– Лучше! – Ещё лучше? – переспросил он с сомнением. – Мы с тобой дело раскрыли! Вернее, вот-вот раскроем. – Что у тебя? – тотчас подобрался он, став серьёзным. – Помнишь, мы думали с тобой о том, являются ли бывший парень Майи Лоскутовой и тот Устюгов, который побывал в доме Мараховских в момент, когда пропало орудие убийства, одним и тем же человеком? – Ну и? – напрягся следователь. – Вот фотография Прохора Устюгова. Я взяла её у подруги Майи Жанны Емельяновой. – А кто эти девушки? – кивнул на фотографию Наполеонов. – Сама Майя! Не узнаёшь? – Узнаю. А две другие? – Её подруги Светлана Лимонова и Жанна Емельяновой. – Хорошо. – Это ещё не всё! – Не томи! – Я почти без надежды на то, что Клавдия, соседка Филиппа и Майи по подъезду, знает этого человека, показала ей фото. – И что?! – Он два месяца назад снял квартиру у некой Лукерьи Петровны и проживает рядом с квартирой Окуневых. Вернее, проживал… – поправилась Мирослава. Наполеонов хлопнул себя по лбу: – Оперативники несколько раз опрашивали жильцов подъезда, однако в этой квартире постоянно никого не было. Соседи говорили, что там живёт не то родственник, не то квартирант хозяйки квартиры, но, мол, дома почти не бывает и видели его только мельком несколько раз. – Вот-вот! И подумай, куда преступнику было легче всего ускользнуть после убийства? Ведь его никто не видел! Он мог скрыться только в квартире на этой площадке. И вот, оказывается, он рядом жил. – Да, ты права, – согласился Наполеонов, – но какой мотив может быть у Устюгова? Я бы понял его, если бы была застрелена Майя и случилось это сразу после их расставания. Но прошло столько времени! И у Майи уже был Одинцов. И у Устюгова, ты говорила, есть девушка. Но убивать мужа Майи?! Зачем ему это? – Предположительно, у Устюгова есть девушка, – поправила его Мирослава. – И о мотиве мы можем только гадать. Сейчас же нужно думать о другом. – Где его найти, – внёс свою лепту Наполеонов. – Это тоже. Но сначала вот телефон сына Лукерьи Петровны. Покажи ей фотографию квартиранта. Пусть опознает. Затем вызови Мараховского-старшего. Узнает ли он своего клиента? Или, не приведи господи, существует ещё один Устюгов. – Брат, что ли? – У Прохора нет брата. И я почти уверена, что второго Устюгова тоже не существует в природе. Именно Прохор выкрал пистолет и застрелил Филиппа. Иначе у нас концы с концами не сходятся. – Может, он мстил отцу Филиппа из-за каких-то разборок по бизнесу? – Не знаю. Наполеонов потянулся к трубке служебного телефона. – Я пойду, – сказала Мирослава. – Иди. * * * После ухода детектива следователь постарался собрать воедино всё, что было известно по делу Филиппа Окунева. Тщательно проанализировав все имеющиеся у него факты, он пришёл к мнению, что Устюгова к делу не прилепить никаким боком. – Допустим, – вслух рассуждал Наполеонов, – Устюгов слетел с катушек, когда узнал, что его бывшая возлюбленная вышла замуж, и решил избавиться от молодого супруга Майи. Но почему он не убил саму Майю?! И всё-таки вопреки своей логике следователь решил пойти на поводу интуиции детектива Мирославы Волгиной. Первым делом он созвонился с сыном квартирной хозяйки Устюгова Константином Глебовичем Глубининым и поинтересовался, заключила ли его мать Лукерья Петровна договор при сдаче квартиры. Константин Глебович говорил в трубку непонятно что, спотыкаясь на каждом слове и упирая на то, что его матери 90 лет. Наполеонов коротко объяснил Глубинину суть проблемы, намекнув на убийство. И сказал, что если Глубининым не нужны разбирательства с налоговой, то поговорить придётся с ним. Константин Глебович тотчас согласился и, назвав адрес, спросил: – Когда вас ждать? – Через сорок пять минут. Но прибыл к Глубининым Наполеонов только через час. Константину Глебовичу было на вид лет шестьдесят пять. Встретив следователя, он сразу же провёл его в комнату своей матери, успев шепнуть, что об убийстве Филиппа Окунева ей не говорили. – А сами-то вы как давно о нём узнали? – подозрительно спросил следователь. – Как в газетах в криминальной колонке напечатали, так и узнал, что убит сын бизнесмена такого-то. Но где он жил, там написано не было, – буркнул Глубинин и сделал приглашающий жест, указывая следователю, куда идти. Лукерья Петровна сидела в глубоком кресле, обитом синим плюшем, и выглядела абсолютно спокойной. «Если бы мне было за девяносто, – подумал Наполеонов, – я бы тоже ни о чём не беспокоился». Следователь предъявил ей фотографию Устюгова и спросил, он ли снимает у неё квартиру. Лукерья Петровна утвердительно кивнула и спросила, почему таким приличным на вид молодым человеком интересуется полиция. Константин Глебович опередил следователя и быстро проговорил: – Мама, твой приличный человек оказался брачным аферистом. – Не может быть! – вырвалось у старушки. – В этом мире, к сожалению, может быть всё, – проговорил следователь, который так же, как и сын старой женщины, не желал омрачать её душевный покой сообщением об убийстве. – Надо же! Какая неприятность! – Лукерья Петровна сложила руки на груди, а потом спросила: – Вы хотите его арестовать? – Сначала поговорить, чтобы убедиться, что это именно тот, кого мы ищем, – уклончиво ответил следователь. – Ну да, ну да, – пожевала губами старушка. – Вы дадите нам запасной ключ? – Конечно. – И, обратившись к сыну, велела: – Костя, дай товарищам из милиции ключ. – Хорошо, мама. Следователь распрощался с пожилой дамой, получив ключ у её сына, и направился к двери. Константин Глебович догнал его и проговорил: – Только умоляю вас, ничего не говорите маме об убийстве. Сами понимаете, возраст, и сердце у неё уже не как у девочки. – Я всё понимаю, не волнуйтесь, – вздохнув, успокоил его следователь. У него у самого была мать, правда, не такая старая. Но всё равно он всегда старался защитить её от малейших переживаний. В квартире Лукерьи Петровны была оставлена засада, хотя надежды на то, что Устюгов появится в ней, почти не было. Он и не появился… Через два дня по номеру телефона, оставленному следователем Лукерье Петровне, позвонил её сын. Волнуясь, Константин Глебович сообщил, что матери позвонил Устюгов и сказал, что от квартиры он отказывается, так как должен срочно уехать из города. – То есть Устюгов не заплатил вашей матери за квартиру? – Наоборот, – отозвался Константин Глебович, – он оплатил матери вперёд за три месяца, и деньги остались. Мать предложила ему забрать лишние. Но он как-то странно засмеялся и повесил трубку. – Спасибо, Константин Глебович, что позвонили. – Так не за что, – отозвался Глубинин в смятении. Оперативники навестили родителей Устюгова. Но результат был нулевой. То ли они действительно ничего не знали, то ли не желали сообщать полиции, где скрывается их сын. Отец Устюгова больше отмалчивался, а мать напирала на то, что мальчик давно вырос и живёт отдельно. Один из оперативников не выдержал и заявил, что он вот тоже давно вырос и живёт отдельно от родителей двадцать лет. Однако место своего жительства от родителей не скрывает и, даже более того, зазывает их в гости чуть ли не на все праздники. А уж звонит им пару раз в неделю обязательно. – Значит, вашим родителям повезло больше, чем нам, – скорбно поджав губы, ответила мать Устюгова. – Чёртова баба! – выругался второй оперативник, когда они вышли из подъезда. – Согласен, – сказал первый.