— Какая еще борода? — Я его за бороду держала, — чуть не плача, напомнила я. — Хорошо хоть за бороду, — усмехнулась старая ведьма и исчезла за дверью, а я едва не задохнулась от возмущения. — Вот что, в зарослях кто-то был. И я держала его за бороду. Если учесть, что все присутствующие бреются, выходит, в зарослях сидел чужак. Что он там делал, не знаю, но он зачем-то прятался, а Ник… — Неожиданно я нашла очень простое объяснение поведению собаки и не задумываясь выпалила: — А Ник знал этого человека, оттого и вел себя по-дурацки. Не мог же он в самом деле по команде «фас» вцепиться ему в горло. — Я перевела дыхание и лишь тут обратила внимание, какой эффект произвели мои слова: мужчины пялили глаза в пустоту, хмуря лбы, поджав губы, на их физиономиях читалась тревога. Женька, обратив на это внимание, робко кашлянула и потянула меня за руку. Я точно под гипнозом пошла за ней, но на пороге оглянулась — заключительная сцена из «Ревизора» продолжалась, а сквозь приоткрытую дверь напротив на меня взирала Олимпиада, и в глазах ее стыла самая настоящая ненависть. — Вот осиное гнездо, прости господи, — бормотала Женька, когда мы поднимались по лестнице. — Угораздило нас вляпаться. Чую, не видать мне денежек, придется уносить отсюда ноги. — Тут какая-то загадка, — зашептала я, лишь только мы оказались в моей комнате. — Ты глаза этой мегеры видела? — Ну… — Что ну? — разозлилась я. — Видела, как она на меня посмотрела? А почему? Потому что я сказала: Ник знал этого человека в зарослях. — И что с того? — не поняла Женька. — А то, что Олимпиада его тоже знает. — Постой, чего-то больно мудрено… Я принялась носиться по комнате, высказывая самые фантастические предположения. — Тут явно какой-то заговор… Женька слушала, чесала в затылке и вдруг изрекла: — Ты Ромку своего любишь? — Конечно, — опешила я. — Ромка-то здесь при чем? — Ромка точно ни при чем. Просто я подумала… — Да ты хоть слышишь, что я говорю? — возмутилась я. — И слышу и вижу. Руслана, к примеру. Умный, сволочуга. Тактику сменил. «С тобой все в порядке, дорогая», — передразнила Женька. — А ты купилась. — Я купилась? — ушам своим не веря, рявкнула я. — Конечно. Я вот Ромке настучу, он тебе мозги-то вправит. — Только попробуй, — запаниковала я. — И что за глупости? Что значит купилась? — А кто ему головушку на грудь положил? — В минуту слабости. — Вот-вот, сначала головушку на грудь, а потом и ножки на ширину плеч. — Какие ты гадости говоришь, — ахнула я и совершенно неожиданно заревела. Опустилась на кровать, отвернувшись от Женьки, та тут же пристроилась рядом и тяжко вздохнула: — Я гадости не для своего удовольствия говорю, а для твоей пользы. Потому что бабья натура мне очень хорошо известна. Ты ж Ромку правда любишь, наделаешь глупостей, а схитрить сообразительности не хватит, начнешь терзаться да каяться. А у него ума самый минимум, зато темперамент ого-го, и выйдет полное дерьмо: молилась ли ты на ночь, Дездемона. А вы мне люди не чужие, и я переживаю. — Что это ты мужа моего дураком обзываешь? — обиделась я. — Дурак не дурак, но и не больно умный, к тому же ревнивый и на тебе вконец помешался. — Так что ж нам теперь, уезжать? — шмыгнула я носом. — Если чувствуешь, что Руслан тебя зацепил — сматываемся. Это, я тебе скажу, такой психолог… А человек — дрянь. — Он мне совсем не нравится, — заверила я. — Честно. Опять же ты за мной приглядишь. Правда, Женечка? Уж очень любопытство разбирает. Что-то тут не так. — Это точно, — кивнула подружка. — Я тебе больше скажу… — В этом месте Женька метнулась к двери и толчком распахнула ее. Очам нашим предстала Олимпиада. — Чаю подать? — как ни в чем не бывало, осведомилась она. — Нет, спасибо, — улыбнулась Женька. — Мы уже ложимся. — И закрыла дверь. Мы замолчали, прислушиваясь к шагам в коридоре. — К этой ведьме надо приглядеться, — перешла на шепот Женька. — А спать я у тебя лягу, — добавила она. — Так спокойнее будет. Ох, нечисто тут. — Нечисто, Женя, нечисто, — согласно кивала я, торопливо раздеваясь. Полночи мы зловещим шепотом строили предположения и уснули ближе к утру. Разбудил нас заливистый лай Ника. Женька приподняла голову, взглянула на часы и чертыхнулась. — Который час? — сонно спросила я. — Шести нет, чего он растявкался? Я перевернулась на другой бок с намерением продолжить сон, ожидая, что подруга поступит так же. Вместо этого Женька поднялась и прошлепала к окну. Постояла немного и шепотом позвала меня: — Анфиса, иди-ка сюда. С тяжким вздохом я присоединилась к Женьке. За окном, с моей точки зрения, не было ничего интересного, так что вскакивать ни свет ни заря вовсе не стоило. Сад, крепостная стена… Я попыталась обнаружить Ника и вскоре действительно увидела его, он носился возле зарослей. Тут я увидела еще кое-что, точнее, кого: Руслан, двое охранников, Олег и даже Мстислав шли цепью вдоль берега. Поначалу я решила, что они спятили, так как выглядело это, мягко говоря, необычно, а тут еще Ник бестолково метался от одного к другому. — А ведь они кого-то ищут, — тихо сказала Женька. Я испуганно взглянула на нее, а подружка добавила: — Дождались, когда солнышко встанет, и пошли прочесывать остров. — Смотри, — вздрогнув, сказала я, хватая Женьку за руку, — на стене, выходящей к озеру, появилась Олимпиада, она с не меньшим, чем мы, любопытством следила за мужчинами. — А старушка переживает, — кивнула Женька, и тут проклятая ведьма, точно почувствовав, что за ней наблюдают, повернулась к нам. Мы с Женькой отпрянули от окна, но было поздно, Олимпиада нас наверняка заметила. Когда я опять выглянула в окно, старухи на стене уже не было. Нас с Женькой так разбирало любопытство, что ни о каком сне больше не могло быть и речи. — Пойдем-ка в кухню, — предложила я. — Попросим у ведьмы чаю, глядишь, узнаем что-то путное. Мы спустились вниз и в кухне неожиданно для себя обнаружили хозяина. Он сидел с чашкой кофе возле окна и выглядел мрачнее тучи, однако при нашем появлении расцвел улыбкой. — Я всегда думал, что молодые девушки любят поваляться в постели, а вы, оказывается, жаворонки. — Нас разбудил Ник, — защебетала Женька. — Мужчины отправились на охоту? — Это очередная блажь Руслана, — отмахнулся хозяин. — Какая сейчас охота? Чай, кофе? Давайте я за вами поухаживаю. — Спасибо, а где Олимпиада Назаровна? — По делам хлопочет. Я, признаться, бессовестно эксплуатирую ее привязанность. Не знаю, что бы я без нее делал. Мы выпили кофе. Старая ведьма так и не появилась. — Лев Николаевич, — сказала Женька, — если уж мы поднялись так рано, может, не будем терять времени и приступим к работе? — Похвальное рвение, — мягко улыбнулся он. — Что ж, я ничего против не имею. — Простите, а можно мне поприсутствовать? — робко спросила я, надеясь, что на вопрос, заданный ангельским голоском, ответ может быть только положительным. — Разумеется. — Лев Николаевич взял меня за руку и приложился к ней губами, глядя на меня с повышенной любезностью. — Боюсь, правда, что мои рассказы покажутся вам скучными. — Вы такой интересный человек, — запела я. — Уверена, ваши рассказы произведут впечатление не только на меня. — При условии, что Женечка с ее талантом и вкусом придаст им необходимую литературную форму. — Женечка раздвинула рот до ушей. В общем, вели мы себя как персонажи известной басни. Получив милостивое разрешение остаться, я пристроилась в кресле возле окна, Женька сбегала в свою комнату и вернулась с диктофоном, а Лев Николаевич приступил к изложению. Вскоре меня постигло разочарование. Я-то надеялась узнать что-нибудь о старой ведьме, которая, наконец вернувшись, оставила дверь в кухню приоткрытой и явно подслушивала, но Лев Николаевич, рассказывая об истории своего рода, углубился основательно и сейчас подходил то ли к деду, то ли к прадеду. Рассказ оказался довольно занимательным, но сейчас меня интересовала совсем другая история, оттого я мысленно подгоняла Льва Николаевича, надеясь, что он вскоре родится и среди персонажей объявится его дражайшая няня. Однако через час я начала подозревать, что мы и через неделю не приблизимся к этому торжественному моменту. Прошло часа полтора, когда хлопнула дверь черного хода, и вскоре в малой гостиной возник Руслан. Я сидела у окна, Женька в сторонке возле кофейного столика, а Лев Николаевич в кресле прямо напротив двери, оттого Руслан в первое мгновение нас не заметил и сказал хмуро: — Все прочесали, чисто. — Тут взгляд его задержался на Женьке, он усмехнулся и добавил: — Охота была неудачной. — Не сезон, — пожал плечами Лев Николаевич. Руслан удалился, а он продолжил рассказ, но чувствовалось, что к работе наш хозяин охладел и вскоре предложил сделать перерыв, как видно, ему не терпелось побеседовать с Русланом. Тот в компании охраны и Олега пил кофе на кухне, Олимпиада заметно успокоилась и плотно закрыла дверь в гостиную. Мы с Женькой вышли в сад, где и столкнулись нос к носу с Мстиславом. Он шарахнулся от нас в сторону, затем, точно опомнившись, заговорил о погоде, глаза его испуганно бегали, и по всему было видно, что человек страдает. — Как прошла охота? — весело поинтересовалась Женька. Простой, казалось бы, вопрос поставил нашего собеседника в тупик. — Охота? — переспросил он и вдруг побледнел: — Какая охота? — Но вы ведь с утра на охоту ходили? — состряпав удивленную физиономию, заявила подружка.