Дядя протянул поднос для образцов, и я положила на него скользкий орган. Мое сердце подскочило, когда почка чуть не соскользнула с гладкой поверхности. – Спокойно! Дядя переложил ее в банку. Я посмотрела на готовый к использованию формалин, протерла скальпель карболовой кислотой и выбрала другой инструмент из разложенных на маленьком откидном столике. Теперь пора вынуть желудок и рассмотреть его содержимое в поисках секретов. Несколько разрезов в нужных местах – и желудок лежит на столе, готовый к дальнейшему исследованию. Я помедлила, встретив пристальный взгляд дяди, стоящего с другой стороны от трупа. Впервые я правильно поняла выражение его лица – это было любопытство. Как ни крути, это у нас наследственное. Он кивнул на орган, с трудом скрывая ненасытную жажду проверить и узнать. Я аккуратно разрезала желудок по центру, стараясь не погрузить лезвие слишком глубоко и не повредить уликам, которые могут там находиться. Дядя протянул зубчатый пинцет, показывая на края разреза. – Хорошо. Теперь потяни их в стороны – превосходно. Молодец. – Он поднял очки на переносицу. – Обрати внимание на запах. Хотя это была вряд ли самая привлекательная часть нашей работы, я наклонилась ближе и сделала глубокий вдох. – Если честно, немного пахнет элем. Это… возможно? Дядя утвердительно кивнул. – Вполне. Если жертва перебрала с выпивкой перед смертью, ничего необычного в том, что ее кровь пахнет алкоголем. Я невольно скривила губы. Некоторые научные факты, неважно, насколько интригующие, были отвратительными. – Тогда почему мы не заметили этого в комнате мисс Браун? – Запах мог быть слишком слабым по сравнению с разлитым элем. Или мы могли решить, что воняет из перевернутого ведерка. – Дядя поправил фартук и заново его завязал. – Крайне необходимо всегда принимать во внимание место преступления. Мелкие детали, которые могут казаться посторонними, часто являются кусочками, которым еще предстоит найти место в головоломке. В каретный сарай вошел Томас. Его лицо казалось непроницаемой маской. Я в заляпанном внутренностями фартуке пыталась уловить хотя бы намек на то, как прошла его встреча с моим отцом. Казалось, что месяцы изучения его особенностей канули в Лету. Видимо, он просто позволял мне делать выводы, а теперь лишил такой роскоши. Я пыталась привлечь его внимание, но он упрямо делал вид, что ничего не замечает. Я невольно почувствовала себя слегка уязвленной. Томас Кресуэлл мог оставаться холодным человеком в лаборатории и обществе, но я не ожидала, что он станет таким же образом держаться и со мной. Тем более в день, когда он просил моей руки у отца. Наконец он обратил внимание на меня, но сразу переключился на труп. Разумеется, дело прежде всего. – Кто это? – полюбопытствовал он нейтральным тоном. – Еще одна… Ему не нужно было спрашивать о том, чего мы все боялись. Я стерла со своего лица всякое выражение, как со скальпеля, и повела плечом. – На первый взгляд? Нет. Однако… – Я перевела взгляд с желудка на голову и показала на отметины. – Она была задушена. Петехиальные кровоизлияния присутствуют. Как и легкие ссадины вокруг шеи. Видите? Томас приблизился, сосредоточившись на повреждениях. – Где ее нашли? – Недалеко от места, где было обнаружено тело мисс Браун, – ответил дядя. – Ее бросили в переулке близ Малберри-стрит. – В итальянских трущобах? – переспросил Томас. – Личность установили? Дядя покачал головой. – Полиция не смогла найти никого, кто бы ее знал. Может, она недавно приехала. – Ясно. – Лицо Томаса выдало слабый намек на эмоцию. – Они не будут слишком утруждать себя расследованием, да? Нахмурившись, я переключилась обратно на жертву. – Почему нет? Она имеет право на такое же расследование, как и все остальные. Дядя печально посмотрел на меня. – Полиция не любит тратить время на иммигрантов. – «Тратить время»? – Внутри меня закипело что-то красное и горячее. Меня так затрясло, что рука соскользнула и я чуть не поранилась скальпелем. – Она заслуживает того, чтобы ее историю рассказали. Разве имеет значение, откуда она родом? Она человек, такой же, как и все мы. Разве это не гарантирует ей надлежащего расследования? – Если бы мир жил по таким принципам, мы бы все обрели покой. – Дядя показал на блокнот. – Приступим. Томас, старайся не упустить ни одной подробности. Давайте предоставим полиции более чем достаточно причин для того, чтобы продолжать поиски ее семьи и близких. Дядя перевел взгляд на меня и прищурился, а я медленно повернулась обратно к желудку. – Тебе надо ненадолго подходить к огню, иначе с твоей ногой будет очень плохо. Со мной уже было очень плохо, и я не видела причин, почему бы и ноге не испытывать те же ощущения. Я вздернула подбородок. – Проживу как-нибудь. – Не так долго, как тебе хочется, если будешь себя так вести, – холодно ответил дядя. – Приступим. И если наша раздражительность прошла, давайте продолжим вскрытие. Сердитая на дядю с Томасом и на весь белый свет, я сжала лезвие и принялась искать справедливость лучшим из известных мне способов. Глава 11. Череп и роза Комнаты Одри Роуз Пятая авеню, Нью-Йорк 22 января 1889 года Я была слишком упряма, чтобы это признать, но дядя снова оказался прав: вечером кости болели сильнее обычного. Мне тяжело долго стоять и без пронизывающего зимнего холода, от которого становилось еще хуже. Когда мы зашили труп, я извинилась перед родными и приказала принести поднос с ужином в мои комнаты, надеясь, что в протопленной спальне под теплыми одеялами мне станет легче. Закончив есть, я села перед камином с чашкой горячего чая в руке, но только обожгла пальцы. Болезненный холод отказывался уходить. Зная, что утром будет еще хуже, я проковыляла в ванную комнату и повернула медный вентиль, задумав полежать в горячей ванне. Я сняла халат и неуклюже забралась в ванну, морщась, пока не привыкла к горячей воде. Собрав волосы в запутанный узел, я положила голову на край фарфоровой ванны и вдохнула приятный травяной аромат. Лиза составляла не только чайные смеси, она делала для меня чу́дные ароматические соли, утверждая, что различные целебные свойства помогают от разных недомоганий. Конкретно эта, по ее словам, помимо прочего выводит токсины и успокаивает нервы. Правда или нет, но аромат был божественный. Роза с приятными нотками лаванды, лимонной мяты и эвкалипта расслабляли душу и тело. В последнее время я постоянно находилась в движении, кидалась от одной проблемы к другой, не останавливаясь, чтобы передохнуть. Я не привыкла анализировать каждое своё действие, и учиться этому было, мягко говоря, утомительно. Однако мое тело было суровым профессором: оно давало знать, когда с него хватит, и продолжало повторять один и тот же урок, пока я его не усвою. Я должна научиться беречь себя или же страдать от последствий. Смерть. Убийство. Даже в расслабленном состоянии я не могла сбежать от этих ужасов. Я закрыла глаза, пытаясь стереть из памяти образы последнего изувеченного трупа. Отвратительно, что над женщиной может издеваться сначала убийца, а потом еще и люди, расследующие преступление. Это несправедливый мир – мир, который не проявляет милосердия к тем, кто в нем больше всего нуждается. Надеясь, что соли для ванны прогонят эти мысли, я погрузилась глубже в воду, так что вода защекотала мочки ушей. Снаружи открылась и закрылась дверь, тихий щелчок напомнил мне звук, с которым пуля вставляется в барабан револьвера. Я вздохнула. Вот и урвала несколько мгновений отдыха. Пришла горничная подбросить дров в камин? Я мысленно взмолилась, чтобы это не оказалась тетушка с цитатами из Священного Писания. Я еще глубже опустилась в воду и притворилась, что не слышу, как она вошла. Вместо этого я сосредоточилась на том, чтобы расслабить каждую мышцу. Но шаги приближались, и я призвала на голову незваного гостя тысячу неприятностей. – Уодсворт? – тихо позвал Томас и толкнул дверь, но остановился, когда я чуть не обрызгала его, торопясь хоть как-то прикрыться. Из всех… Я скрестила руки в жалкой попытке сохранить благопристойность. – Ты совсем рехнулся? – Если и нет, то теперь уж точно. Он медленно моргнул, безуспешно стараясь не пялиться на меня в ванне. У него не хватило совести даже покраснеть – он выглядел совершенно ошеломленным. Как будто никогда не видел тела без одежды. Наверное, только мертвых. Я была бы польщена его искренней реакцией, если бы не так сильно смутилась. – Убирайся! – сурово прошептала я. – Если тетя или отец увидят тебя здесь… – Все хорошо. Мы помолвлены. – Он вышел из ступора и опустился на колени возле меня. На его губах играла дьявольская улыбка. – Если ты еще хочешь этого. – Отец согласился? – Я чуть не выпрыгнула из воды в его объятия, наплевав на приличия, но в последнюю секунду спохватилась. – Поверить не могу, что ты весь вечер скрывал от меня! Я откинулась обратно, и внимание Томаса переключилось на то место, где мои плечи выглядывали из воды. Его глаза опасно потемнели, разбудив во мне растущее желание. – Хотя бы будь джентльменом и отвернись. Выражение его лица намекало, что в данный момент он далеко не джентльмен, а моё выражение лица лишь подтверждало, что мне это нравится. Меня переполняло возбуждение. Я не могла отрицать, что наслаждаюсь силой его дедукции, когда она направлена на меня, и задумалась, каково будет ощущать его предельное внимание к деталям, если оно полностью сосредоточится на моем теле. – Как помолвленной паре нам позволены некоторые вольности. Например, мы можем находиться наедине, за закрытыми дверями. – Он нарочито оглядел ванную комнату и кивнул на дверь. – Жаль было бы не воспользоваться этой возможностью. Прохвост имел наглость намекать, что готов присоединиться ко мне. От подобных мыслей все мое тело охватил жар, и причиной тому была вовсе не горячая вода. Идея о совместном приёме ванны показалась мне… Я побрызгала водой на лицо. А когда снова посмотрела на Томаса, заметила у него на лбу легкую морщинку. – Случилось что-то еще? – Кроме необходимости сообщить тебе, что мы наконец-то по-настоящему помолвлены, дорогая невеста? Слово «невеста» вызвало легкий трепет. Я кивнула. А Томас, словно вспомнив, что пришел с более важной целью, чем флирт, достал из кармана небольшой ярко-синий мешочек и сосредоточился на нем. – Моя сестра привезла подарки. Я снова чуть не выпрыгнула из ванны, но только вытянула шею, чтобы посмотреть за спину Томаса. Не явится ли в мои комнаты и его сестра?