– Не надо. Сиди. Карлос спустился с трибуны. Красная пыль тонким слоем покрыла его темные ботинки за то время, что он пересекал футбольное поле. В центре поля дурачок играл с пластиковым мячом. Мячик покатился прямо под ноги Карлосу. Карлос отпасовал мяч обратно и протянул мальчишке купюру в тысячу песо. – Спасибо, хозяин, – пробормотал тот своими вялыми и влажными губами. Струйка слюны изо рта текла у него по подбородку. Карлос потрепал его по голове и улыбнулся. Как Карлос и рассчитывал, он оказался в очереди сразу за молодой женщиной. Он стоял так близко, что мог ощущать запах ее свежевымытых блестящих волос. Три раза он открывал рот, чтобы заговорить с ней, но так и не сказал ни слова. Наконец он заставил себя протянуть руку и дотронуться до ее плеча. – Вы недавно в этом поселке, синьорита? – спросил он вежливо. – Мне кажется, что я не видел вас здесь раньше. Она повернулась и прикрыла рукой глаза от солнца. – Да, сеньор, я из Вальдивиа. Но моя семья родом отсюда. – Как зовут твою мать? – спросил Карлос, хотя он уже знал ответ. – Рамона, Рамона Салинас, сеньор. Порыв ветра пошевелил его рубашку. – Вы ее знали? – спросила она, поймав его взгляд. – Санта-Клара – маленькая деревня. Примите мои соболезнования в связи с ее кончиной. Он поспешил сменить тему: – Я надеюсь, вам у нас нравится. Почему вы вернулись? – Мой муж работает у вас. – Вот как? Как зовут вашего мужа? – У вас много рабочих, и вряд ли вы его знаете. Рауль Санчес. 10 Перед Николасом прошла рука об руку пара седых пенсионеров. Чуть дальше женщина с трудом удерживала на поводке овчарку. На волейбольной площадке молодежь играла в волейбол. Песок разлетался из-под их босых ног, когда они принимали подачу. Николас, щурясь от солнца, наблюдал за игрой, пока не услышал автомобильный гудок за спиной. Он увидел, как машина Ивана Томича припарковалась у уличного киоска. Они заказали два стопятидесятиграммовых бургера с сыром и сели на скамейку посмотреть волейбол, но игроки уже закончили играть и отдыхали, лежа на песке. Николас указал на бутылку с минеральной водой в руке у Ивана. – Минералка? Раньше ты пил фанту и колу даже за завтраком. Иван усмехнулся. – Ты знаешь, сколько кусков сахара в одной банке всех этих напитков? – Понятия не имею. А ты знаешь? – Чертовски много. Когда мы все закончим, я еду в Таиланд и не намерен втягивать живот на пляже, чтобы хорошо выглядеть. Николас посмотрел на своего друга и рассмеялся. Они познакомились еще в школе, жили в соседних подъездах на улице Мальмвэген, в пригороде Соллентуна. С семи до пятнадцати лет они, можно сказать, не расставались, но потом их пути разошлись. Родители Николаса настояли на том, чтобы Николас подал заявление на стипендию в частной гимназии в Сигтуне. Эта школа-интернат каждый год принимала некоторое количество тех, чьи родители не имели возможности платить за обучение. Николаса приняли, и он переехал в общежитие для учащихся. И несмотря на то что поначалу он приезжал в Сигтуну каждые выходные, пропасть между друзьями становилась все глубже. Иван перешел от мелкого воровства и хулиганства к разбою и грабежам, а затем и к торговле наркотиками. Преступления становились все серьезнее и тяжелее. В конце концов он бросил школу и был приговорен к восьми месяцам в исправительной колонии для несовершеннолетних за нанесение тяжких телесных повреждений своему одногодке после вечерних развлечений в районе Сёдермальм. Когда Иван вышел на свободу, Николас уже начал службу в армии. Следующие несколько лет они не встречались. Пока Николас служил в Группе особого назначения, Иван сидел, выходил на свободу и снова попадал за решетку за употребление и торговлю наркотой. Но Николас любил Ивана несмотря на все это. Он даже чувствовал свою вину за то, что бросил друга одного – рядом не было никого, кто мог бы удержать, переубедить, помочь и защитить, когда тот оказался в трудном положении. Один из волейболистов на площадке перед ними встал и снял футболку. Иван уставился на него. – Красавец, – заметил он, продолжая жевать гамбургер. – Как все прошло вчера? – спросил Николас. – Давидсон был в конторе весь день, вышел в пять и сразу поехал домой. Жена уже была дома. Офис банкира располагался на улице Страндвэген. В районе Госхага, на острове Лидингё, у него была огромная вилла. Последние дни Иван следил за ним. – Как ее зовут? – Мелина. Выглядит как кинозвезда. Не понимаю, почему ты хочешь похитить одного мужика. Николас покачал головой. – Я не собираюсь опять обсуждать эту тему. Никаких женщин и никаких детей. Такие правила. – Да пошел ты со своими правилами. Хорошо еще, что на этот раз ты мне доверил все сделать самому. И видишь, я справился. – Да, ты отлично справился. Иван довольно ухмыльнулся. – Скоро мы будем его брать? – спросил он и засунул в рот последний кусок бургера. – Скоро. – Хорошо. А то мне уже надоело за ним следить. Иван встал, выбросил пакет с мусором в урну. – По крайней мере, не ты будешь решать, куда мы поедем, когда закончим все дела. – Ты о чем? Дожевывая бургер, Иван поднял палец вверх. – Помнишь лето после окончания гимназии? Да, я ее не закончил, но твой выпускной мы отметили. Все наши знакомые купили чартерные туры. В Магалуф, в Санни Бич, на Родос. А что сделали мы? Ты заставил меня целый месяц мотаться по Европе в грязных поездах. – Мы путешествовали на поездах по льготным билетам. Так многие делали. – В Соллентуне на нас смотрели как на двух трахнутых инопланетян. Все остальные, когда возвращались, рассказывали о диких попойках, драках с англичанами, девочках в бикини, о голубой воде и бесконечных пляжах. Они ржали, когда я рассказывал им, что таскал рюкзак, спал под открытым небом и осматривал Бетонную стену. – Берлинскую стену. – Николас улыбнулся. – Согласись, что скучать нам не приходилось. – Ладно, было неплохо. Знаешь, что я куплю? – Нет, а что? – Петухов. Бойцовских петухов. Буду организовывать бои, как Пабло Эскобар в «Наркос». – У себя в трехкомнатной квартире на полу? И где ты найдешь таких петухов? Их в зоопарке не спереть. – Что-нибудь придумаю, – ответил Иван. – Не будь таким скептиком. Волейболисты двинулись в сторону парка Тессин. Николас покончил с гамбургером. – Ты не употребляешь? – Не волнуйся. Я не налажаю. Давидсон у меня под контролем. Единственное, чего мне хочется, – это больше свободы действий. Мне надоело стоять в дверях и раскланиваться. Я ведь теперь миллионер. – Я позволил тебе заключить по-черному этот контракт на квартиру. Ты сможешь делать все, что захочешь, когда мы с Марией уедем. Но до этого ты должен быть трезвым и слушаться меня. Николас заметил, что высказался жестче, чем хотел. Он жестом попросил у друга прощения. – Я только прошу тебя быть осторожнее. Я не могу рисковать и оставить Марию одну. – Как она? – Они ее достают. – Опять? – Иван покачал головой. – Я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я съездил в Ворберг и объяснил этим сраным малолеткам, чтобы они ее не трогали. – Потому что если у нас все сорвется, то она останется одна. И тогда будет только хуже. Но я оценил твое предложение. Она тоже благодарит.