– Ла репарацьоне! – бросил парень. – Здесь, здесь, тут… – он тыкал пальцем в пол, потолок, стены. – Везде! – И что же? В чем проблема? – Проблема? – он расхохотался. – Это Венеция, синьора! Только лодки! Никаких машин. И тут Вика поняла. Для капитального ремонта всегда нужны машины, перевозящие груз. Доски, кирпичи, инструменты! А уж сколько требуется материалов для реставрации подобного особняка, Вика боялась даже представить. – Но ведь в городе наверняка ремонтируют здания, – попыталась возразить она. – Нужны разрешения! – перебил Бенито. – И дорого, очень дорого! Многие покупают дома и ничего не делают с ними. Бросают. Как этот. Видно, смета, которую выставили несчастному, хоть и очень богатому японцу, оказалась такой, что проще было плюнуть на прекрасный особняк. – Поэтому здесь живут те, кому нужна крыша над головой, – закончил парень. Вика без всяких мыслей отметила множественное число. Те, а не тот. Но не придала этому значения. Кое-что прояснилось, размышляла она. Этот бродяга обосновался в чужой недвижимости, потому что хозяина нет и в ближайшее время не предвидится. А если японец и объявится, хитрец всегда успеет смыться. Наверняка здесь есть запасные выходы, и они отлично известны Бенито. Что ж, с вводной частью закончили. Она знает, кто ее собеседник. Знает, куда он ее привел и почему. Руководствуясь каким-то своим кодексом чести, он решил отдать долг и вернул его с лихвой. Осталось узнать то, о чем Вика до последнего момента не хотела задумываться. Больше тянуть нельзя. – Кто были эти двое на площади? Чего они хотели от меня? Бенито закурил новую сигарету, протянул ей пачку. Вика покачала головой. – Сегодня утром с выставки украли известную вещь, – медленно проговорил он. – Стоит очень много. «Знаю. Полтора миллиона евро». – Есть группа. Серьезные люди. Они готовили кражу. Им помешали. «Я не мешала!» – хотела сказать Вика, но сдержалась. – Кольцо у тебя? – в лоб спросил Бенито. – Нет! – Ты знаешь, где оно? Поколебавшись, она кивнула. – Расскажи! – потребовал оборванец. – Расскажи, что произошло. Вика, запинаясь и подбирая слова, описала, что случилось на выставке. О том, как бежала от карабинеров, и о церкви с барельефом она умолчала. На языке у нее давно вертелся один вопрос: – Почему они использовали именно меня? – Не важно кого, – отмахнулся Бенито. – Им нужно было вынести кольцо наружу. А если бы включилась сигнализация, взяли бы тебя. Не их. Вика представила, что на выходе ее ловят с перстнем дожа, и на секунду прикрыла глаза. – Я просто оказалась не в том месте не в то время, – по-русски сказала она. Бенито не слушал. Он о чем-то напряженно размышлял. – Где твой телефон? – Что? – Телефон! – В сумке… – растерялась Вика. Он упруго вскочил, подбежал к сумке, бесцеремонно вытряхнул содержимое. – Что ты делаешь?! Но парень уже отыскал в куче ее вещей телефон и разобрал быстрее, чем обезьяна чистит банан. Не прошло и минуты, как на ковре лежала груда деталек. – Ты с ума сошел! По-прежнему не слушая ее возмущенных криков, Бенито сгреб жалкие останки «самсунга», вскарабкался на окно, спрыгнул… И почти сразу появился снова. Вика закусила губу. Судьба телефона была ясна ей без всяких вопросов: отныне бедняга покоился на дне канала. – Он мог привести к тебе, – пояснил Бенито, отряхивая ладони. – Найдут тебя, найдут и меня. – Да кто они такие, в конце концов? Итальянская мафия?! Он опустился на корточки и без малейшего стеснения прощупал ее вещи: юбку и блузку. Вика подумала, что они разделят участь телефона, но парень небрежно запихал их обратно. – Не мафия. Просто банда. Они долго готовились к этому делу. Ты им все сорвала. – И что они теперь станут делать? Он удивленно взглянул на нее: – Будут искать тебя. Отберут перстень. Может быть, убьют. Вика была благодарна ему за это «может быть». Оно оставляло простор для воображения. Может, и не убьют. Может, просто опустят в венецианскую лагуну на полчасика, или как тут принято у местных. – Я должна пойти в полицию, – прошептала она. Бенито взглянул на нее сверху вниз. Во взгляде читалось сочувственное презрение. «Ты уже пыталась один раз», – недвусмысленно говорили его глаза. «Они решили дожидаться ее у всех полицейских участков», – вспомнила Вика. – Тогда позвони им! – попросила она. – Пусть карабинеры приедут сюда. Или нет, в другое место! Ты отведешь меня куда-нибудь подальше отсюда, чтобы никто не открыл твое убежище, и там я дождусь их! Судя по его лицу, она снова сморозила глупость. – Почему нет? – воскликнула Вика. – Что не так? Бенито сел и очертил на ковре небольшой кружок. Из ткани поднялся столбик пыли. – Венеция – маленький город, – растягивая слова, сказал он. – Все друг друга знают. Только туристам кажется, что много народу. Я звоню офицеру и говорю, где ты. Офицер, может, и честный человек. Это не имеет значения. Его подчиненные позвонят Папе раньше, чем он положит трубку. Ты будешь ждать карабинеров, но дождешься тех, с Сан-Марко. Они всегда успевают быстрее. – Папе? – переспросила Вика, бледнея. – Какому еще Папе? – Это прозвище. Они так зовут того, у кого ты украла перстень. – Я у него ничего не крала! – Это ты так думаешь, – резко оборвал Бенито. – Ты ничего не знаешь! Ты здесь чужая. Но ведешь себя как хозяйка! От изумления Вика потеряла дар речи. Она обвела взглядом огромную полупустую комнату, дряхлый ковер, истрепанный до немыслимых дыр, как будто погрызшая его моль была размером с собаку… И начала смеяться. Определенно, пик абсурда на сегодня был пройден. Как хозяйка, надо же! Бенито поначалу хмуро смотрел на нее, но вскоре тоже ухмыльнулся. – Извини! Я хочу помочь тебе. Нельзя звонить в полицию. В твоей стране, наверное, все иначе. Но это Италия. Я здесь родился, вырос. Мне лучше знать, чего тебе не стоит делать. – Ну, хорошо, – успокаиваясь, согласилась Вика, – а что мне можно делать, ты знаешь? Он привалился к стене и вытянул длинные ноги. Над ним из полумрака проступали образы с фрески: тонкие лица, густые кудри, темные губы. Бенито походил на них. Вика попыталась разглядеть, что делают нарисованные персонажи, но ей не хватало света. И еще – очков. Она вдруг почувствовала себя очень старой рядом с этим молодым парнем, полным силы и хищной кошачьей грации. Никто не назвал бы его красивым – с его выпирающими ключицами, презрительно искривленными губами, костлявыми длинными пальцами… Но на него хотелось смотреть. Как и на этих, с фрески. Вика внезапно осознала, в чем заключается асимметрия его лица. Правая бровь у Бенито была выше левой, и излом сильнее. Это придавало его тощей узкой физиономии саркастический вид, особенно в сочетании с ухмылкой. – Ты можешь отдать перстень мне. Вика не сразу осознала, что ей предлагают. – Как? – Отдай его мне, – невозмутимо повторил Бенито, не глядя на нее. Он распрямил пальцы и рассматривал свои ногти, словно в эту минуту не было ничего важнее. – Я найду людей, которые вернут его. А ты полетишь домой.