‘С моей парой ничего не случится. Ты моя, Клаудия!‘ — Ладно, ладно. Это был всего лишь риторический вопрос. — Я поглаживаю его чешуи, чтобы успокоить его. — Только не раздави меня до смерти. Его мысли успокаиваются, а мои по-прежнему остаются обеспокоенными. Что он сотворит, если со мной что-нибудь случится? Я собираюсь спасти Эми — речь идет на о «если», а «когда», — и меня беспокоит, как он поведет себя, когда это произойдет. Я же не могу остаться с этим драконом навсегда… или могу? Хочу ли я вообще этого? Меня переполняют множество вопросов и противоречивых чувств. Мы аккуратно приземляемся на берегу озера на песчаном «пляже», территория которого заросшая, а на небольшом расстоянии в камышах увязли несколько небольших лодок. Я понятия не имею, что это за озеро и даже, в какой части Старого Далласа мы находимся, но выглядит оно очень даже заманчиво. Кэйл бережно опускает меня вниз и наклоняется, чтобы прижаться ко мне своей мордой. ‘Я не допущу, чтобы тебе причинили вред. Не волнуйся, моя Клаудия’. Я похлопываю его по огромному носу. — Знаю, великан. Но все контролировать не в его силах, так же, как и не в моих. И я не знаю, что готовит нам будущее. Его когти разгибаются, отпуская мою талию, и вот я свободна. Мгновение спустя он перекидывается в человеческую форму с его великолепными волнистыми волосами, длинными золотистыми руками и ногами с крепкой мускулатурой. Не обращая внимания на свою наготу, он потягивается, окидывая берег довольным взглядом. Я моргаю, глядя на всю эту плоть, представшую передо мной потягивающейся обнаженными мышцами, и чувствую, как от этого зрелища у меня начинают гореть щеки. — Нам стоит найти штаны для тебя, — заявляю я ему чопорно. — Не пойму, с чего это тебе постоянно нужно слоняться повсюду голышом. ‘Штаны?’ Я бросаю рюкзак на песок, заросший сорняками, и стягиваю с себя обувь. — Да, штаны. Такие, как эти. — Я похлопываю по своим рваным джинсам. — Они тебя, э… спрячут. Он окидывает мою одежду взглядом, полным презрения. — ‘Так значит, я должен скрывать свои конечности под материей? Какая от этого польза?’ — Она защищает кожу. ‘Моя кожа прочная. Мне ничто не навредит.‘ — Кэйл подходит ко мне, обнимая меня за щеку и снова утыкается носом мне в шею, словно он не может насытиться моим запахом. — ‘А вот ты, однако, невероятно маленькая и хрупкая. Ты должна продолжать носить эти «штаны», если они защитят тебя от ран, хотя я считаю, что одежды, которые ты выбираешь, непрочные’.. — Они не только из-за ран, — объясняю я ему, развеселившись. — Они защищают скромность. ‘Скромность? Я не понимаю этого термина’. — Это очевидно, — говорю сухим голосом. — Правда в том, что люди не разгуливают голыми. Это немного тревожит других людей. ‘Тогда хорошо, что я не человек, разве нет?‘ — с этими словами он дергает меня за футболку. — ‘Все равно я хочу видеть свою пару без этих штанов. Они мне не нравятся’. — Это футболка, — я поправляю его, но потом вздыхаю. — Ладно, забудь. Стягивая футболку через голову, я испускаю писк от неожиданности, когда его большие ладони тотчас накрывают мой бюстгальтер. ‘Еще штаны?‘ Я извиваюсь в то время, как его пальцы дразнят мои груди, а его когти скользят по изношенной кружевной ткани моего старого бюстгальтера. — Никакие это не штаны! Это бюстгальтер. Он не дает моим грудям подпрыгивать. ‘Но мне нравится, когда они подпрыгивают.‘ — Он выглядит очарованным, потирая своими большими руками маленькие холмики моих грудей. — ‘В этом моя пара чрезвычайно обольстительна’. Сейчас я с трудом могу думать, особенно с учетом того, как его увенчанные когтями пальцы скользят поверх моих сосков. — Он для того, чтобы не дать моим грудям подпрыгивать. Мужчины, как правило, считают его помехой пялиться на женщин. ‘А-а-а. Тогда я разрешаю тебе его носить. Ты моя, Клаудия.‘ — Он спускает лямочку с моего плеча. — ‘Однако я не хочу, чтобы ты носила эти штаны в то время, как мы вместе. Я люблю смотреть, как груди моей пары трепещут, когда я прикасаюсь к ним. И мне нравится смотреть, как они напрягаются’. Кончиками пальцев он через ткань касается одного из сосков. Я втягиваю воздух и шлепком отбиваю его руку. — Ты в игривом настроении, да? — флирт ведет к сексу, а я не уверена, что готова снова перейти к сексу, несмотря на его обещание не кусать. Тем не менее на его сладострастную улыбку я не могу не улыбнуться в ответ. — Твоя пара хочет помыться и поесть, прежде чем она начнет флиртовать в ответ, ты уж извини. ‘Я дам тебе очиститься,‘ — соглашается он. — ‘Потом я буду ласкать тебя ртом так же, как ты сделала со мной, и заставлю тебя снова кричать’. Мои щеки аж горят от его откровенных слов, и я избегаю зрительного контакта, заканчивая раздеваться. Несмотря на его заигрывание и сексуальное напряжение, витающее в воздухе между нами, призыв воды слишком силен, чтобы устоять перед ним. Купание — редкая роскошь в «После», и вот этим конкретным я планирую насладиться сполна. Схватив мыло, мочалку и бутылку шампуня, я подхожу к краю воды и окунаю в нее палец ноги. Прохладно, но не холодно. Соблазнительно. Войдя в нее по пояс, я слышу неподалеку раздающиеся звуки всплеска. Я удивлена, увидев, что ко мне пробирается Кэйл. — Ты что, тоже собираешься купаться? ‘Хочу, чтобы, доставляя удовольствие своей паре, я был чистым. Ты любишь чистоту’. — Да, — признаю я. Я погружаюсь в воду все глубже, жонглируя бутылочками. — Озеро не олицетворяет само воплощение чистоты, но сойдет, пока не придумаем, как заполучить в наш небоскреб ванну. ‘Что такое ванна?’ Я отправляю ему мысленный образ, полный мыльных пузырьков, и меня, сидящей в ванне и моющей волосы. ‘И ты хочешь, чтобы у тебя была такая?‘ — он изучает меня интенсивным взглядом своих золотых глаз. — Да, черт возьми, — отвечаю ему я, затем окунаюсь в озеро, сжимая в руке мыло. Мои грязные волосы падают мне в глаза, а я ловко манипулирую мылом немного подольше, прежде чем бросить кусок мыла и мочалку обратно на берег. Я выдавливаю горсть шампуня и тоже отбрасываю бутылочку. В тот самый момент, когда начинаю намыливать волосы, я не могу перестать стонать от того, насколько приятны это ощущения. Даже в Форт-Далласе оставаться чистым — задача непростая. Там есть общественная баня, но за купание по-быстрому в ней сдирают целое состояние, к тому же приходится повторно использовать чужую воду. А шампунь стоит слишком дорого и мне не по карману. Иметь целое озеро в моем распоряжении? Иметь шампунь? Это настоящий рай. Я чувствую удовольствие Кэйла еще до того, как слышу исходящее от него урчание. Мгновение спустя его руки ласкают меня под водой, скользя по моим бедрам. Я даже не расстроена из-за его шаловливых рук, потому что мне нравится все эти знаки внимания и ласки. Наверное, это неправильно, но я не уверена, что хочу оказаться правой. ‘Что это ты делаешь?‘ — спрашивает он. Я продолжаю намыливать волосы. — Мою голову шампунем. Снова чувствовать себя чистой… это потрясающее ощущение. ‘Еще один людской обычай?‘ — он ласкает мои скользкие груди, дразня большими пальцами мои набухшие соски. От его прикосновения я задыхаюсь и извиваюсь, но… не отрываюсь. Не знаю, хочется ли мне вообще этого делать. — ‘Ты издаешь звуки, которые издавала, когда я ласкал тебя между ног. Обожаю это. Это доставляет мне удовольствие’. А ему обязательно постоянно об этом напоминать? Или он делает это специально, чтобы вогнать меня в краску? — Ну да, мне нравится мыться. А если ты хочешь потереть меня, почему бы тебе не намылить руки? Таким образом могу быть честной с самой собой в том, что даю волю его рукам. Это исключительно ради поддержания чистоты, а не потому, что его большие, сильные руки приносят удовольствие. Речь всего лишь о чистоплотности. ‘Покажи мне, как намыливать это мыло’. Я окунаю голову, чтобы прополоскать шампунь, после чего вытираю воду с глаз. — Как насчет того, чтобы научить тебя, как мыться, ты не против, великан? — я пробираюсь к берегу и хватаю бутылку шампуня, затем возвращаюсь к нему и показываю рукой на его густую копну волос. — Тебе нужно их намочить. Он сразу же бросается в воду и через мгновение всплывает с мокрыми волосами. Ничего не могу с собой поделать — я взрываюсь смехом. — Ты ведь ничего не делаешь наполовину, не так ли, Кэйл? Он улыбается мне, сверкнув своими острыми зубами. Все-таки здорово с ним расслабиться ради разнообразия, насладиться моментом покоя среди всех стрессов мира. В этот момент наш мир существует исключительно в рамках купания под открытым небом. Я упиваюсь от всего происходящего. Я не думаю ни о завтрашнем дне, ни о будущем. Я просто веселюсь в воде с парнем, к которому меня невероятно влечет. — Наклонись, — говорю я ему, и когда он это делает, я брызгаю солидную порцию драгоценного шампуня на его густые волосы. Я закрываю бутылку крышкой и отбрасываю ее в сторону, затем начинаю втирать шампунь в его волосы, массируя кожу головы. Он урчит от удовольствия, его руки оборачиваются вокруг меня, потом скользят к моей заднице. Он прижимает меня к своей толстой эрекции, скрытой водой. — Нет, — говорю я, смеясь. — Не сейчас, Кэйл. Мы сейчас моемся. ‘Я хочу ласкать тебя ртом и доставить тебе удовольствие, Клаудия. Мне это доставило бы огромное удовольствие. Я изголодался по твоему вкусу’. У меня аж дыханье перехватывает, обрывая смех, и мой разум наполняется образами, как его большие руки толкают мои колени вперед в то время, как он жадно лижет мою киску. Боже милостивый! — Моемся, — напоминаю я ему. — Мы сейчас моемся. Но слова выходят запыхавшись, а я, похоже, не могу перестать прикасаться к нему под предлогом мытья, даже когда он вжимается лицом в мою мокрую шею, а его руки разминают мою попку. ‘Я не могу обнимать тебя, пока я моюсь? Я наслажусь этим’. — Можешь… — отвечаю я на выдохе. Он поднимает голову, и я вижу, что от желания в его глазах кружит черный водоворот. Он наклоняется ко мне ближе, и его рот захватывает мой в то время, как он снова прижимает меня к себе.