Герцог мысленно выругался и сделал себе пометку в памяти — проверить всех. Он не видел, что происходит за закрытыми дверями ее комнаты, но слышал каждое слово заговорщиков. Раньше ему и в голову не пришло бы подслушивать с помощью заранее оставленного в спальне наины артефакта. Но раньше ни одна из его наин не участвовала в заговоре против своего жениха и господина, а значит, никаких угрызений совести по этому поводу его всемогущество точно не должен был испытывать. Он не видел, но прекрасно понимал, что там происходит, а разошедшееся воображение этому только способствовало. Стоило представить, как шертов священник касается Филиппы, и кровь в жилах словно становилась огнем, а желание убить прямо сейчас, выпотрошить, как дикого кабана, затмевало здравый смысл. Стонать под ним? Скорее, эта тварь, Себалд, сам скоро начнет стонать! От боли, которую прежде никогда не испытывал. Но приходилось сдерживать эмоции и порывы. Убрать пешку он всегда успеет, а вот выяснить, кто и что против него замышляет, нужно как можно скорее. От этого зависело его будущее и, возможно, даже жизнь. Хальдаг разжал пальцы, не заметив, во что его стараниями превратились подлокотники кресла. Откинулся на высокую спинку, прикрыл глаза, продолжая вслушиваться, пропускать через себя каждое оброненное заговорщиками слово. Впитывать приглушенный шепот наины, чувствовать, что его начинает тошнить от хриплого голоса незнакомца. Оружие против де Горта… Вот, значит, что они задумали. Собрались свести его с ума на арене, на глазах у сотни зрителей. От такого он уже точно никогда не отмоется, не говоря уже о том, чтобы стать королем. Никому не нужен сумасшедший правитель. Как и хальдаг — обезумевший убийца своих же. При таком раскладе его будет ждать один-единственный исход — позор и казнь. Его — наследника древнего могущественного рода. Мэдок не мог допустить, чтобы из-за происков врагов де Горты перестали существовать. Герцог мрачно усмехнулся. Рейкерду такой финал точно понравится. Вполне возможно, именно он и стоит у истоков заговора. Чем дольше его всемогущество прислушивался к разговору, тем сильнее разгоралась тлевшая в нем до сих пор ярость, к которой теперь, как ни странно, примешивалось и недоумение. Филиппа не походила на слепо влюбленную дурочку. Наоборот, присутствие в спальне любовника ее тяготило. Тогда почему же согласилась участвовать в заговоре? Испугалась? Вряд ли. Кем-кем, а напуганной девчонкой она не казалась. Леди со стальным стержнем — вот кем была дочь графа Адельвейна. Значит, все дело в мести… Заговорщики сделали все возможное, чтобы Филиппа возжелала отомстить за смерть родителей. И пусть Натана казнили по приказу его величества, кинжал в сердце нэймессы всадил он, де Горт. Наверное, она никогда его за это не простит. Не поймет, не захочет понять, что Елена уже не жила, а существовала. Так или иначе, она бы долго не продержалась, да к тому же могла забрать немало жизней, прежде чем распрощалась с этим миром. Мэдок хорошо помнил, чем закончилась его недавняя попытка поговорить с Филиппой о ее родителях и все объяснить. Девчонка на него обиделась, не захотела ничего слушать, взбрыкнула. На ее обиде и боли оставшейся без семьи девочки и сыграли заговорщики. И вот теперь была ее очередь продолжить игру, поставить шах и мат жениху. Она взяла украшение, тем самым дав понять, что со своей стороны сделает все, чтобы герцог обезумел. Взяла его, к досаде и горькому разочарованию Мэдока. Где-то в глубине души, сам того не осознавая, он надеялся, что она откажется. Понимал — это глупо, но все равно ждал. Но она не отказалась, и с этим следовало смириться. Он отпустил священника, зная, что избавляться от него еще не время. Вот когда их план провалится и маг явится к любовнице с вопросами и упреками, тогда он его и возьмет. Пусть эти мрази осознают, что все пошло не по плану. Нужно, чтобы заволновались… Оставалось придумать, как подменить украшение и отдать заговоренную побрякушку на изучение знакомому артефактору. Подменить и следить за поведением наины. Почему-то ему было важно понять, насколько хладнокровной и безжалостной окажется Филиппа. Хальдаг уже собирался отправиться к себе отдыхать, с тяжелым сердцем и мрачными мыслями, когда услышал, как наина выбежала из спальни. Вернувшись в кресло, он прикрыл глаза, сосредотачиваясь и перенося свое сознание в вейра. Несколько мгновений — и вот он уже управляет Мороком. Дог оставляет свое излюбленное место возле камина в гостиной, чтобы проследить за наиной. До самого холла и дальше, в лютый холод, в который этой дурной девчонке хватило глупости выскочить почти голой. Вейр следовал за ней по пятам, сливаясь с тьмой беззвездной ночи. Следовал за хрупкой фигуркой в светлой сорочке, сейчас в ночном мареве больше похожей на призрака, чем девушку из плоти и крови. Мэдок ожидал чего угодно, но уж точно не того, что Филиппа попытается избавиться от подарка Себалда. Зарыла артефакт в землю? Ну и как понять эту девчонку? Она думает его убивать или как? И что вообще творится у нее в голове? Непонятная, совершенно нелогичная наина, снова, в который раз за время их знакомства, его удивившая. Сам того не желая, хальдаг на миг позволил поддаться обрушившимся на него чувствам: странному облегчению, непонятной радости и тому, другому, которое в последнее время не давало покоя. И из-за которого он не переставал думать о сиротке. Забылся, увлекся своими переживаниями и слишком близко к ней подкрался. Филиппа запнулась, резко обернулась, но, к счастью, вейр успел спрятаться, прежде чем девушка его обнаружила. Долго оглядываться она не стала. Обхватив плечи руками, устремилась к дому. Хальдаг следовал за ней, теперь уже сохраняя дистанцию, а убедившись, что Филиппа вернулась к себе, покинул разум вейра и отправился за украшением. Ночь оказалась богатой на сюрпризы и закончилась более чем неожиданно. Неожиданно и приятно. И, несмотря на все, что он сегодня узнал и услышал, ему хотелось улыбаться. Я открыла глаза с твердой уверенностью, что в комнате не одна. Тусклый свет нового дня просачивался сквозь неплотно задернутые шторы, а значит, если это жеребчик непонятно с какого перепугу решил вернуться, мне сейчас будет худо. К счастью, это был не жеребчик, а другой представитель породы безрогих. Хотя нет, герцог-то у нас как раз с рогами, которые я изо дня в день красиво овиваю китайской лапшой быстрого приготовления. Картина «Лорд, лапша и рога» меня настолько впечатлила и увлекла, что я даже забыла разозлиться. Вместо этого просто спросила: — А что вы здесь забыли? Хальдаг, до сих пор дремавший в кресле, открыл глаза и внимательно на меня посмотрел: — Зашел к вам утром, чтобы пригласить на свидание, но вы еще спали. — Свидание? Спала? — ошарашенно переспросила я, не зная, чему больше удивляться: неожиданному приглашению или тому, что он зашел и остался. — И вы решили вздремнуть со мной за компанию? Мэдок улыбнулся: — Сам не знаю, как так вышло. Я просто смотрел на тебя и, видимо, увлекся. Во сне ты очаровательна. Мм? Ущипните меня. Наверняка мне все это снится. Потому что Мэдок Всемилый может возникнуть исключительно в сюрреалистическом сне сильно перенервничавшей наины. — Вы меня пугаете, — подтягивая повыше одеяло, пробормотала я. — Напротив, я больше не хочу тебя пугать. Наоборот, считаю, что нам стоит начать сначала. А вот это мне уже со-о-овсем не нравится. Как это все понимать? У нас больше не война или де Горт решил коварно поднять белый флаг, чтобы притупить бдительность противника, а потом внезапно атаковать? В чем подвох? Откуда ждать подлянки? Стараясь не дать еще больше расшататься и без того шатающимся, как заправские алкоголики, нервам, я глубоко вдохнула, попыталась успокоиться и вкрадчиво напомнила: — Вы что-то говорили про свидание… — Да, свидание. — Мэдок запустил пятерню в волосы, небрежным жестом пригладил свой отросший ежик и будничным тоном продолжил: — До того, как ты стала моей наиной, я общался с другими невестами, чтобы узнать их получше, и теперь понимаю, что задолжал тебе несколько свиданий. — Ваш долг забыт и полностью прощен, — успокоила я Истинного. — Проценты тоже погашены, поэтому можем смело прощаться. Но он меня как будто не слышал и выходить за пределы моей личной территории и зоны относительного комфорта тоже не спешил. — Сегодня у меня свободный день, и я хотел бы провести его с тобой, Филиппа. Ты ведь так почти и не видела столицу, а сейчас, в преддверии праздников, в Ладерре есть что посмотреть и где побывать. Может, он собрался вывести меня в лес и где-нибудь прикопать? Не горя желанием быть прикопанной в лесу или где бы то ни было, я на всякий случай напомнила его возможному будущему величеству: — Вы ведь не забыли, что я уже не невинна? И что от меня в плане подпитки (или что там вы, лорды, с девственницами вытворяете) нет никакого толку. Нет, если, конечно, смотреть со стороны моего грядущего озверения, то я для Мэдока очень даже неплохая батарейка. Но об этом ему знать совсем не обязательно. Зачем искушать не в меру правильного хальдага? — Не тратьте время на бесполезную наину. Погуляйте лучше с Одель. Хальдаг слегка помрачнел: — Я хочу провести этот день с тобой, Филиппа, а не с Одель. Хорошо хоть не всю жизнь. — А это обязательно? — с тоской спросила я. Вот на кой шерт я ему сдалась? — Обязательно, — отрезал лорд и поднялся. — Терпеть не могу обязаловку, — пробормотала я и едва не застонала. — Ты что-то сказала? — Мм? Нет, ничего. — Я встрепенулась и посмотрела на жениха. — Просто вслух размышляю, что бы такое надеть, чтобы вам понравиться. Судя по взгляду Стального, скользнувшему по моей забаррикадированной одеялом фигуре, он бы предпочел, чтобы я, наоборот, сняла последнее. Но от высказывания своего желания лорд, разумеется, воздержался. Попрощался со мной и попросил быть готовой через час, предупредив: — Не трать время на еду. Позавтракаем в городе. — А как же другие наины? — послала я ему вдогонку. — Может, вы нас всех вместе выведите на свидание? Убьете одним выстрелом пять невест. Хотя нет, убивать никого не надо. И прикапывать тоже. Не надо. — Через час, Филиппа, — не внял голосу разума в моем лице Истинный. — И не волнуйся. Это будет приятный день. Обещаю. Главное, чтобы не последний. В жизни славной нэймессы Лизы.