— Нет. Пойдем ко мне в номер, посидим — и ты мне все расскажешь. Пока Костоев доставал рюмки, бутылку и кое-какую закуску, Казаков рассказал ему все, что знал к тому времени. — Появился маньяк, убивающий женщин и детей по всей области, в Шахтах, в Ростове, всего что-то около двадцати разных случаев. Мне поручено организовать расследование этих преступлений. — И как все это происходит? — спросил Костоев, наливая водку гостю. — Трудность в том, что ростовская милиция уже арестовала девятнадцатилетнего парня, умственно отсталого, он сознался в десятке убийств. И теперь в ростовской милиции говорят: кому нужна проверка, если мы уже арестовали убийцу! — Удачи тебе! — пожелал Костоев, поднимая рюмку. — Она тебе здесь понадобится. Он знал, что если милиция кого-либо арестовала по скандальному делу, то она до последнего будет стоять на своем. Глава 8 1982 год стал для Андрея Чикатило годом экспериментов и открытий, его новая натура проявилась в том, что он установил для себя целый ряд правил. Возникла схема поведения, которая в дальнейшем на протяжении следующих восьми лет менялась очень мало. Его жертвами стали мальчики, девочки и молодые женщины. Среди детей и подростков встречалось много таких, кто убежал из дому, много умственно отсталых, их было легче уговорить, они были благодарны за то, что им помогали разобраться в путанице местной транспортной системы. Заметив признаки растерянности, Чикатило выводил их из толпы на железнодорожной станции или автобусной остановке и под тем или иным предлогом уводил в густые заросли, те же самые лесополосы. Там он им наносил ножом множество ран, обычно от тридцати до пятидесяти. Почти у всех жертв были изуродованы глаза. Однажды он возвращался из Москвы на машине, груженной линолеумом. До города было недалеко, когда Чикатило неожиданно приказал водителю высадить его на какой-то железнодорожной станции и объяснил, как проехать на склад и как ему самому, шоферу, сдать линолеум. Водителю это показалось бессмысленным: они уже были на окраине города Шахты, где располагался склад, и после разгрузки он легко мог бы доставить инженера Чикатило прямо домой. К тому же расписаться за доставку груза должен был снабженец, а не водитель. Но Чикатило не хотел ничего слушать, по-видимому, его мысли были заняты каким-то другим, неожиданным и не терпящим отлагательства делом. Так оно и было. Больше семидесяти ножевых ран изуродовали тело пятнадцатилетнего мальчика, последовавшего за Чикатило в лесополосу. Но, видимо, должна быть всему мера. При разгрузке линолеума оказалось, что одного рулона не хватает. Кладовщица, принимавшая груз по накладным, подала руководству официальную докладную на Чикатило, и стало ясно, что расследования не избежать. Скорее всего, водитель, перед тем как доставить груз, сбросил один рулон для себя. Или кладовщице, проверявшей груз, понадобился новый линолеум в доме. Главное было в том, что у Чикатило на предприятии не было друзей, которые могли бы взглянуть на это сквозь пальцы. Напротив, на работе он нажил множество врагов. Люди его не любили и рады были доставить ему неприятности. И вот теперь им представилась возможность одновременно и унизить инженера-снабженца, и избавиться от него, как от мелкого вора. Будь против него возбуждено уголовное дело, Чикатило автоматически исключили бы из партии — не полагалось, чтобы члены партии представали перед судом. Никогда в жизни он не был в такой ярости. Теперь он, Чикатило, стал убивать, как никогда не убивал прежде. 9 января это была девочка-подросток, 21 февраля — самая старая из его жертв, сорокапятилетняя женщина, бродяга, полупьяная в тот момент, когда пересеклись их пути. И вот на следующий день, 22 февраля 1984 года, Чикатило сообщили, что в связи с пропажей рулона линолеума против него возбуждено уголовное дело. Речь шла не только о линолеуме; проверка прошлых накладных обнаружила какие-то нарушения при доставке автомобильных аккумуляторов. Хуже всего было то, что он действительно взял один аккумулятор, намереваясь заплатить за него потом, хотя мог бы и не платить — ведь он не раз использовал для доставки мелких партий грузов свой собственный автомобиль, так что фактически имел право взять аккумулятор взаймы для своих нужд. Тем не менее он намеревался заплатить за аккумулятор, просто это как-то выскочило у него из головы. Последнее время он становился все более забывчивых. Из милиции стали приходить повестки. Он их игнорировал, так как был слишком поглощен убийствами. Он убил в марте, затем в мае, хотя майские убийства были скорее случайными, чем преднамеренными. Чикатило назначил свидание женщине, с которой время от времени встречался. Та ему разрешала заниматься оральным сексом, и он, одновременно с этим мастурбируя, доводил себя до оргазма. Но на этот раз она привела с собой одиннадцатилетнюю дочь. Правда, и тут все могло бы сойти благополучно, так как дочь знала, чем занимается мать, и задолго до всего этого ушла в лесопосадку. Однако женщина была недостаточно терпелива и сделала несколько обидных для него замечаний; в результате чего он убил ее, а потом набросился с молотком на дочь. Той же весной на работе Чикатило прямо сказали, что ему пора подыскивать себе другое место. Он взял отпуск и начал искать работу. Это требовало частых поездок от Шахт до Ростова на пригородных электричках. Окрашенные в зеленый цвет вагоны с высокими ступеньками были внутри устроены так, что лица пассажиров всегда удивительно хорошо различимы, даже если пассажиры спят. Лица изможденные, страдальческие. Лица до комичности простые. Хитрые крестьянские лица. Невинные молодые лица. Лица порочные. И лица бродяг или сбежавших из дому. Жадные глаза ненормальных. Подчиняясь своим диким порокам, Чикатило весь конец весны и лето убивал. К концу июля он убил девять человек, порой глумясь над ними пуще прежнего. Это новое глумление заключалось в том, что он отсекал одним куском верхнюю губу и нос, которые теперь напоминали ему гениталии, а затем совал их либо в рот, либо в живот жертвы. А вечером в большинстве случаев он возвращался домой, ужинал, читал газеты. 10 февраля 1984 года Андропов скончался от почечной недостаточности. Черненко, чье избрание стало результатом компромисса, была предоставлена почетная возможность стать последним членом команды Брежнева, которому будет позволено умереть на посту. В том же 1984 году Андрей Чикатило полностью прекратил сексуальные отношения с женой. До того, хотя и не часто, ему удавалось поддерживать с ней интимные отношения, возбуждать ее и возбуждаться самому. Теперь это стало для него невозможным. Никто другой не жил такой странной двойной жизнью, как он, но в этой двойной жизни тайная сторона всегда взимала свою дань с той, которая была видна окружающим. У тайной жизни были свои законы. И по этим законам он не мог впредь иметь никакой физической связи с Феней, хотя от этого его любовь к жене только возрастала. 1 августа он нашел себе новое место — инженера по снабжению на ростовской фабрике, 2 августа он убил шестнадцатилетнюю девушку в городе, где теперь работал. Повестки по-прежнему сыпались на его голову, приводя Чикатило в ярость. Пять дней спустя он убил семнадцатилетнюю девушку на левом берегу Дона; это убийство по месту осуществления и сценарию — неудачный половой акт, оскорбление, убийство — напоминало убийство его второй жертвы, гулящей девицы в красной куртке, если не считать того, что число ран и дикое надругательство над телом превосходило все, что он творил до сих пор. Когда в середине месяца его послали в первую командировку в Ташкент, столицу Узбекистана, он за пять дней убил двух женщин. К концу августа общее число жертв достигло четырнадцати. Это было ужасное лето. Увольнение, уголовное дело, опасность быть исключенным из партии, находившейся на пороге своего обновления. Еще это было лето неудачной Олимпиады, так как советские спортсмены бойкотировали игры в Лос-Анджелесе. Все эти несчастья нужно было на ком-то выместить, чтобы как-то успокоиться. И когда он успокаивался, то мог поцеловать шею лежащей рядом на траве женщины, иной раз нежно, а иной раз с такой последней страстью, что на теле оставались отметины. Затем он поднимался, превозмогая боль в колене, которое никак не приходило в норму. Потирая колено, чтобы сбросить с него травинки и облегчить боль, он смотрел вниз, на изуродованное тело. Иной раз, несмотря на множество ран, молодая женщина еще дышала. 13 сентября 1984 года, неделю спустя после пятнадцатого в том году убийства, Андрей Чикатило привлек внимание двух ростовских оперативников, Ахматханова и Заносовского. Те были на ночном патрулировании неподалеку от главной автостанции Ростова именно в связи с операцией «Лесополоса»; ведь, несмотря на то что милиция и прокуратура добились признания от умственно неполноценного юноши, убийства продолжались. В своем рапорте Ахматханов писал: «Я патрулировал на автостанции с капитаном Заносовским из Первомайского отделения ростовской милиции… Мы были в штатском… Находясь на площадке автостанции, Заносовский обратил мое внимание на высокого мужчину, ростом приблизительно 180 см, худощавого, возраст около 45 лет, черты которого весьма напоминали черты, изображенные на фотороботе. Он был в очках, без шляпы… И у него была коричневая сумка. Заносовский сказал мне, что видел этого мужчину прежде, когда без меня был в патруле на пригородной автостанции, и тот показался ему подозрительным. Мы решили понаблюдать за этим человеком… Пришел автобус номер 7, идущий от железнодорожного вокзала в аэропорт. Пробившись через толпу пассажиров, подозреваемый сел в автобус. Заносовский и я вошли следом. Наблюдая за ним, я был удивлен его странным поведением: казалось, что ему не по себе, и он все время поворачивал голову то в одну сторону, то в другую… У меня сложилось впечатление — он пытается убедиться, что за ним не следят. Не заметив ничего настораживающего, подозреваемый попытался вступить в контакт с девушкой, которая стояла рядом с ним. На ней было платье с глубоким вырезом, и он не мог оторвать взгляда от ее груди. Когда мы последовали за ним, этот гражданин коснулся ног девушки, что привело к ссоре. Через три остановки он вышел из автобуса, перешел на другую сторону улицы и остановился рядом с пассажирами, которые ждали автобуса, идущего в противоположном направлении… Когда пришел автобус, мы все вошли в него… В автобусе он останавливался возле женщин, смотрел на них, пытался заговаривать, порою прижимался к ним… Затем он присел возле женщины, сидевшей у окна, и попытался завязать с ней разговор… Когда женщина вышла из автобуса, он последовал за ней. Договориться он, по-видимому, не смог, и женщина ушла… Подозреваемый перешел к магазину, где также стояли группы женщин. В течение 15-20 минут он переходил от одной группы к другой. Затем отправился пешком к другой автобусной остановке, где сел в автобус, направлявшийся к железнодорожной станции. Там он провел около 20 минут, присев возле спящей женщины, а затем пешком отправился на главный железнодорожный вокзал… Он переходил от одной группы женщин к другой и прислушивался к их разговорам. Затем поднялся в зал ожидания на втором этаже… Он провел там около часа, гуляя по залу, останавливаясь возле женщин и пристально их разглядывая… Остановился около скамейки, на которой спала целая семья. Одна из них, девушка на вид лет восемнадцати, слала в такой позе, что видны были ее ноги и нижнее белье. Остановившись в пяти метрах от спящей, подозреваемый уставился на нее Когда отец девушки поправил ее одежду, подозреваемый ушел…» Молодая женщина присела рядом с Чикатило; после короткого разговора она положила голову ему на колени. Под наброшенной курткой она занялась оральным сексом, а он ласкал ее груди. Потом, когда она ушла, Чикатило поднялся и направился на центральный рынок, где после долгой и бессонной ночи принялся за свою любимую еду — селедку, хотя и довольно неважного сорта. Именно там и в тот момент он был арестован за аморальное поведение в общественном месте, а также по подозрению в убийствах, совершенных в лесополосах. Оба оперативника были убеждены, что они арестовали убийцу — его внешний вид и действия соответствовали описанию преступника, в его сумке был к тому же обнаружен остро заточенный нож, два мотка веревки и баночка вазелина. При нем было удостоверение «внештатного сотрудника» милиции. Задержание Чикатило совпало с периодом, когда группа Генеральной прокуратуры во главе с Владимиром Казаковым вела упорную борьбу с прокуратурой и милицией Ростовской области за освобождение психически больных Каленика и других, признававшихся в совершении целого ряда убийств, то есть оговаривавших себя. Именно в это время Казаков ставил вопрос о возбуждении уголовного дела против лиц, арестовавших и расследующих дело Юрия Каленика. Видимо, по этой причине задержание Чикатило не привлекло внимания ростовских следователей и сыщиков. Арест и разоблачение Чикатило автоматически влекло победу Казакова и ответственность, вплоть до уголовной, для тех, кто на протяжении двух лет содержал под стражей умственно отсталых подростков, вышибая из них заранее сфальсифицированные показания. Кровь Чикатило, она была группы А. не соответствовала сперме, обнаруженной на некоторых жертвах и имевшей группу АВ. В то время считалось, что кровь и сперма всегда относятся к одной и той же группе. Арестовавшие его оперативники были раздосадованы таким результатом, так как все остальное сходилось идеально, но спороть со строгими научными доказательствами не посмели. Однако ростовская милиция все же проинформировала относительно Чикатило коллегу Костоева по Москве Владимира Казакова. Казаков все еще сидел в Ростове, выполняя поручение Российской Генеральной прокуратуры. Его задача — объединить все схожие убийства, совершенные в Ростовской области, — все еще не была выполнена, причем главное препятствие заключалось в том, что и ростовская милиция и Ростовская прокуратура настаивали, что они уже поймали убийцу, или даже нескольких убийц. Получив признание от психически неполноценного молодого человека, арестованного первым, они сперва были озадачены тем, что убийства продолжались. Но быстро вышли из положения, решив, что очередные убийства были совершены друзьями арестованного, чтобы сбить следствие со следа. Чем больше арестовывали психически больных молодых людей, тем больше появлялось признаний. Казаков поручил допрос Андрея Чикатило следователю Моисееву. Моисеев допрашивал того в течение двух дней, 16 и 17 сентября, в то время когда Чикатило отбывал пятнадцать суток административного ареста за аморальное поведение в общественном месте. В ходе их разговоров Моисеев узнал, что Чикатило страдает от сексуальной несостоятельности, больше не спит с женой и в детстве страдал от недоедания. Но, как сказал сам Чикатило, «тот факт, что я страдаю сексуальной неполноценностью, не так уж важен для мужчины моего возраста, которому уже почти пятьдесят». Моисеев отметил, что Чикатило часто ночует на железнодорожных станциях, в прошлом часто бывал в Ростове в командировках. После допроса Моисеев дал поручение ростовским сыщикам поработать вокруг Чикатило и собрать характеризующие его материалы. Вернулся к более срочным делам, в частности, к длившейся почти год борьбе за освобождение психически неполноценных молодых людей, «полудурков», как их обычно называли, и к попытке объединить все похожие случаи убийств, причем самый последний был зарегистрирован 8 октября 1984 года. Однако это мало что дало, и «полудурки» продолжали оставаться в заключении как наиболее удобные подозреваемые. К тому времени Чикатило отсидел свои пятнадцать суток, но его, вместо того чтобы освободить, отправили в Новошахтинск для проверки по делу об убийстве одиннадцатилетнего мальчика Димы Пташникова (этот случай еще не стал частью операции «Лесополоса»), его последний раз видели вместе с высоким мужчиной в очках и с сумкой в руках. Следователь в Новешахтиноге допросил жену Чикатило и дочь, осмотрел его автомобиль и взял образцы его крови, которая по типу не соответствовала сперме, найденной на теле одиннадцатилетнего мальчика. Однако не вызвали никого из людей, которые в день исчезновения видели мальчика с высоким мужчиной в очках и опознали бы Чикатило. Но тут новошахтинской милиции улыбнулось счастье: когда как раз перед освобождением Чикатило в связи с окончанием срока административного ареста (15 суток) она запросила милицию близлежащих городов, нет ли у них чего-либо против некоего Чикатило Андреа Романовича, то получила ответ, что Чикатило разыскивается в связи с хищением социалистической собственности: рулона линолеума и автомобильного аккумулятора. Тогда-то Чикатило и был немедленно доставлен в камеру предварительного заключения милиции города Шахты. После краткого пребывания в милиции этого города Чикатило до суда перевели в новочеркасскую тюрьму. Во время этой отсидки он узнал, что все-таки сбылись его давние опасения: 23 ноября 1984 года он был официально исключен из рядов Коммунистической партии Советского Союза. 12 декабря того же года дело было передано в суд. Обвинение в краже линолеума отпало, но он был осужден на год исправительно-трудовых работ за кражу аккумулятора. Практически это означало, что в течение года у него ежемесячно будет вычитаться двадцать пять процентов зарплаты. Но, учитывая, что Чикатило находился в заключении с 13 сентября, то есть в течение трех месяцев, суд постановил засчитать ему каждый день заключения за четыре. Так получилось, что он уже отбыл свой срок, и был освобожден. По крайней мере, здесь свершилось правосудие — ему не дали срок за кражу линолеума. Глава 9 К тому времени, когда Костоев в номере 339 гостиницы «Ростов» укладывал свои веши, плакучая ива уже дотянулась до бетонного балкона. Он уезжал, завершив последнее из десятка дел о коррупции в системе правоохранительных органов Ростовской области, а Казаков оставался. У Казакова уже вошло в привычку забегать к Костоеву в номер, чтобы выпить с ним по рюмке водки и поделиться новостями. Он часто разговаривал с Костоевым по поводу возникавших проблем, буквально сводивших его с ума. Ростовская милиция и прокуратура продолжали отстаивать свою точку зрения, утверждая, что «полудурки», сидевшие под арестом, являются единственными виновниками более чем двадцати сексуальных убийств, совершенных в Ростовской области с 1982 года. Каждый раз, когда совершалось очередное убийство, брали под арест следующего «полудурка»! Казаков продолжал свою войну с ростовскими милицией и прокуратурой за освобождение умственно отсталых ребят, но вплоть до мая 1985 года ему не удалось добиться ничего существенного. Он бомбил Москву донесениями о непозволительной небрежности как местной милиции, так и следователей прокуратуры, которые затаптывали места преступлений, теряли вещественные доказательства и, наконец, удовлетворялись признаниями, которые, совершенно очевидно, были получены путем насилия. Не работали простейшие связи. Предполагалось, что милиция все сообщения о пропавших людях должна немедленно передавать следователям прокуратуры. Их, однако, не только не передавали, но и сами не рассматривали. У милицейских чиновников не было нужды прослеживать судьбу каждого бродяги, ведь под рукой был Юрий Каленик, двадцати одного года от роду, умственно неполноценный плотник, признавшийся в совершении десятка убийств, а остальные были совершены его друзьями. Казаков прекрасно знал, что истинный убийца только посмеивался. 31 мая 1985 года Казаков написал своему начальнику, заместителю Генерального прокурора Российской Федерации Наместникову, что полагает необходимым «командировать в Ростовскую область компетентного следователя, способного объективно оценить все «за» и «против» версии вины Каленика». Ответ был получен только в октябре, может быть потому, что дела в России почти всегда делаются не спеша (за исключением тех случаев, когда происходят молниеносно), или потому, что решено было дать еще некоторое время, чтобы ситуация могла созреть. В любом случае 25 октября 1985 года в Москве состоялось совещание на высоком уровне, ведущими участниками которого были Генеральный прокурор Советского Союза, Генеральный прокурор России, прокурор Ростовской области, министр внутренних дел Советского Союза и начальник ростовской милиции. Официальной темой совещания было: «Выполнение мероприятий по улучшению расследования Генеральной прокуратурой и милицией убийств женщин и детей в Ростовской области». После множества взаимных обвинений и последующего серьезного обсуждения было принято решение: «Дело передать для дальнейшего расследования в следственный отдел Российской Генеральной прокуратуры и поручить возглавить следствие высококвалифицированному следователю, специализирующемуся по расследованию сложных случаев убийств, товарищу Иссе Магометовичу Костоеву». Костоев присутствовал на совещании, но не выступал. Дело предстояло сложное, Костоев понимал также, что следствие будет протекать так, как предсказывал в одном из донесений Казаков: либо это будет долгое, медленное и болезненное расследование, либо все произойдет быстро — благодаря счастливой случайности. 10 ноября 1985 года следователь Костоев получил официальное письменное предписание принять к производству дело за номером 18/59639-85 и немедленно отбыл в Ростов. Часть III