Аналогично. У нас с тобой много общего. Тошно, когда тот, кто разрушил твою жизнь, разгуливает вокруг как ни в чем не бывало. И ему на тебя наплевать. Однако я позволю себе не согласиться с твоими умозаключениями. Всегда можно что-то предпринять. Глава 1. Мейв Понедельник, 17 февраля Сестра считает меня неорганизованной. Не то чтобы она это прямо говорит – а точнее, пишет в сообщениях, – но явно подразумевает. Ты изучила список колледжей, который я прислала? Да, ты оканчиваешь школу лишь в следующем году, но не думай, что еще слишком рано. На самом деле уже поздно. Если хочешь, можем посетить некоторые колледжи, когда я приеду домой на девичник Эштон. Обязательно займись чем-то, что находится вне твоей зоны комфорта. Как насчет Гавайского университета? Я отрываюсь от сообщений на экране телефона и ловлю вопросительный взгляд Нокса Майерса. – Бронвин предлагает мне поступать в колледж при Гавайском университете, – докладываю я. Нокс едва не давится эмпанадой. – Разве она не знает, что это на острове? Он берет стакан воды со льдом и одним глотком осушает его наполовину. Кафе «Контиго» славится эмпанадами на весь наш город Бэйвью, но здесь представлен широкий выбор и для тех, кто не привык к острой пище. Например, для Нокса, который несколько лет назад приехал из Канзаса и до сих пор считает одним из своих любимых блюд грибную запеканку. – Твоя сестра уже забыла, что ты ярая противница пляжей? – Да никакая не противница, – возражаю я. – Просто я не любитель песка, яркого солнца, подводных течений. И морских гадов. – С каждым моим утверждением Нокс приподнимает брови все выше. – Кстати, не ты ли уговорил меня посмотреть «Монстров из бездны»? Моя океанофобия – по большей части твоих рук дело. Прошлым летом Нокс стал моим первым бойфрендом. Мы оба были неопытны и не сразу поняли, что наше взаимное притяжение не столь велико. Время мы проводили за просмотром канала «Наука» и, наверное, благодаря тому быстро сделали вывод, что лучше остаться просто друзьями. – Ладно, убедила, – сухо отвечает Нокс. – Зато для тебя полезный урок. Теперь уж точно сможешь написать прочувствованное вступительное сочинение. Когда потребуется. – Он наклоняется вперед и повышает голос для убедительности: – То есть следующим летом! Я вздыхаю, постукивая пальцами по яркой мозаичной столешнице. «Контиго» – аргентинское кафе; в воздухе витает смесь сладких и пряных ароматов, стены выкрашены в глубокий синий цвет, а потолок – в серебристо-белый. Кафе находится примерно в миле от моего дома, и с тех пор как Бронвин уехала в Йель и моя комната внезапно стала слишком тихой, я привыкла делать здесь домашние задания. Мне нравится его дружеская атмосфера, где никому нет дела до того, что я сижу в кафе три часа и заказываю только кофе. – Бронвин считает, что я не знаю, чего хочу. – Ну да, она-то сама чуть ли не с рождения нацелилась в Йель!.. У нас еще куча времени. И мне, и Ноксу – семнадцать, мы старше большинства наших одноклассников в «Бэйвью-Хай». Он – потому что был маленького роста, и родители поздно отдали его в школу, а я половину детства провела в больницах из-за лейкемии. Я протягиваю руку, чтобы поставить пустую тарелку Нокса на свою, и опрокидываю солонку. Белые кристаллики рассыпаются по столу. Почти на автомате я беру двумя пальцами щепотку и бросаю за плечо. Бабушка меня учила, что так можно отвести от себя несчастье. Она вообще суеверна: некоторые предрассудки привезла из Колумбии, другими обзавелась за тридцать лет жизни в Штатах. В детстве я все принимала на веру, особенно во время болезни. Если буду носить подаренный бабушкой браслет из бисера, обследование пройдет безболезненно. Если не наступлю ни на одну щель в полу, лейкоциты в крови будут в пределах нормы. Если на Новый год ровно в полночь съем двенадцать виноградин, то в следующие двенадцать месяцев не умру. – Во всяком случае, если ты не сразу пойдешь в колледж, конец света не наступит, – успокаивает меня Нокс, отводя со лба прядь каштановых волос. Он сидит за столом, ссутулившись – настолько худой и нескладный, что выглядит голодным даже после того, как умял все свои эмпанады и половину моих. Стоит Ноксу прийти к нам домой, как мои родители пытаются его накормить. – Не все же продолжают учиться после школы. – Он обводит кафе взглядом и останавливается на Эдди Прентис, которая как раз вышла с подносом из кухни. Эдди с профессиональной легкостью лавирует между столиков, разнося заказы. На День благодарения телешоу «Следствие ведет Мигель Пауэрс» выпустило в эфир специальный репортаж «Четверка из Бэйвью: что с ними стало». Тогда Эдди впервые согласилась на интервью. Вероятно, причина была в том, что продюсеры уготовили ей роль самой неудачливой из четверых – моя сестра поступила в Йель, Купер получает стипендию в Университете штата Калифорния в Фуллертоне, даже Нейт проходит курс обучения в местном колледже, и только Эдди ничего не добилась. Однако Аделаида Прентис не могла допустить заголовков типа «Бывшая королева красоты из школы «Бэйвью-Хай» скатилась с Олимпа». – Если ты знаешь, чем хочешь заниматься после окончания школы, великолепно, – заявила она, сидя на барном стуле в «Контиго» на фоне меню, написанного на доске цветными мелками. – А если нет, зачем выкладывать круглую сумму за диплом, который, возможно, никогда и не пригодится? Вовсе не обязательно в восемнадцать лет составлять план на всю жизнь! Или в семнадцать. Я украдкой поглядываю на телефон в ожидании очередного шквала сообщений от Бронвин. Я люблю сестру, но считаю ее перфекционизм абсолютно недостижимым. В кафе начинается вечерний наплыв посетителей и свободных мест почти нет; тем временем все телевизоры переключают на бейсбол – сегодня в Фуллертоне открытие сезона. Эдди замирает на секунду с почти пустым подносом, обводит взглядом помещение и улыбается, встретившись со мной глазами, затем подходит и ставит перед нами тарелочку с альфахорес. Сладкие сэндвичи пользуются в «Контиго» особым спросом, а еще это единственное блюдо, которое Эдди научилась готовить за девять месяцев работы в кафе. Мы с Ноксом одновременно хватаем по печенью. – Ребята, хотите что-нибудь еще? – спрашивает Эдди, заправляя за ухо золотисто-розовую прядку. За год она перепробовала несколько вариантов мелирования, но прижились только розовые и пурпурные оттенки. – Если да, заказывайте сейчас. Потом у всех будет перерыв. Купер вступает в игру, – она бросает взгляд на настенные часы, – минут через пять. Я мотаю головой. Нокс встает и отряхивает крошки со своей любимой серой толстовки. – Я ничего больше не хочу – только в туалет. Мейв, подержишь мое место? – Конечно. – Я перекладываю сумку на его стул. Эдди поворачивается и едва не роняет поднос. – Боже мой! Это он! На всех экранах одна и та же картинка: Купер Клей идет к питчерской горке на разминку перед своей первой игрой в колледже. Я видела Купера на Рождество, меньше двух месяцев назад, однако сейчас он выглядит словно крупнее. Такой же красавец с мощной челюстью, а в глазах появился стальной блеск, которого прежде я не видела. Впрочем, я всегда наблюдала подачи Купера только с большого расстояния. В кафе шумно, и слов комментатора невозможно разобрать, но догадаться легко: дебют Купера стал темой номер один для местных любителей бейсбола. Повышенный интерес вызван тянущимся за знаменитой Четверкой из Бэйвью шлейфом популярности и тем фактом, что Купер является одним из немногих открытых геев среди бейсболистов. А еще тем, что на весенних тренировках он просто творил чудеса. Спортивные аналитики заключают пари: Купер попадет в Лигу еще до окончания первого сезона в колледже. – Наша суперзвезда летит навстречу судьбе! – с гордостью говорит Эдди. На экране Купер поправляет бейсболку. – Обойду свои столики, а потом присоединюсь к вам. – Она идет через зал с подносом под мышкой и блокнотом в руке. Внимание посетителей уже переключилось с еды на бейсбол. Мой взгляд устремлен на экран, хотя вместо Купера показывают интервью с тренером команды противника. Если Купер победит, этот год закончится хорошо. К черту подобные мысли! Я не смогу получить удовольствие от игры, одновременно заключая очередное пари с судьбой. Рядом раздается звук передвигаемого стула, и моей руки касается рукав знакомой кожаной куртки. – Как дела, Мейв? – Нейт Маколи усаживается рядом и тут же замечает рассыпанную соль. – Ничего себе! У нас погром? Не к добру это. – Ха-ха, – отвечаю я. С тех пор как около года назад Нейт и Бронвин начали встречаться и он фактически стал мне как брат, я привыкла к его подколкам и воспринимаю их нормально даже сейчас, когда пара «взяла перерыв», в третий раз с отъезда Бронвин на учебу. Проведя прошлое лето в страхе и переживаниях, как повлияет на их отношения расстояние в три тысячи миль, сестра и ее бойфренд выработали схему: неразлучны-поссорились-расстались-снова помирились. И схема, как ни странно, работает. Нейт молча ухмыляется, и мы замолкаем – нам обоим хорошо. Я люблю проводить время с ним, и с Эдди, и со всеми друзьями Бронвин. «Наши друзья», – говорит сестра, но это не совсем верно. Они стали сначала ее друзьями и не стали бы моими без нее. Словно в ответ на мои мысли, подает голос телефон, и на экране появляется очередное сообщение от Бронвин. Игра началась? Вот-вот. Купер разминается. Ну почему у нас нельзя смотреть трансляции вашего спортивного канала? Хочу!!! Да, наш местный канал нельзя поймать в Нью-Хейвене, штат Коннектикут. А можно только в радиусе не более трех часов езды от Сан-Диего. Я записываю для тебя. Знаю. Но это не то. Прости:( Я проглатываю последнее печенье, наблюдая, как на экране мигают серые точки. Следующее сообщение никак не появляется, и я догадываюсь, о чем оно будет. Бронвин печатает со скоростью молнии и медлит, только если боится сделать что-то необдуманное. А сейчас в списке тем, которые лучше не поднимать, всего один пункт. Нейт здесь? Ну вот, угадала. И пусть сестра сейчас далеко, это не мешает мне немного пошутить над ней. Я печатаю в ответ Кто? и поворачиваюсь к Нейту. – Бронвин передает тебе привет. Его темно-голубые глаза вспыхивают, но лицо остается бесстрастным. – Ей от меня тоже. Попался! Не важно, насколько дорог тебе человек – все меняется, если вас вдруг разносит в разные стороны. Однако у нас с Нейтом не тот характер, чтобы говорить о своих чувствах, так что я просто корчу ему рожу: – Сдерживать эмоции вредно для здоровья.