Не ошиблась, разумеется. Гертруда Илларионовна от объяснений отмахнулась, но помочь согласилась почти радостно. Подобрала в своих запасах рыжий парик, выглядевший чуть ли не натуральнее собственной Арининой прически, поколдовала над бровями и губами, но главное – помогла изменить походку и осанку с помощью насыпанных в ботинки монеток, резюмировав: – Ватные тампоны вам, деточка, без надобности, с этими бровями и волосами вы и так на себя не похожи. Но вы же говорите, на вас будут издали любоваться? Человека не по лицу узнают – по общему облику. Ну оденетесь так, чтобы казаться немного толще, но основное – осанка и походка. Вы держитесь очень прямо и двигаетесь стремительно, как гончая. Переучивание требует времени, а вы, как я понимаю, торопитесь. Тут-то старый трюк – насыпать что-нибудь в обувь – и поможет. Это заставит вас умерить шаг и даже несколько сгорбиться. Но все-таки потренируйтесь ходить, опустив плечи. Вот-вот, именно так. Вполне сорокалетняя дамочка. Удачи вам! * * * Опера, впервые увидев Арину в новом облике, дружно засвистели и показали большие пальцы. – Я и сам бы тебя на улице не узнал, – удивленно качая головой, констатировал Мишкин. – Даже если, как ты говоришь, есть вероятность того, что Рубль знает тебя в личность. – Ненулевая, Стас, – со вздохом подтвердила Арина, подумав, что назвать эту «вероятность» ненулевой – это как Эверест холмиком обозвать. Но «испорченные» ботинки и впрямь сильно меняли осанку и походку – она сама себя в витринах не узнавала. Даже без рыжего парика. – В этом образе тебя отец родной не признает, – веско добавил Молодцов. Арина улыбнулась – почти довольно. Хотя ни о каком довольстве пока и думать не приходилось. Да что там – все поджилки тряслись, как тот овечий хвост. И в животе холодело – как перед трудным экзаменом. Господи, неужели это она сама заварила такую кашу? Которую, будем честны, еще неясно, удастся ли толком расхлебать. Впрочем, кашу-то заварил Шубин, а Арина в нее просто вляпалась. Ай, ладно, теперь-то о чем сокрушаться! Да и в панику впадать тоже не стоит – для дела это совсем не полезно. В конце концов, замаскировала ее Гертруда Илларионовна не просто хорошо, а куда лучше, чем Арина надеялась, поэтому шансы на успех этой довольно безумной, по правде говоря, операции выглядят вполне обнадеживающе. – Ну… я поглядел, что и как… сымитировать перевод денег не так чтоб элементарно, но можно… – задумчиво молвил Оберсдорф, возвращая всех к техническому отлаживанию придуманной легенды. – И чего, там прямо так деньги и перечисляют? – усомнился скептический Стас Мишкин. – И кидалова не опасаются? Левушка презрительно фыркнул: – Кидалова! Темная сеть, конечно, анонимизирована сверх всякого вероятия, но в то же время… Короче, я тонкости тебе объяснять не стану, просто поверь: единственная попытка кидалова – и кидальщик никогда ни одного заказа больше не получит. А то и чего похуже… – Подумаешь! – фыркнул Стас. – Создаст себе новый, как это называется, аккаунт – и опять можно лохов разводить. – Угу, – насмешливо хмыкнул Оберсдорф. – Только где он их тогда брать будет – лохов? Кто пойдет с заказом к неизвестному хрену с горы? Анонимность – сильная штука, но репутация тут – совсем не пустое слово. И не спрашивай, как одно с другим увязывается. – А если я мечтаю о карьере киллера? – вклинился доселе молчавший Молодцов, которого скорее можно было заподозрить в мечтах о ферме по разведению единорогов. – Они же не сразу эту самую репутацию получают. Каждый с чего-то начинал. Как мне убедить потенциальных заказчика, что я истинно крут? Левушка поморщился: – Есть способы. И поверь, тебе о них лучше не знать. – Это почему это? – подхватил тему Мишкин. – Знать всегда лучше. Мало ли как жизнь повернется, лишняя профессия не помешает. Оберсдорф вздохнул: – Балабол ты, Стас. Вот как ты думаешь, на фига террористические организации чуть не наперегонки бегут брать на себя ответственность за всякие пакости? Взрывы станций метро и тому подобное. Ну казалось бы: народонаселение дружно ненавидит исполнителей, так чего высовываться? Взорвали – и затихаритесь, на фига вам шум? Так вот очень даже на фига. Как раз ради авторитета. Реклама называется. Мол, глядите, какие мы умелые, дайте денег, мы и по вашему заказу такой апокалипсис замутим, что все описаются – одни от страха, другие от восторга. Вот у киллеров примерно то же самое. Хотя помягче, конечно. Вон в США, пишут, вьюноши, стремящиеся попасть в солидную банду, убивают кого-нибудь случайного. В качестве, так сказать, вступительного экзамена. Типа я, господа крутые парни, и в деле хорош, и доверять мне можно – кровью-то уже повязан. У нас в девяностые подобная практика существовала, сейчас эту публику все-таки приструнили. Но ежели кто тут мечтает в киллеры на старости лет податься, начинайте придумывать эффектную демонстрацию своих способностей. Арина вспомнила некоторые убийства, выглядевшие совершенно бессмысленными – такие обычно списывают на «отморозки развлекаются». Может, и отморозки. А может, некий кандидат в киллеры репутацию зарабатывает. Убил, а фото или видео – себе в портфолио «лучшего убийцы всех времен». – Ну так можно же, если ты реально чего-то такое эдакое сотворил, ну там генерального директора холдинга «Интерсервисэкспорт» завалил – чего ж не намекнуть? Мол, я это, смотрите, как я умею ваши проблемы решать. Убедительно же, а? – Стас разглядывал поверхность своего стола так сосредоточенно, словно и впрямь всерьез задумался о карьере киллера. Или не только задумался? Ох. Арина помотала головой – так, пожалуй, и впрямь свихнуться недолго. Какой Мишкин? Даже если она промахнулась, определяя кандидатуру Рубля, Стас вдвое толще, чем надо! – Э нет, – усмехнулся в ответ на мишкинские разглагольствования Оберсдорф. – Реальные заказы так никто, конечно, светить не станет, ты что. Это, в общем, всем и так было понятно. А Стас… ну что – Стас? Правильно Оберсдорф сказал – балабол. Что, впрочем, не мешает ему быть отличным опером. А то и помогает. – А есть такие, кто без аванса работают? – деловито уточнил отличный опер. Левушка пожал плечами: – Лет всего десять-пятнадцать назад вообще стопроцентная предоплата была принята. С авансом – это уже вполне вегетарианские нравы. Бывают ли без аванса – не знаю. Разве что мелкая шелупонь. Солидный исполнитель в такое не полезет. – Погоди… – не унимался Мишкин. – Допустим, взять аванс и никого не убить нереально, ну в смысле, себе дороже. А если наоборот – заказчик платить не станет? Аванс перечислит, а как дело будет сделано, сольется в неизвестную даль. Типа сэкономил, ищи его! – Стас, ну вот чего ты докопался, а? – остановила его Арина. – В самом деле, что ли, в киллеры намылился? – А что… – мечтательно протянул Мишкин. – Заманчиво. Денежка эвона какая, а навыки у меня как бы вполне подходящие имеются… И вот как бедному начинающему киллеру обезопасить себя от кидалова со стороны заказчика? Если везде сплошная анонимность… Оберсдорф саркастически сморщился: – Вообще-то чтоб наемника кидать, надо полным дебилом быть. Заказчик, когда о требуемой жертве рассказывает, по сути, сообщает и о себе, причем весьма подробно. Вычислить, кто он – пара пустяков. Это операм тоже было более чем понятно. – Так что, на роль заказчика обязательно нужен кто-то реальный? Иначе не проканает? – Стас сделал вид, что изумлен до глубины души, хотя агент с дедулей-«генералом» был как раз его. – А я с чего начал? – устало вздохнул Левушка. – Ты начал с имитации перевода денег… а! – Стас хлопнул себя по лбу. – Ну да, понятно. – Вот и я о том же. Если этот Рубль не полный дубина, то да, не только жертва должна быть настоящая, но и заказчик. Или тот, кто за него сойдет. – И не забываем, что этот самый Рубль, похоже, фигура весьма осведомленная, – напомнила Арина. – Не удивлюсь, если ему весь оперсостав в лицо известен. Именно поэтому и нужен кто-то более-менее левый. На роль «заказчика» выбрали одного из мишкинских агентов. Хлипковат, поморщился обстоятельный Молодцов. Да ладно, парировал легкомысленный Мишкин, ему и делать-то ничего не придется. Просто надо, чтоб был. Чтоб досаждающая ему злыдня – Арина в образе «рыжей стервы» – помелькала в подъезде дедули, от которого агент-«заказчик» якобы ждет наследства. Дедуля-генерал у агента как раз имелся, правда, предполагаемое наследство еще лет восемь назад, овдовев, отписал по завещанию на строительство храма в родном селе покойной жены. Но о завещании знал, пожалуй, только этот самый «хлипкий» агент да дедулин духовник. Арина слегка опасалась, но успокаивала себя тем, что раскопать историю с завещанием вряд ли реально, не всемогущий же этот Рубль! Нашлась и полузаброшенная дачка, которую «рыжая стерва», по легенде, посещала регулярно. Для Арины, исполняющей роль «последней утехи старика» подобрали средства связи – что-то вроде сбруи, включающей в себя микрофон и наушники. Оберсдорф предупредил, чтобы о переговорах по мобильным даже и не помышляли – слишком легко подслушать – поэтому сбруя с рацией на закрытом диапазоне оказалась в самый раз. Во всех смыслах слова. Левушка «прописал» Арину – точнее, «рыжую стерву», которую она изображала – в одной из оперативных квартир. «Прописал», разумеется, задним числом, чтобы все выглядело так, словно тетка живет тут уже не один год. В полуквартале от точки дислокации располагался большой торговый центр, где удобно было затеряться и переодеться, если нужно было ехать на работу. То есть в следственный комитет. По субботам же Арина под видом все той же рыжей стервы отправлялась на дачу. Топила в покосившемся, но еще крепком домишке печку, чистила от снега дорожку, ловко орудуя расхлябанной лопатой, и вообще… суетилась. Летом заброшенность дачи бросалась бы в глаза, но сейчас, когда и снег сошел еще далеко не везде, участок не слишком отличался от соседних. В дачном поселке пока что царила более-менее мертвая тишь. И это тоже успокаивало. Не то чтобы Арина опасалась, что Рубль станет расспрашивать о потенциальной жертве соседей, но береженого бог бережет. Кажется, когда-то она себе что-то подобное уже говорила? Ай, неважно. Важными почему-то казались острые тонкие иглы молодой травы, пробившиеся на серо-коричневой проталине возле хлипкого штакетника. Ведь если трава – значит, весна? Значит, кончилось темное безвременье? И, значит, дальше будет… свет? Черт знает почему, но эти бледно-зеленые узкие росточки и впрямь вселяли надежду: теперь все получится, жизнь восторжествует! В развилках старых вишен и яблонь, по периметру крыши, на сарае, над крыльцом, даже возле калитки – везде натыкали камер наблюдения, в том числе и с функцией ночного видения. Ну и внутри дома, конечно, тоже. Оставалось только ждать. Вот будет прелестно, саркастически усмехалась Арина – мысленно, разумеется – если все «схемы» и «планы» окажутся одним сплошным пшиком… * * * Выходя из оперативной квартиры, Арина осторожно приглядывалась к окружающим. Не то чтобы она и впрямь рассчитывала обнаружить слежку, но не осматриваться было выше сил. Она напоминала себе, что нужно вести себя максимально естественно, но все равно потихоньку зыркала по сторонам. Это было бессмысленно, конечно. В городе ждать особенно нечего: главное должно было произойти на дачном участке. Сразу Рубль ее убивать станет или сперва приглядится? Или приглядываться будут помощники? Нет, вряд ли, слишком осторожен. Лишние люди – лишняя информация. Этот все собственноручно делает. Ох, скорее бы уже! «Объект» появился на вторую – считая после «контакта» в сети – и первую, если считать с «перевода» денег, субботу. – А это что за фря? – раздался в Аринином наушнике мишкинский голос, изрядно искаженный, даже как будто бы и не его. – Среди местных таких вроде не было. И в гости к кому-то рановато, везде пусто. Фря, вылезшая из потрепанной «девятки» с грязными до полной нечитаемости номерами, оказалась могучей теткой в расписном – с розами и тюльпанами! вот уж красотища неописуемая! – пуховике (которым, возможно, и объяснялись ее впечатляющие формы), щедро намотанном на голову павлопосадском платке и здоровенных темных очках. Очки к общему рисунку не подходили совершенно. Но, однако ж, успешно скрывали лицо. Важно ли это? Нет? Да черт ее знает! Может, это и есть долгожданный «объект», а может – просто какая-то посторонняя тетка. То есть совершенно посторонняя. Хотя если приглядеться… очень может быть, что и не посторонняя. Комплекция – дело наживное, а вот рост подходящий. И тот кусочек носа, что виден между очками и платком… Тетка меж тем лениво огляделась, мазнула безразличным взглядом по копошащейся возле дождевой бочки Арине, вытащила из машины что-то вроде косметички, а оттуда что-то вроде пудреницы, начала прихорашиваться… Может, все-таки не эта? Таких на улицах – каждая вторая. Может, ей, Арине, просто хочется, чтобы визитерша оказалась «тем самым»? Или про тетку надо говорить «той самой»? – Марковна! – азартно зашептал в наушнике Мишкин. – Ты глянь, какой маскарад, а? Я прямо аплодирую, честное слово! Может, прямо сейчас и возьмем? – Стас, ты опер или кто? – шикнула Арина. – Сиди тихо, не буйствуй. Во-первых, это еще. может, и не наш объект, а во-вторых. что ты ему сейчас предъявить можешь? Остановку в неположенном месте? – Так чего? – обиженно фыркнул наушник. – Непременно ждать, когда он тебя убивать начнет? – Без вариантов, – буркнула Арина, передернувшись от «он тебя убивать начнет». Ей-то самой уже было ясно, кто такой «он». Хотя поверить в это до сих пор было почти невозможно. Может, она все-таки ошибается? * * * Файл: bezimeni Создан: 01:01 01.01.01 Изменен: 11.04.17 Я – Мастер. Специалист высочайшего класса. Таких в стране раз-два и обчелся. А может, и во всем мире. Я не играю на виолончели – впрочем, на арфе тоже не играю – не катаюсь в «Тур-де-Франс», не готовлю коллекций к Миланской неделе высокой моды. Я – Охотник. Такие пустяки – все эти виолончели, велосипеды, подиумы. Про них знают все, про меня – никто. Почти никто.