Стюардесса на нас косилась, но старалась лишний раз не показывать, что удивлена «странным гостям». Особенно катане, которая скромно стояла рядом с моим креслом, поблескивая светло-зеленой ленточкой с вышитой белоснежной хризантемой. Я даже ножик попросил яблочко на дольки порезать и мне с поклоном вручили. Дурдом… До нужного места добирались чуть больше часа. Кузнец живет в Отару, пригородах Саппоро. Эдакий медвежий уголок буквально на берегу Восточного моря. Слева от дороги городок с редкими двухэтажными домами. Справа — лес. Если по щебенке свернуть направо мимо электроподстанции, то еще правее огородик и дальше местная хлебопекарня. А прямо в дебрях три миниатюрных домика. Один — жилой, правый больше на сарайку смахивает. А левый точно кузня, очень уж труба характерная и стены закопченные. Кстати, если по щебенке не кататься — то упрешься в набережную, откуда открывается шикарный вид на набегающие волны. Хотя, кузнец запросто может любоваться ими, прогулявшись по своему участку сквозь кусок леса на берег моря. Не знаю, от родных он это получил или корпорация после аварии участок выкупила, но мне очень понравилось. Тихо, птицы изредка перекликаются и над головой ветер ветками шумит. Елок нет, я бы их где-нибудь посадил. Только не знаю, как местный климат переносят. Двое молчаливых ребят на «Тойоте» пристроились на парковке рядом со съездом. Будут бдить. Рацию Масаюки они отдали еще в аэропорту. Чтобы в случае любых проблем быть на связи. Вряд ли парни с военной выправкой знают, кого их отправили страховать. Но к делу подходят серьезно. Не улыбаются, головами по сторонам крутят, выискивают потенциальных диверсантов. Блин, быстрее бы своих набрать. Хотя даже если я буду на танке по Окинаве кататься, наверняка рядом еще кого-нибудь сунут на велосипедах с повязками военной полиции. Потому что — положено. В качестве подарков набрал разного. Если в самолет «можно», то не стал мелочиться. Здесь и сладкое, и в переносном холодильнике крабообразные разные на колотом льду. Свернутые в трубочку плакаты «Бэби-Кавай». Насколько знаю, у Тошайо Уэда двое детей. Старшая — девочка-подросток. Может, понравятся постеры. Группа набирает популярность, а здесь — с автографами. Эксклюзив. Плюс просто разной забавной мелочевки куча, типа сувениров «Не забывайте Токио». Это будут остальные вручать, чтобы не с пустыми руками в гости ввалились. Стучусь в дверь. Открывает худой очень высокий мужчина. Руки — перевиты пучками жил. Сразу видно, что очень сильный. Сначала в его глазах мелькнуло удивление. Само собой — старшеклассник и девочка в подобии школьной формы, позади громила и женщина с покрытым шрамами лицом в черных костюмах. Еще один экс-сумоист последним в очереди с пакетами в руках. Простой человек подумает, что борекудан адресом ошиблись. Но тут кузнец заметил катану в моей левой руке и чуть улыбнулся: — Исии-сан? Охаё годзаимас. Сумимасен, ждал вас ближе к обеду. — Охаё годзаимас, Уэда-доно. Не стоит извиняться, просто мы ранние птички. Но если вам неудобно, мы погуляем у моря и подъедем позже. — Что вы, проходите в дом. Мои только что уехали в магазин за продуктами, будут позже. Зато никто не помешает говорить. Младший проболел часть школы, сейчас никак не может наобщаться. — Дайджобу десу, не волнуйтесь. Внутри достаточно скромно. Хотя японцы не выпячивают возможный достаток. Обычно о возможной цифре на банковском счете можно понять больше по району, где живет человек. И размеру участка. Хотя здесь участки пока еще большие, это не центр Токио. Но все равно — кузнец явно не бедствует. И внутри видно, что очень много сделал собственными руками. Умеет и с деревом работать, судя по новым полам и резным столбикам по бокам дверных проемов. Вручив коробки, пакеты и все, что добыли из багажника, рассаживаемся у стола. Часть сразу выкладывается на два блюда и занимает место рядом с чайником. Еще раз благодарим за оказанную честь принимать нас, извиняемся за доставленное беспокойство. После того, как ритуальный первый кусочек съеден, Тошайо взглядом указывает на катану: — Насколько я понял, моя работа вам понравилась. — Ваш меч, мастер, несколько раз спасал жизнь мне и самураям, кто прикрывал спину. Я вам обязан, Уэда-доно. Поэтому хочу спросить, чем могу отблагодарить за столь ценный подарок? — Для меня честь, что это произведение искусства служит благим целям. Этого более чем достаточно. Да, достучаться до кузнеца будет сложно. Скорее всего, он уже все для себя решил. И осел на одном месте, чтобы здесь закончить жизненный путь. — Уэда-доно, вы знаете о скрытых свойствах созданной катаны? Похоже, мужчина не понимает, о чем я говорю. Поэтому аккуратно вынимаю клинок из ножен, положив сталью на левое предплечье режущей кромкой наверх. Затем вливаю чуть-чуть силы в рукоять. Тонкая серебряная нить заточки на чернильно-черной полосе меняет цвет на хищный багровый. Дав возможность рассмотреть результат, впитываю то, что называю «маной» обратно и возвращаю оружие на место. — Это как-нибудь сказывается на качествах? — осторожно спрашивает Тошайо. Забавно, похоже открытый мной эффект — неожиданная новость для него. — Вы ведь дорабатывали свое творение при помощи дара. — Его остатков, — поморщился хозяин. — Я выгорел и не способен больше на что-нибудь серьезное. Разве что непогоду могу предсказывать, когда руки ломит. — Я катаной могу разрубить деревянную балку толщиной в мою ногу. Одним ударом. После долгой паузы мастер кланяется и тихо произносит, выпрямившись: — Я рад, что мой подарок позволил вашему дару раскрыться столь необычным способом. Поверьте, Исии-сан, я просто пытался повысить прочность и надежность клинка. Чтобы он дольше держал заточку и не тупился от использования. Никак не ожидал, что абэноши сможет дать мертвому железу столь неожиданные качества. — Не думаю, что его стоит называть «мертвым». Я ощущаю его душу. Вы — великий человек, Уэда-доно. Мое личное мнение — вы превзошли Фудзивара Канефуса, хотя тот и считается мастером клинков в двадцать пятом поколении… Когда допили чай, перехожу к делу, ради которого приехал. — Уэда-доно, кроме слов благодарности, я хочу попросить вас подумать над моим предложением. Вы — уникальный специалист. Ваша таланты могут помочь моей корпорации работать над интересными и необычными сплавами. У меня множество идей, которые вам вполне по силам воплотить в виде реальных предметов. Поэтому я буду безмерно рад, если вы навестите отца в Токио и заглянете ко мне в гости для детального разговора. Со своей стороны обещаю хорошую зарплату. Дом в любом месте города, где пожелаете. Лучшие школы для детей и оплаченное обучение в университетах на выбор в будущем. А еще, вы будете одним из пациентов профессора Коичи Сакамото. Сакамото-сан нашел способ восстанавливать «выгоревших». Вы снова станете абэноши. Возможно, с куда более сильным талантом, чем был до аварии. — Вы хотите сказать, Исии-сан, что меня можно вылечить? — Я — живой пример. Сакамото-сан восстановил меня и помог уже нескольким врачам, кто согласился на эксперимент. Мы запускаем большую программу в Ниппон в ближайшие полгода. Я готов дать слово, что скоро на нашей земле не останется ни одного «выгоревшего». И если даже кто-то сорвется в случае перенапряжения, мы сможем его выходить и вернуть к полноценной жизни. Поднявшись, кузнец попросил: — Прошу вас подождать, мне надо подышать свежим воздухом. Через десять минут мужчина заглянул в комнату и попросил: — Исии-сан, не могли бы вы пройти со мной? Я бы хотел вам что-то показать. Лицо умыл, похоже, кузнец плакал. Не смог выдержать без слез услышанное. Могу представить. Для меня дар абэноши — до сих пор как еще одна рука. Прикольно. Забавно. Позволяет решать кучу проблем, зачастую заменяя две другие и все чаще выходя на солирующие роли. Но если даже вся эта сине-зеленая паутина внутри сдохнет, я не сильно расстроюсь. Потому что это — просто еще один инструмент, который использую для достижения поставленных целей. Это не смысл моей жизни и не стержень, вокруг которого был сформирован характер. Для японцев же, кто обрел божественные силы и потом потерял их, Дар играет куда более важную роль. Не зря очень многие «выгоревшие» шагают с крыш небоскребов. Для них потерять талант — все равно что ослепнуть. Вместо многоцветия окружающего мира — темнота и затхлый воздух крохотной комнаты. В кузнице ощущается слабый запах дыма. Слева горн, рядом печь с мехами. Вдоль стены верстак с разложенным инструментом. Позвенев железом, Тошайо достает штырь, похожий на четырехгранный длинный гвоздь, протягивает мне: — Заготовка. Хотел сделать сай. Но я перестал чувствовать структуру металла. Примерно уже полгода, как все мои старания пропадают впустую. То, к чему прикладываю руки, молчит. Не откликается. Положив хищное жало на ладонь, стараюсь ощутить, что там внутри. Забавно — эта вещь точно отличается от катаны. Грубое подобие, но темные каналы есть, они тянутся вдоль и сходятся воедино почти у самого острого кончика. Кузнец же продолжает, мрачно перебирая щипцы, молотки и прочий инструмент: — Когда случилась авария на заводе, совершенно не думал о последствиях. Пытался направить раскаленный поток в сторону, чтобы не пострадали коллеги. Тогда в цехе была полная смена, сорок три человека. Легкие ожоги получили двое, но никто не погиб. Потом — откат и месяц на обезболивающих. Когда выписали домой, не сразу понял, что я потерял. Тем более, что после перенапряжения какие-то ошметки остались и я временами чувствовал жалкое подобие прошлого… Как я кричал вечерами, как выл на луну! Хотел разбить голову о бетонные стены… Меня спасла семья. Жена и дети. Я выжил благодаря им. Ради них… Концерн купил нам в качестве компенсации этот участок. Я поставил кузню. Стал пытаться работать… В детстве помогал соседу, мне нравилось. Наверное, именно поэтому пошел сначала на инженера, а потом — сюда… И теперь вы говорите, Исии-сан, что я могу снова стать человеком. Вернуться к нормальной жизни. Плохой настрой. Хотя, подобным страдают очень многие, балансируя между петлей и рутинным существованием. — Вы ошибаетесь, Уэда-доно. Вам не надо становиться человеком. Вы и так человек. С большой буквы. Вы великий мастер. Даже если вы откажетесь от лечения, останетесь здесь — вы уже доказали всему миру, что достойны почета и уважения. Я же предлагаю только одно. Творить дальше. Жить, как хочется вам. Помочь мне защитить друзей и простых жителей Ниппон, для кого готовят рабские ошейники заокеанские хищники. Вы нужны мне, мастер. Вы нужны всем нам… Не умею красиво говорить. Но готов подставить плечо, если вам трудно сделать первый шаг… — Мне надо подумать. Обсудить это с женой. У нее хорошая работа, ее ценят в детском саду, где работает воспитателем. — Конечно. Просто знайте, что двери моего дома открыты для вас в любое время дня и ночи. Для вас и вашей семьи… Что касается этого сай, вы его еще закончите. Или сделаете другой. Чтобы я и мои самураи могли повергнуть в прах любых врагов. Вот так… Дать злой силе пройти по черным каналам, высветить багровой вспышкой кончик и вогнать одним ударом четырехгранный штырь в старую наковальню, сиротливо стоящую справа в углу. Обуглившаяся половина торчит вверх, словно толстый палец. Не удивлюсь, если после этого заготовка кинжала и тяжелый кусок железа стали одним целым, сплавились воедино. Нас не отпустили без раннего обеда. Когда мы молча вышли из кузни, на площадку перед домом как раз заруливал белый седан. Поэтому познакомился и с женой кузнеца, и с его детьми. Пацан в самом деле оказался непоседой. Умудрился выспросить, что Нобору занимался сумо и засыпал водителя тысячей разных вопросов. Дочка сунула нос в постеры, не поверила собственным глазам и уволокла к себе в комнату. Потом вернулась и осторожно спросила, в самом ли деле я видел будущих айдолов вживую. Взял у нее адрес электронной почты, пообещал добыть у Горо Кудо билеты на концерт, который осенью будет в Саппоро. Если вдруг семья приедет в Токио, обязательно познакомлю лично с девочками. К счастью, они пока не зазнались, хотя популярность растет по нарастающей. Когда уезжали, долго прощались и напоследок я повторил: — Уэда-доно, не забывайте. В любое время дня и ночи можете звонить, контакты у вас есть. И мой дом всегда открыт для вас. И, какое бы решение вы не приняли, профессор Сакамото примет вас. Я договорился, одно место уже зарезервировано. Очень надеюсь, что кузнец решится сделать этот шаг навстречу будущему. Потому что вернуться в лес к мертвому металлу он может в любой момент. Ну и черный кусок незаконченного сай будет лишним напоминанием. * * * Прилетев домой засел за текучку. Письма, отчеты, согласования. Умудрился даже пару подобранных методичек для будущих экзаменов пролистать. Подумав, набрал номер директора школы. — Конбанва, Кимура-сэнсей. Тэкеши Исии беспокоит. Просто хочу уточнить, что я подлечился и смогу с июня продолжить тренировки одноклассников. Если они не разбежались, само собой. — Конбанва, Исии-сан. Нет, уже спрашивали. Значит, с июня. — Совершенно верно. Вторник-четверг, шестой урок. Как и раньше. Вспомним старое, как раз до конца этого семестра и позанимаемся. Потом каникулы до сентября, дальше будет видно. — Я попрошу секретаря, она напечатает объявление. Полтора месяца занятий вполне неплохо. Все, что ты привез для тренировок, лежит в подсобке, ничего не потеряли. — Домо аригато. Тогда увижу вас второго июня, в четверг. Постараюсь подойти чуть раньше, чтобы поздороваться лично. — Оясуминасай. До вторника, Исии-сан. — Оясуминасай, Кимура-сэнсей. Закончив разговор, смотрю на секретаря. Девочка листает странички записной книжки, явно выискивая возможные проблемы в плотном расписании. Не найдя никаких пересечений, спрашивает. Я не даром ей плешь проел — любые непонятности надо озвучивать, чтобы не копилось: — Зачем вам школа, господин? Ведь это не экзамены, это тренировка. Со школьниками, которых вы можете одной рукой поколотить разом. — Потому что я дал обещание заниматься с ними. А слово надо держать. Кроме того, полезно переключить внимание с насущных задач на что-то другое. Еще очень полезно иметь прямые контакты с одноклассниками. Что-то можно узнать неофициально. Что-то через них отправить гулять по округе в виде слухов. А еще, Кеико-сан, я иногда устаю быть взрослым. Устаю быть человеком, слово и волю которого готовы выполнить другие… Хочется просто быть собой. Хотя бы пару часов. На татами. Помогая другим преодолеть собственные страхи. — Хай, господин. — Кстати. Если хочешь — можешь присоединиться, дзюдоги найдем. То, что я с тобой потихоньку в клубе начал заниматься, это хорошо. Но повалять сверстников будет полезно. — Хай. Ей в самом деле интересно. Каждый раз, когда я с Масаюки и Нобору устраиваю возню в гимнастическом зале, сидит рядом и ловит внимательно каждое движение. Дико завидует Тошико Ямада. Директор клуба в последнее время пытается кусаться, если ей не удается вырваться из очередного захвата. Но тоже тренируется при любой возможности. Пару раз успевали закончить перед дискотекой. И вид растрепанной, красной и злой как черт девушки действовал на молодежь похлеще перцового баллончика. Понимают, что это — ожившая онна-бугэйся, женщина-самурай. Любого нарушителя дисциплины на танцполе в шар скатает без помощи вышибалы. Поэтому Кеико тоже хочется знать и уметь. И если босс предлагает официально накостылять при возможности старшеклассникам — то она только «за». Если ей прилетит — ничего, потренируется еще чуть-чуть и даст всем прокашляться. И я в нее верю. Не говорю пока, почему предвижу великое будущее. Пусть это будет приятным сюрпризом.