Бенедикта подползла к ногам Лотэйра и раздвинула их. Приблизившись к нему, она своим тела прикоснулась к его телу. — Я тебе сейчас подробно покажу, — сказала Бенедикта. *** Берлин залит темно-красной кровью полной новоприбывших в нее утопленников. Троица порождений крови смотрело на эту кровь, завороженные ее видом. Гантрам отпустил руку Дитриче и подошел к краю крыши. Посмотрев на кровь, он сказал: — Ого, какая сила в этой крови. Такой силой можно весь мир уничтожить! Мне кажется вы, госпожа Дитрича, немного перестаралась. — Ничего не знаю. Меня столько попросил сделать Винзенз, — сказала Дитриче. — Винзенз, мне кажется ты переборщил. Гантрам закрыл глаза, а затем открыл их. Он оказался в какой-то квадратной комнате. Напротив, него был вход был в другую комнату. Гантрам развернулся и неуверенно спросил: — Не так ли, Винзенз? Никого не было. Ни Винзенза, ни Дитриче. Гантрам был один в этой квадратной коробке. Но где они? Гантрам решил эти вопросы отложить на потом. Он пошел в другую комнату. Комната была точно такая же как предыдущая, однако на одной стороне была небольшая художественная экспозиция. На фоне адского изображения стояли две полноразмерные куклы в одежде, сделанной из цветов, которые были очень похожи на настоящих порождений крови. Эти две куклы стояли, проткнув друг другу тело клинками. Раны где они проткнули тела сделали из красных цветков. Гантрам отпустил глаза на табличку неподалеку от экспозиции. Надпись на табличке гласила: «Смерть последних порождений крови». Гантрам усмехнулся и глянул на куклы. До чего же они реалистичные. Вдруг из раны кукол начала течь настоящая кровь. Гантраму показалось это странным. Он подошел к одной кукле. Раздвинув красные цветы на ране, он увидел настоящую плоть. Это не куклы. Это настоящие порождения крови. В непонимании Гантрам взглянул на лица порождении. На одном было его лицо, а на другом его отца. Гантрам понял, что кто-то хочет его убить. Он взял в руки свой эсток. Гантрам заметил, что в этой комнате есть вход в другое помещение. В помещении была бесконечная прямая тропинка вперед. Она была ограждена низеньким заборчиком. За забором рос непроглядный высокий бамбук. Гантрам пожал плечами и пошел по тропинке. Через бамбук было ничего не видно. Изредка казалось, что там что-то есть, однако это были стоящие куклы. Гантрам шел дальше. Вдруг вдалеке послышался звук будто кто-то режет бамбук. Звук становился все ближе и ближе. Гантрам встал в боевую стойку. Вдруг где-то резко прозвучал этот звук. Гантрам развернул голову назад и заметил по прямой срезанный бамбук до самого заборчика. Он развернул голову обратно и взглянул на тело. Тело Гантрама оказалось проткнуто через сердце двуручным фламбергом с волнистым лезвием. Гантрам вернулся в реальный мир. Он стоял на краю крыши Рейхстага с проткнутым сердцем. — Почему ты это сделал? — на последнем издыхании спросил Гантрам. — Потому что здесь наши пути расходятся, — сказал Винзенз. Винзенз вытащил фламберг из спины Гантрама, а затем скинул его полумертвое тело с крыши в море крови. Дитрича сильно удивилась с произошедшего и крикнула: — Что ты творишь! Мы же договаривались, что я тебе передам силу, чтобы ты уничтожил людей! — И что? После того как ты передала мне всю свою силу, твои слова больше не имеют никакого веса, — сказал Винзенз, взяв покрепче свой фламберг, а затем проткнув им Дитричу. Дитрича издала предсмертный вопль, и мертвая легла на крышу. Ее волосы стали белого цвета, а глаза красного. Винзенз скинул с фламберга кровь. Потом он взглянул на море крови. Отыне это его сосуд могущественной энергии. Сильнее его теперь только «Сильнейшие». Вдруг он услышал подозрительный звук. Винзенз развернулся и увидел на противоположном конце крыши Лотэйра. Он стоял весь в крови от головы до пят. Винзенз пригляделся и понял, что теперь Лотэйр стал заметно сильнее. — Я догадывался, что Бенедикта меня так просто не отпустит, — сказал Винзенз. — Зачем ты убил Гантрама и Дитричу? Они же были с тобой за одно, — сказал Лотэйр. — Нет, мы вступали за разное. Они за уничтожение людей, а я за уничтожение всех. — В смысле? — Мне не нравились идеи Бенедикты, о том, что благодаря кардинальным эволюционным изменениям можно создать мир без войн. Поэтому я сбежал к порождениям. Однако прожив с ними, я понял, что безостаночная война — это плохо. Из-за нее у порождений нет разнообразия и развития. Все вокруг них однообразно и одинаково начиная от образа жизни заканчивая творчеством. Например, каждое порождение с детства получало какое-либо призвание, которому оно должно следовать и не может его сменить. Ты, например, охотник на порождений крови, а я исполнитель мечты. А самое главное, что из-за войн страдают не только разумные существа, но и природа, животные, растения, эта планета. Все они тоже страдают. Все те мирные, красивые пейзажи где они сейчас? Правильно, сожжены войной. А ты можешь представить сколько природных ресурсов уничтожаются ради нужд армии? Поэтому война — это плохо. Однако ни порождения, ни люди не смогли избежать войн. Они как воевали, так и продолжают воевать. Я не хочу, чтобы это все пропало. Я хочу сохранить мир. И я пришел к мысли, которая вертелась у многих на языке, но ее все боялись озвучивать. Чтобы сохранить нашу планету, нам нужно уничтожить всех разумных существ. — И как же ты планируешь это сделать? — Сначала уничтожить людей. Для этого нужно провести кое-какой ритуал, и вся эта кровь превратиться в клинки и убьет всех людей. Затем с оставшейся силой я вернусь к порождениям и убью их всех сам. В конце я убью сам себя. — А тебе хватит силы? — Да. Я занимался расчётами количества силы для уничтожения людей. Дитриче я наплел, что нужна вся ее сила. Она конечно же вылила сюда всю свою силу. Ее тут очень много. — Наши с тобой идеи похожи. Мы обои с тобой пытаемся разобраться с источником проблемы, однако путь, которым мы с ним разберемся, совершенно различается. Ты хочешь уничтожить проблему, а я хочу использовать ее как предлог к развитию. — То есть ты против меня? — Да. Ты нашел самый простой способ решения проблемы, однако все подобные простые решения по факту радикальны. Радикализм заразен как раз из-за своей простоты. Он одурманивает массы и заставляет действовать необдуманно. Радикализм путь слабых, так как более обдуманные и мирные пути решения проблемы являются более сложными и волевыми. Из-за этого мало кто может их принять. — Я не слабак! Я все взвесил и сам принял на себя ответственность за судьбу мира! — Взвесил? Одним из двигателей радикализма является злоба и ненависть. Знаешь, что это напоминает? — К чему ты ведешь? — Одной из форм радикализма является война. Ты ничем не отличаешься от других порождений крови. Ты все так же жаждешь войны. — Я хочу победить врага их же оружием! — Но ты должен быть выше этого! При борьбе с врагом ты не должен становиться на его место! — Заткнись! Вдруг из воздуха образовалась сотня кровавых сосулек. Все они разом полетели в сторону Лотэйра. Он усилил жар своего клинка и растопил все сосульки. Лотэйр ощутил дежавю. Тем временем позади Винзенза из кровавого моря справа и слева от него появилось двое кровавых щупалец. Правое щупальце тут же попыталось атаковать Лотэйра. Лотэйр с помощью одати заблокировал атаку, однако инерция от атаки подтолкнула его к краю крыши. Отбивая атаки, можно свалиться с крыши. Тут появилось левое щупальце и попыталось ударить Лотэйра. В этот раз Лотэйр увернулся и пошел дальше в сторону Винзенза. Обои щупальца теперь решили атаковать одновременно с разных сторон. Казалось, что Лотэйру теперь не сбежать. Он побежал навстречу к одному из щупалец. Приблизившись к нему, он разрезал его и увернулся от другого. Винзенз цокнул. Винзенз щелкнул пальцами создалось куча длинных сосулек, которые полетели в сторону Лотэйра, однако они не пытались его убить. Упав на крышу, они создали вокруг Лотэйр красный длинный ледяной загон. Он недолго думая разрезал сосульки. Затем Лотэйр почувствовал слабый ветерок. Подняв глаза, он увидел большой клинок, который летел на него. Лотэйр увернулся, поэтому гигантский клинок разрезал часть крыши, не задев его. Вдруг справа на встречу с Лотэйром полетел еще один гигантский клинок. Нужно что-то делать. Он конечно сможет увернуться от этого клинка, однако Винзенз может создавать их бесконечно. К тому же не известно, что он сможет создать в следующий раз. Лотэйр хоть и получил силу от фантомной Бенедикты, благодаря которой может драться на равных, однако ее может не хватить. Как-нибудь получить бы еще силы. И тут Лотэйр кое-что заметил. Лотэйр блокировал атаку гигантского клинка. Клинок продолжал двигаться, сдвигая Лотэйр в бок, однако его это его не смущало. Лотэйр, сдерживая клинок с помощью одати, побежал вдоль лезвия. Винзенз не понял, что делает Лотэйр. Однако, когда он заметил кое-что, то тут же создал новый гигантский клинок над головой Лотэйра. На зло Винзензу Лотэйр увернулся, схватив кое-что. — Зачем ты ее взял? Я же ее убил! — закричал Винзенз. — Ты уверен? — спросил Лотэйр. — А? Лотэйр встал. Под ним лежала девочка. Она так же, как и Лотэйр встала на ноги. У нее волосы были полностью белые. Затем девочка открыла глаза. Ее глаза были одного цвета. Красного. — Но как? Я же убил ее! — сказал Винзенз. — Ты убил только Дитриче. Убив ее, ты пробудил Бенедикту. Ее ты не убивал. Пока ты был увлечен мною, она очень медленно ползла ко мне, — сказал Лотэйр. — Но зачем? Она же уже отдала тебе свою силу. — Она отдала только силу фантомной формы, однако остались еще сила материальной формы. — Но Дитрича ее уже растратила! — Нет, она растратила только свою, но не ее. До Винзенза все дошло. Он понял какую большую ошибку сделал, не учев это. Винзенз тут же создал гигантский клинок над головой Лотэйра. Лотэйр стоял неподвижно. Одной рукой он держал над головой клинок, а другой держал за руку Бенедикту. Гигантский клинок столкнулось с одати Лотэйра. И одати разрезало его. Винзенз сильно удивился. Потом он взглянул на Лотэйра. Бенедикта держась за руку передавала ему свою силу. Передав ее, она упала обессилев. Лотэйр аккуратно положил Бенедикту. Винзенз понял, что сейчас случиться решающий раунд их схватки. Они обои встали напротив друг друга на некотором расстоянии, начав перенаправлять всю свою силу в свои клинки. — Зря я в начале экономил свою силу. Если бы не это, то прибил бы тебя давно, — сказал Винзенз. — Прошлого уже не вернешь. Приходиться платить за свои ошибки, — сказал Лотэйр. Их клинки переполняла кровь. Затем кровь загорелось столбом в несколько десятков метров. Они в одну секунду сдвинулись с места и скрестили свои клинки. Одати Лотэйра и фламберг Винзенза столкнулись друг с другом. Появилась белая вспышка заполонившее все и вся в радиусе нескольких километров. Яркость вспышки была такая, что любой, взглянув на нее, мог ослепнуть. Она горела несколько минут. В это время море крови все уменьшалось и уменьшалось. Адская боль заставила сознание Лотэйра и Винзенза отключиться. Дальше они ничего не помнили. — Отныне ты свободен. Все теперь в твоих руках, — послышался из ниоткуда женский голос. Лотэйр лежал на одном из обломков Рейхстага. У него болело плечо, трещала голова, и казалось будто его тело пробили насквозь. Он некоторое время пытался свыкнуться с болью, однако с такой болью невозможно свыкнуться. Лотэйр понял, что, так валяясь может кровью истечь. Лотэйр кое-как открыл глаза. Над его головой было светлое безоблачное небо. Никогда оно не было таким светлым как в этот день. Лотэйр привстал и увидел руны города. Все здания были разрушены чуть ли не в труху. Все вокруг потеряло свой цвет. Оно будто стало мраморным. Этот белоснежный пейзаж тянулся на множество километров. Может быть таким был только Берлин, а может быть и весь Бранденбург. Наверное, в этом виновата та ярко-белая вспышка. Лотэйру было очень тяжело смотреть на этот пейзаж, так как свет отражался в белом, делая все вокруг светлее. Прищурив свои глаза Лотэйр кое-как смог привыкнуть. Он огляделся вокруг в поисках своего одати. Оно было неподалеку, но сломанное в разных частях. Теперь от него не было смысла, однако Лотэйр взял в левую руку кусок лезвия с острием. Неожиданно его тело резко заболело. Через силу Лотэйр кое-как встал на ноги. Он заметил неподалеку сидящего, облокотившись на кусок развалин Рейхстага, Винзенза. На него было страшно смотреть. Половина кожи на его лице сгорела, кое-где через мясо виднелась кость. Однако Винзенз все еще был живой. Он кое-как дышал через рот. Увидев Лотэйра, он сказал: — Дерьмово все прошло. Я же уже думал, что вот-вот исполню свою мечту. Мои расчеты были безупречны верны. Я уже видел, как касаюсь мечту, однако я не учел тебя. Ты оказался той переменной, которой не было в расчетах. Добей меня в сердце. Лотэйр подошел к нему и вонзил ему в сердце лезвие в левой руке. На последнем издыхании Винзенз сказал: