Больше ни о чем не спрашивая, хальдаг сорвался с места, взлетел по ступеням и скрылся в коридоре. А я опустилась на банкетку и невидящим взглядом уставилась куда-то перед собой. ГЛАВА 8 После инцидента с Паулиной дом де Горта превратился в какое-то болото, честное слово. Нет, шварры в нем не поселились — вместо них в особняке теперь царили уныние и тишина. Как есть стоячее болото, время в котором как будто остановилось, застыло. Слуги скользили по коридорам беззвучными тенями, мы с девочками мышками сидели по своим комнатам, боясь нарваться на Стального. Мэдок был зол и раздражен. Не на нас и, возможно, даже не на Паулину — на себя. На то, что допустил такое. Хотя, как по мне, допустил это не он, а общество Шареса в целом с его загнивающими нравами. Поразводили тут гаремы, выбирая себе жен и асави, да еще и испытывая на прочность психику невест жестокими забавами. Неудивительно, что у девушек сдают нервы. Кто-то, как я, звереет, а кто-то, как Полька, на почве ревности спешит распрощаться с жизнью. От Илсе я узнала, что де Морсан выпила сильнодействующее снотворное, несколько капель которого в иные ночи помогали ей бороться с бессонницей. А тут взяла и прямо перед обедом опрокинула в себя все содержимое пузырька. К счастью, наину вовремя обнаружила Якобина, ее камеристка. Срочно вызвали лекаря, промыли дурочке желудок, окутали, словно коконом, исцеляющим заклятием и стали дожидаться возвращения лорда. — Я слышала, как его всемогущество ругал Фрисо, — делилась со мной переживаниями Илсе. — Ох, как же он на него, бедного, вызверился. За то, что сразу его не разыскали, а просто сидели и ждали, пока вернется. А Якобину вообще грозился выгнать, представляете? — От переизбытка чувств служанка всплеснула руками. — Ах, леди Адельвейн, только вы ничего такого не выкиньте, ладно? Себе же навредите, и еще я работу потеряю. — В ближайшее время отправляться на тот свет я точно не планирую. Разве что меня кто-нибудь туда отправит без моего согласия. — И правильно, — похвалила мое позитивное решение Илсе. — У вас вся жизнь впереди. Да и у леди де Морсан тоже… Не представляю, что это на нее нашло. С Паулиной мы не виделись. Она не покидала своих покоев, а нам не разрешалось ее навещать. Да я особо и не рвалась, прекрасно понимая, что я последняя на всем Шаресе, кого бы Поля сейчас хотела видеть. Ее родные тоже не приезжали. Должно быть, Мэдок решил не предавать случившееся огласке и наказал всем посвященным держать язык за зубами. В общем, мы молчали, скучали и ждали следующего испытания. Та же Илсе мне рассказала, что его всемогущество изнуряет себя многочасовыми тренировками в специально оборудованном для этого подземном зале. — Наверное, он таким образом наказывает себя за леди Паулину, но… — Служанка тревожно вздохнула. — Фрисо говорит, что он вымотан, выжат до предела и все равно продолжает себя истязать. Ну вот как так? Не представляю, как в таком состоянии можно сражаться против сильнейших хальдагов Харраса. — А что госпожа Магрета? Может, ей стоит повлиять на Мэдока? Илсе печально покачала головой: — Пыталась. Но он сейчас никого не слушает. Или же попросту не слышит. И ладно бы не слышит так не слышит. Не маленький — должен знать свои лимиты. Но, наверное, у меня в одном месте, на которое я регулярно находила приключения, застряло шило. Вместо того чтобы не лезть не в свое дело, я сразу после разговора со служанкой отправилась на поиски убежища Стального, где он наказывал себя за глупость Польки. Дорогу в подземный зал отыскала без труда. Спустилась по каменной лестнице, очень похожей на ту, что вела в погреб с его интересным винным содержимым, и замерла на последней ступеньке перед приоткрытой дверью, не в силах оторваться от будоражащей во всех смыслах картины. Обнаженный по пояс Стальной танцевал с булавой. По-другому его движения не назовешь. То плавные, текучие, совершенно бесшумные и такие легкие, словно удерживает в руках невесомое перышко, а не махину с шипами. То быстрые, резкие, стремительные, ожесточенно-яростные — от них захватывало дух и даже становилось немного страшно. Неспособная отвести взгляда, я продолжала наблюдать за хальдагом. Напряженные мышцы перекатывались на руках, и в полумраке, разбавленном редкими факелами, проступал, словно вплавленный в плечо металл, сложный узор татуировки. И столько силы, столько мощи было сконцентрировано в этом мужчине, что на какой-то миг у меня даже дыхание перехватило. Влекомая этой силой, такой желанной, безумно манящей, толкнула дверь и вошла в зал, чтобы замереть на пороге, напоровшись на хищный, острый взгляд обернувшегося ко мне лорда. — Филиппа? — Удивление в его голосе смешалось с чем-то еще. Кажется, раздражением, а может, даже злостью. Значит, еще не попустило, — пришла я к унылому выводу. — Хватит, — сказала, не теряя время на лирические прологи. Понимая, что лучше бы мне отсюда поскорее убраться и не испытывать на прочность свою силу воли. Безумно хотелось сделать еще несколько шагов. Вперед, к нему. Скользнуть пальцами по обнаженной, рельефной груди, ощутить под ладонями твердость литых мышц и… Спохватившись, мысленно стукнула себя той самой булавой, которую де Горт продолжал сжимать в руке. — Хватит что? — резко спросил он, меряя меня взглядом, от которого по телу побежали мурашки. Только на этот раз не обжигающе горячие, а колючие и ледяные. В общем, неприятные. Брр… — Издеваться над собой. Завтра насражаешься, на арене, а сегодня тебе нужно как следует отдохнуть. Поужинай с нами, выспись хорошенько и прекрати наконец себя изводить. — Я себя не извожу, — бросил он, поморщившись, как будто от боли, и пристроил оружие к стене. — А ни на что другое это не похоже. Ты наказываешь себя за то, что произошло с Паулиной, но ты не должен отвечать за чужие поступки и чужую глупость. Хальдаг потянулся за полотенцем, обтер им лицо, после чего небрежно бросил на лавку. Хоть, как по мне, лучше бы прикрылся этим скромным кусочком ткани, дабы не провоцировать у меня в голове появление совсем нескромных фантазий. Связанных с ним и с лавкой. А вот интересно, все нэймессы так реагируют на свои потенциальные источники подпитки? — Наоборот, я должен был это предусмотреть, — жестко сказал де Горт. — Такое нельзя предусмотреть. В ответ он мрачно усмехнулся. Наклонившись, взял в руки глиняный кувшин и сделал из него несколько жадных глотков. Капли воды, скользнув по шее Стального, заскользили по его стальной груди, коварно подбираясь к кубикам пресса, и мне пришлось мысленно на себя прикрикнуть: «Плохая, плохая, Лиза. Ты прекратишь на него облизываться?» — Ты была права, мне не стоило выделять тебя среди других невест, — спустя несколько мгновений проговорил Мэдок, ставя кувшин на злосчастную лавку. — Пока не определюсь с выбором, пока Охота не закончится. По идее мне следовало облегченно выдохнуть и порадоваться такому решению. Я ведь на это и надеялась. И какая-то часть меня действительно выдохнула и порадовалась, а вот другая… Та Лиза, которая вчера наслаждалась прогулкой по парку, шутила со Стальным, спорила и смеялась, ощутила легкий укол обиды. С выбором он еще не определился… Да пожалуйста. Пусть определяется сколько влезет. Мне вообще фиолетово. — Правильное решение, — кивнула я, придушив в себе глупые чувства. Ну или попытавшись это сделать. Но они, заразы такие, оказались живучими. — Что-то еще? — бесцветно поинтересовался де Горт. — Все то же: тебе стоит отдохнуть. В два шага преодолев разделяющее нас расстояние, он оказался прямо передо мной, значительно повышая шансы на воплощение фантазии с его участием и участием его лавки. — Мне приятна твоя забота, Филиппа, но тебе пора. — С этими словами он бесцеремонно подхватил меня под локоть и буквально выставил за дверь, которую к тому же еще и захлопнул перед самым моим носом, давая понять, что мнение какой-то там пятой наины ему совершенно безразлично. Мысленно послала этого нелюдя к шварам и в растрепанных чувствах отправилась наверх, ругая себя за то, что вообще к нему полезла. Только зря нервы потрепала, теперь опять весь вечер буду в раздрае. До ужина оставалось еще около часа, и я, уже ни на что особо не надеясь, снова отправилась в библиотеку. Все лучше, чем плевать в потолок в спальне. Может, хоть сегодня мне повезет и я наткнусь на полезную информацию. Кое-что я и в самом деле нашла. Устроившись возле зажженного камина, пламя которого золотило пожелтевшие от времени страницы, я просматривала очередную книгу об иномирянах, когда взгляд зацепился за фразу: В редких случаях у пришлых могут проявляться свои собственные магические способности. Шумно сглотнув, продолжила читать дальше: Одни чувствуют стихии и даже спонтанно пытаются управлять ими, что ничем хорошим обычно не заканчивается. Другие слышат неупокоенных, видят вещие сны — такие способны предрекать недалекое будущее, а бывало, и заглядывать в прошлое. Еще реже встречаются телепаты — те иномирцы, которые способны слышать природу Шареса или ее созданий. В основном существ, наделенных магией или созданных с помощью магии. Одаренные нэймерры и нэймессы особенно опасны, сильны и коварны и подлежат немедленному уничтожению. Я наконец узнала, почему могу слышать сущностей хальдагов. Это радовало. А вот все остальное — огорчало. Если до сих пор в душе еще теплилась надежда, что никакая я не нэймесса, то теперь от нее не осталось не то что лучика света, даже малейшей искорки. Я иномирянка, отторгаемая чуждым мне миром, которая, чтобы выжить, пытается стать его частью и неосознанно ищет для этого подходящие источники магии. Один такой источник сейчас тренировался двумя этажами ниже. Подробнее о способностях, которые могут обнаружиться у пришлых, читайте в труде Рюциса Медийского «Чудовища среди нас». Чудовища среди нас… Чудовища среди нас… Точно! Я уже видела эту книгу и даже собиралась ее почитать, но отталкивающее название останавливало (сами вы чудовища), и я все откладывала да откладывала. Зря, оказывается. Подскочила и побежала искать сочинения господина Медийского, пытаясь вспомнить, где именно их видела. Темно-синий переплет, серебряное, частично стершееся тиснение… Вспомнила! Последний стеллаж у окна, самая верхняя полка. Забравшись на табуретку, заскользила пальцем по терявшимся во тьме корешкам. Где-то здесь быть должна… Ага! Вот ты где, родимая, иди-ка сюда. Пребывая в слегка перевозбужденном состоянии, спрыгнула на пол и, прижав к груди книгу, поспешила обратно к камину. Спешила я ровно до того момента, пока не заметила возле него, камина, вейра, склонившего свою любопытную морду над раскрытой рукописью. Шерты! Я никогда не оставляю книгу открытой корешком вверх. Если под рукой нет закладки, обычно вставляю в нее первое, что попадается под руку. Вот и сейчас, чтобы не потерять страницу, на которой говорилось про таланты пришлых, вставила между страниц маленький пухлый томик с балладами о подвигах Стальных лордов. А эта бронированная псина взяла и раскрыла книгу, придавив разворот своей лапищей. Наверное, сердце в груди застучало громче обычного, или, может, дыхание, вырывающееся из легких, вдруг стало слишком громким. Вейр резко обернулся, вонзившись в меня своими алыми демоническими глазами. - Грр…