— На закрытом и подконтрольном русской контрразведке объекте. — А-а, понял, на испытательном полигоне, что под Салдой, но я туда ни ногой. — Этого и не требуется, ты только найди человека и создай ситуацию, чтобы он вышел на меня. — Найти и организовать тебе встречу с ним, я правильно понял? — Совершенно верно. — Ладно, говори, кто такой и где его искать, — сдался Раздольнов. — О’кей, Ник, давай не будем торопиться, отдохни, позже мы все обсудим, — не стал форсировать события Саттер. — Отдыхать, не работать. Правда, после такого цирка, впору в петлю лезть, — мрачно обронил Раздольнов. — Ха-ха, — рассмеялся Саттер и успокоил, — он уже закончился. Сейчас тебя освободят и принесут извинения в связи с происшедшим недоразумением. Сам понимаешь — Италия, здесь любят устраивать представления, — закончил он разговор-вербовку и нажал на кнопку звонка. В кабинет вошел капитан-полицейский. Перед лицом американского босса он был сама любезность. Принес извинения Раздольнову и лично отвез на виллу. Газета «Сыщик». Тревожная хроника. «По данным нашего источника в правоохранительных органах области на вилле в Италии, где сейчас находится известный екатеринбурский бизнесмен, глава «Урал-Грейта» Николай Раздольнов, на него было совершено очередное покушение. Сам он не пострадал». Глава 11 Раздольнов, чудом избежав смерти и надеясь рано или поздно выскользнуть из шпионского капкана, устроенного Саттером, покинул Италию и отправился в родной Екатеринбург. В первые дни он не снимал с себя бронежилета, постоянно находился в плотном кольце охраны, на люди не выходил и большую часть времени проводил в стенах офиса, либо в загородном доме. Прошла неделя, другая. Его враги — «уралмашевцы» на рожон не лезли, а «синяки» Харламовы после неудачного покушения легли на дно. Другой могущественный противник — Меценат занял нейтральную позицию и подавал сигналы, что готов к компромиссу. Раздольнов на этот счет не обольщался. Наступившее в городе временное затишье напоминало ему затишье перед бурей. Он не стал ждать, когда она разразится, и решил первым нанести удар. Вести войну открыто и одновременно с несколькими врагами было равносильно самоубийству, поэтому ему ничего другого не оставалось, как искать союзников. В этом он рассчитывал на президента «Интер-Урала» Олега Багина, находившегося на ножах с «синяками» Харламовыми, а также совладельца дочерних компаний «Урал-Грейта» в Москве и Италии Наума Березняка; у того в последнее время тоже возникли проблемы с Меценатом. Березняк находился в России и без колебаний принял предложение «провести срочную консультацию по перспективам общего бизнеса». С Багиным все оказалось сложнее. Скрываясь от киллеров, он последние четыре месяца стороной объезжал Россию и большую часть времени проводил в США. Перспектива вернуться домой, чтобы вместе двигать бизнес, о которой ему говорил Раздольнов, пересилила страх, и Багин решился возвратиться на родину. 22 апреля он прилетел в Москву и, не задерживаясь, первым же рейсом отправился в Екатеринбург. Встречать его в аэропорту «Кольцово» выехал лично Сова вместе со Стрельцовым, Галлиевым и Рэмбо. Несмотря на убитую дорогу, больше напоминавшую каток, чем основную магистраль Екатеринбурга, они не опоздали и на место подъехали за несколько минут до прибытия рейса из Москвы. Сова не спешил покидать машину и закурил. Рэмбо включил радио. — Атас! Атас! — завопил певец Николай Расторгуев. То ли песня, то ли вопли любимца пролетарской публики и крутых мужиков подействовали на нервы Сове, он потребовал: — Рэмбо, выруби шарманку! — Ты чо, это же наша тема? Вот, вот щас послушай, самый клевый момент! — предвкушал Рэмбо и подпел певцу. — Я сказал: выруби! Мы приехали не музон слушать, а другана Палыча прикрывать. — Та все будет нормально, Сова! Ну чо ты икру мечешь? — заворчал Рэмбо, но радио выключил. В машине наступила тишина, ее нарушало недовольное сопение Рэмбо. Стрельцов посмотрел на часы, самолет с Багиным вот-вот должен был приземлиться, и поторопил: — Ребята, пора выдвигаться! — Потопали! — согласился Сова, расстегнул наплечную кобуру и вышел из машины. Стрельцов и Галлиев проверили пистолеты и последовали за ним. По пути зашли в бар, заказали по чашке кофе, но не успели выпить, как на выходе из зала прилета показались пассажиры рейса Москва — Екатеринбург. Галлиев с высоты своего роста первым заметил Багина и двинулся ему навстречу. Началась работа. Тело Стрельцова сжалось в пружину, готовую мгновенно распрямиться и нанести упреждающий удар. Глаза ни на секунду не упускали движений окружающих, которые могли таить скрытую угрозу. Галлиев блокировал правое, не менее опасное направление. Сова шел впереди, подобно волнорезу разрезал толпу и своей массивной фигурой закрывал по-юношески стройного Багина. На выходе из аэровокзала — самом опасном месте, они сжали кольцо вокруг него. Рэмбо тоже не дремал, не обращая внимания на знаки и пассажиров, подъехал вплотную к двери. Сова распахнул дверцу БМВ, Багин стремительно проскользнул на заднее сидение и занял место рядом с ним. С другой стороны пристроился Галлиев. Стрельцов сел впереди. Рэмбо нажал на газ, испуганные пассажиры шарахнулись в стороны, и съехал на дорогу. По сторонам, сливаясь в пунктир, промелькнули и остались позади склады и ангары аэропорта «Кольцово». После поста ГАИ Рэмбо свернул на дорогу, ведущую в сторону поселка «новых русских», и через двадцать минут въехал во двор особняка. На шум машины на террасу вышел Раздольнов и поспешил навстречу давнему деловому партнеру и союзнику по борьбе с заклятыми врагами — «синяками» и «уралмашевцами». После объятий и приветствий они поднялись в особняк, где их ждал обед, а потом уединились в кабинете. Позже к ним присоединились Сова и подъехавший из города Наум Березняк. С приездом Багина и Березняка атмосфера таинственности опустилась на особняк. Троица уральских олигархов вместе с Совой заперлась в кабинете и не выходила до глубокого вечера. От напряжения, исходившего от них, казалось, искрил воздух. Отъезд Багина и Березняка не разрядил атмосферы. Раздольнов с Совой хранили полное молчание, и Стрельцову, Галлиеву и Рэмбо ничего другого не оставалось, как только строить догадки. Разгадка наступила на следующий день. После завтрака в комнату Стрельцова вошел Сова, бросил ироничный взгляд на открытую книгу — третий том «Вторая Мировая война» Уинстона Черчилля, лист бумаги, испещренный пометками, хмыкнул и спросил: — Чо, писатель, никак роман про нас сочиняешь? — Нет, пока чужие читаю, — буркнул Стрельцов. — А хочешь, я тебе такой сюжетец подкачу, шо закачаешься? — Нет, не надо, мне их по жизни хватает. — Короче, Володя, бросай свою Муму и зови Рэмбо с Вилом. Жду вас в бильярдной, есть серьезный базар, тысяч на 100 баксов! — распорядился Сова. Искать Галлиева и Рэмбо Стрельцову не пришлось, оба находились неподалеку, в летней беседке и резались в карты. Услышав про 100 тысяч долларов, они забыли про игру, поспешили в бильярдную и застали Сову за странным занятием. Вместо шаров он выставил на бильярдный стол тарелку с бутербродами, рюмки и, разлив водку, предложил: — Разрешаю расслабиться и взять на грудь. Озадаченные таким началом телохранители выпили и, закусив, ждали, что последует дальше. Сова продолжал интриговать, убрал со стола бутылку, тарелку, рюмки, снял с полки рыжий и белый шары, взял кий и покрутил им. Рэмбо с возрастающим интересом наблюдал за ним и, подмигнув Галлиеву, с ехидцей заметил: — Ну ты, Сова, прямо как Чапай. Так может я картошки притараню? Галлиев хохотнул и брякнул: — Ну, а я за Анкой смотаюсь. Сова усмехнулся, снял с полки шары, расставил на столе и примерился кием. Стрельцов внимательно наблюдал за ним, его лицо все больше мрачнело, и хмуро обронил: — Что, война намечается? Сова опустил кий и, покачав головой, ответил: — Зачем война, если можно обойтись маневрами. — Это как же? — А так, надо одним ударом выиграть всю партию! — продолжал говорить загадками Сова и хлестким ударом загнал рыжий шар в среднюю лузу. — И кто же этот шар? — уточнил Стрельцов. — Харлам. — Давно пора, зажился гад на этом свете! — поддержал Рэмбо. — У меня руки на них давно чешутся! — оживился Галлиев и поинтересовался: — А которого из них, Сова? — Младшего, Пашку. Завалим его, потом со Стариком и остальными шавками будет проще. — А чо, за такие бабки можно за компанию вальнуть и папашку. Могила по нему давно плачет, — загорелся Рэмбо. — Не гони лошадей! — осадил его Сова и пояснил: — Тут надо устроить все по уму. И первое, чтобы наши рожи в этом деле не засветились. — Это как же? — А так, убрать Пашку чужими руками. — Ну, и на хрен мы тут собрались, если бабки другим перепадут? — потерял интерес Рэмбо. — Опять ты бежишь впереди паровоза, дослушай до конца! — начал терять терпение Сова. — Ладно, молчу, базарь дальше. — Вальнем Пашку мы, но надо так вальнуть, чтобы ни старший Харламов, ни Гасан не могли кинуть нам предъяву. — Слушай, Сова, я чо-то не просеку этих ходов? — запутался Галлиев. — Ну че тут непонятного? Они не должны косить на нас!