинтересовалась: — Что это значит? Миссис Этеридж подалась вперед. — Не слышали? Говорят, мистера Пенхоллоу настигло прошлое. Знаете, у него было две семьи, причем никто не знал о второй! Не скажу, был ли он официально женат на обеих женщинах. Если был, то он двоеженец, правильно? Если нет, то не знаю, чем это лучше. Больше того, объявился кто-то из его незаконных детей. Можно было догадаться, что последуют неприятности. Мередит, чуть не выплеснув кофе из чашки, спасла положение в последнюю долю секунды. Сообразила, что челюсть отвисла, и поспешно закрыла рот. Сказать, что дело приобрело другой оборот, — ничего не сказать. Если правда, то новость действительно потрясающая. Во время последнего разговора с Аланом неизвестная девушка была просто подхваченной по дороге попутчицей, пускай даже загадочной, но ничто не намекало на такое открытие. Дочь? Эндрю в самом деле жил двойной жизнью? Она затрясла головой, прочищая мозги. Слухи распространяются в маленьком городе, как лесные пожары. Хотя семейство Пенхоллоу давно живет в Бамфорде, нельзя сказать, чтобы их хорошо знали в городе, и, возможно, их замкнутость подогревает сплетни. Частые отлучки Эндрю, тем более долгое пребывание на континенте, успешная карьера Карлы, выступления по телевидению… Естественно, горожане готовы поверить любым россказням. В подтверждение своих слов миссис Этеридж заметила: — Слишком много денег. Искушение. Деньги приходят и уходят. Вот вам современный образ жизни. Мередит буквально онемела, охваченная лихорадочными мыслями. Это невозможно. Но и невозможно забыть странную девушку с ее высокомерием и уклончивой лживостью. Отправилась в Тюдор-Лодж нежданная и, возможно, незваная, однако с такой уверенностью, будто имела на то полное право. Если она дочь Эндрю, все объясняется, вместе с нежеланием отвечать на расспросы подвезшей ее женщины. Хотя зачем вообще изливать душу перед незнакомкой, пусть даже сыгравшей роль доброй самаритянки? Мередит заерзала на стуле, гадая, как бы поскорей отсюда убраться, обуреваемая стремлением немедленно увидеться с Аланом, который снабдит ее фактами. Возможно, сообщение миссис Этеридж окажется ошибочным. Должно оказаться! — Вы немножко рассеянны, — заметила хозяйка. — И кофе не пьете. — Ох, простите… — Мередит хлебнула бледную жидкость, вспомнила, зачем пришла, и заставила себя вернуться к изначальной цели. — Э-э-э… наверно, вы хорошо рассмотрели мальчишку, укравшего сумку? Миссис Этеридж задумалась, поправляя обшлага бежевого кардигана ручной вязки. — Когда я возвращалась, он болтался на улице, пинал какую-то банку. Я велела ему не шуметь, выбросить жестянку в мусорный ящик или домой забрать. Он, разумеется, проигнорировал. Никакого воспитания у нынешней молодежи. Так и гонял ее взад-вперед с жутким грохотом. У меня в тот день было много покупок. Колени подгибались, сил уже не было. Я открыла дверь, занесла пакет с продуктами. Просто занесла в прихожую, в двух шагах от двери поставила. Тележка была совсем рядом, за дверью, у первой ступеньки. Она приняла воинственный вид. Сама виновата, что недосмотрела, но признаваться не собиралась. — Услышала шорох, пыхтение, мигом оглянулась и не успела. Он уже влез на стену и помчался по улице с моей сумочкой! — Она сама запыхтела от негодования. — Я позвонила в полицию. — И что? — спросила Мередит, но перед ответом последовала ощутимая пауза. — Никто не поторопился на помощь, — сухо сообщила миссис Этеридж и поджала губы. — Сочувствую. Гм… в сумке были деньги? Или что-нибудь ценное? — Не так много денег после похода по магазинам, — признала женщина. — Я за покупки всегда плачу наличными, как полагается. У меня нет пластиковых карточек. Там был еще читательский билет, но в библиотеке уже выдали дубликат. Надеюсь, чертенок не стащит казенные книги, воспользовавшись старым. Библиотекарша проследит. То есть, если утащит, мне платить придется, правда? Мередит заверила, что своевременное предупреждение библиотеки существенно снижает риск. — Вы можете его описать? Поскольку какой-то воришка влез ко мне на кухню и я его спугнула, хотелось бы выяснить, не тот ли самый. — На кухню? — встревожилась миссис Этеридж. — Извините меня, дорогая. — И поспешно удалилась, оставив гостью в невеселой гостиной. Рядом в горшке стояла недружелюбная сансевиерия с зелеными колючками, и Мередит быстро выплеснула кофе в компост. Хозяйка вернулась, слегка запыхавшись и разрумянившись. — Просто проверила, заперт ли черный ход. Ужасно не чувствовать себя в безопасности в собственном доме! Говорите, вы его спугнули, ничего украсть не успел? — Она была несколько разочарована, что Мередит не пострадала. — Не знаю, смогу ли точно его описать. Для меня вся эта ребятня на одно лицо. И одеты одинаково — джинсы, куртки на «молниях», большие безобразные белые бутсы. Крепкий парень лет четырнадцати. Может, чуть младше, не знаю. Стрижка очень короткая, хоть не настолько, чтоб я не заметила морковную макушку. То есть он рыжий. Еще кофе? — Нет, спасибо, мне надо идти. Определенно похоже, что это тот же самый парнишка. — Мередит вскочила. — Одно могу сказать, — заключила миссис Этеридж, провожая ее до двери, — кем бы ни был этот чертенок, он стоит на гибельном пути. Она удовлетворенно кивнула и захлопнула дверь. — Доброе утро, доброе утро! — весело пропел доктор Фуллер, взмахнув сверкающим хирургическим инструментом. — Пришли посмотреть, что я вам приготовил? Алан Маркби не считал утро добрым. Ему предстояло выполнить самую неприятную должностную обязанность. Если уж надо частично пожертвовать выходными, положенными ему по рангу, то во всяком случае не на присутствие при вскрытии Эндрю Пенхоллоу. Поэтому он послал Пирса, объяснив: «Мы были знакомы. Не совсем приятно смотреть, как его режут». Пирс слушал с мрачным видом. Никто не хочет наблюдать за вскрытием, хотя по правилам при этом должен находиться как минимум один из следователей. Впрочем, инспектор покорно стоял на месте во время этого грязного дела и уже отчасти сменил упавший дух на какой-то другой. Маркби явился по окончании процедуры осведомиться о результатах. — Редко вас видим в последнее время, — приветствовал его патологоанатом. — Слишком высокий чин для подобных вещей? Маркби пробормотал извинение и снова напомнил, что лично знал жертву. — У вашего приятеля, — продолжал жизнерадостный от природы Фуллер, — примечательно тонкий череп. — Он положил скальпель, к огромному облегчению суперинтендента, и принялся стаскивать латексные перчатки. — Очень интересно. Я раньше пару раз видел подобное, но все равно это редкость. — Он поманил к себе Алана. — Сюда смотрите. — Не надо, — отказался тот, понимая, что выглядит малодушным трусом. В то же время доктор собирался показать ему то, чего он, не будучи медиком, наверняка все равно не поймет. — Верю вам на слово. Значит, причина смерти — удары по голове? — Да. — Фуллер взглянул на него поверх очков. — Остались любопытные следы. Особенно четкий на левом виске. Отпечаток весьма необычный, поэтому могу только сказать, что удар нанесен тяжелым предметом. Следы могли исчезнуть, поэтому я сразу попросил фотографа отснять, прежде чем переходить к прочим деталям. Снимки у меня. Пойдемте. На фотографии можно смотреть объективно. Маркби с облегчением проследовал за доктором в тесный загроможденный кабинет. На письменном столе разложены крупные снимки ран на голове Пенхоллоу. Он склонился над ними. — Еще не просохли, не трогайте! — предупредил Фуллер. — Здесь… и здесь, — указал он кончиком шариковой ручки, — довольно четко видны отпечатки. — Вижу… Профессиональный интерес преодолел, наконец, тошнотворную слабость. Этот разбитый череп не принадлежит человеку, которого он знал мальчишкой. Просто вещественное доказательство. Любопытная отметина, о которой шла речь, представляла собой круглую вмятину с красными пробоинами внутри. По крайней мере, так показалось суперинтенденту, который сказал: — Если уж вы не можете определить, чем именно нанесены удары, то я тем более. Есть хоть какая-нибудь идея? Фуллер пожал плечами: — Как я уже сказал, только одна — тяжелый предмет, способный оставить правильный рисунок, глубоко запечатлевшийся на коже. Садовый инструмент?.. Вы садовник, ничего на ум не приходит? — Пока ничего. — Маркби прищурился на фото. — Можно предположить, что именно этот удар оказался смертельным? — уточнил он. Патологоанатом замялся: — М-м-м… В обычном случае я бы назвал смертельным удар в затылок или в висок, но, учитывая крайнюю хрупкость черепных костей, к смерти мог привести любой другой. Все причинили обширные внутренние повреждения и вызвали обильное кровотечение.