– Честно-честно? – это радостная Аливия. – Честно, но только на определенных условиях. Первое: вы не используете в ловушках ничего калечащего или опасного. То есть никаких выскакивающих кольев или падающих бревен. Второе: ловушку вы делаете только сами, не привлекая никого. Сам придумал – сам сделал. Третье: посторонние страдать не должны. Теперь о стимулировании. Если ловушку сделал Корт и Аливия в нее попалась – я знаю, как это бывает после срабатывания, например, пылевой ловушки, то убирается в том месте она. Причем убирает не только последствия срабатывания ловушки, но и рядом. Сработала ловушка в комнате – убирает всю комнату. В коридоре – убирает коридор. Корт, ты не злорадствуй, если она в твою ловушку не попадет, а обезвредит ее, то убираться будешь уже ты. Соответственно, и наоборот. Ну и напоследок, если в вашу ловушку попадет посторонний, то убираться будете уже вдвоем. Итак? Корт и Аливия переглянулись. – Ну как, трусишка? Или только из-за угла нападать умеешь? Мальчишка вспыхнул, готовый взорваться. – Кстати, – опять вмешивается Володя. – Если хочешь, можешь приходить с утра, будешь заниматься вместе с Аливией – партнер ей все-таки не помешает, а тебе уже пора браться за меч, поскольку ты должен заботиться о матери и сестре. И не откажешься. Корту хотелось бы гордо отказаться, но очень верно князь подобрал слова и сказал их вовремя. А еще эта вредина скалится, и очень хочется в конце концов ее победить, чтоб не задавалась. – Я согласен, если она не испугается. – Кто? Я? Да я… да ты… Я согласна! – Тогда Гюнтер назначается вашим секундантом. Он станет наблюдать за вашей схваткой и докладывать мне. Слуги, соответственно, будут говорить обо всем происходящем ему. Если вопросов нет, можете идти. Корт вроде бы хотел о чем-то спросить, но не решился. К выходу идут вдвоем – вроде бы бежать нельзя, но выйти каждый хочет первым, первым ведь всегда и входит, и выходит самый уважаемый. Володя перегнулся через стол и что-то сделал с ящиком. Когда ребята поравнялись с дверью, он выпрямился и дернул за нить… Мокрые и растерянные дети хлопают глазами, не понимая, что произошло. Наконец сначала Аливия, а потом Корт поднимают головы, разглядывая незамысловатую конструкцию из двух небольших бутылочек на веревках, теперь подвешенных за горлышко. – Да, еще не забыл, как развлекался на базе, – с какой-то веселой гордостью заметил Володя, встретившись с их обиженными взглядами. Первой сообразила Аливия. – Ну, ты и гад!!! Ну, я тебе это припомню!!! – Но-но, – поспешно напомнил Володя. – Я посторонний. Пострадаю от ваших ловушек – будете весь замок вдвоем убирать. – А тебе, значит, можно маленьких обижать, да?! – Мне можно, – твердо заверил Володя. – Я герцог, и я владелец этого замка. Мне тут все можно. Хочешь, выпорю тебя? Аливия засопела. Быть выпоротой она не боялась совершенно, знала, что Володя шутит, вон как глаза сверкают весельем, но и что сказать – не знает. Остается только уйти с гордо поднятой головой. Корт выскакивает следом совершенно растерянный. Сегодня он увидел грозного герцога, виновного в смерти его отца и того, кого за глаза прозвали иртинским палачом, совершенно с другой стороны. А уж этот детский розыгрыш с водой вообще… и эту игру с ловушками разрешил. Непонятно зачем, но разрешил ведь! Кто из взрослых такое предложил бы? Отец точно никогда такого не позволил бы. В разгоревшейся войне ловушек веселье было обеспечено всем… Арвид, вопреки расхожему мнению об увлеченных людях, которые кроме своих занятий ничего видеть не хотят, не требовал немедленно идти на базу за микроскопами и другими полезными вещами. Понимал, что не время. Вместо этого всячески пытался извлечь максимальную пользу из того, что имел. Потому Володе приходилось хотя бы раз в два дня пару часов посвящать ему и Беатрис, обсуждая методы исследований. Им выделили отдельную каменную постройку, бывшую ранее складом, где и оборудовали будущую лабораторию. Пока же ее просто привели в порядок, вычистили, подготовили специальные шкафы, изготовленные по зарисовкам князя, столы. Подготовили и отдельное помещение для хранения трав знахарки. Работы им пока хватало: Арвид занимался структуризацией тех данных, которые уже получил, а Беатрис готовила журнал лечебных растений. По рекомендации князя она наняла несколько художников, зарисовывающих растения. Листы подшивались в специальные альбомы, нумеровались и подписывались. В других тетрадях шло подробное описание растения и его свойств. Работы хватало пока и без микроскопов. Заказанные инструменты еще не готовы: ни перегонные кубы, ни новые скальпели, даже поставленное бродить зерно в бочках еще далеко от нужной кондиции. Вообще работы художникам хватало – эта профессия вдруг оказалась весьма дефицитной в герцогстве, хотя работать им приходилось совсем не по профилю. Ладно, цветы рисовать, но еще перерисовывать карты на холсты, делать пояснительные рисунки к записям Вольдемара и Арвида, даже зарисовывать образцы оружия. Сам князь полагал, что будет труднее, но нет. Кажется, он дал врачу столько материала для размышлений, что тот вынужден был взять паузу, чтобы осмыслить уже узнанное прежде, чем двигаться дальше. Беатрис пока следовала советам и занималась сбором растений перед приходом зимы, вопросов не задавала, хотя Володя видел, как ей интересно узнать, откуда непонятный князь знает столько о медицине. Даже Арвид – светило медицины – признает его превосходство в этом вопросе. А уж когда Вольдемару пришлось провести пару операций, где ему ассистировал Арвид… врач уже не ставил под сомнение ничего из того, что слышал. Правда, все в замке почему-то уверены, что оперировал именно Арвид, а князь зачем-то решил у него поучиться. Ну, это дело князя, такой уж он странный человек. Ни Арвид, ни Беатрис, ни сам Володя этих слухов не опровергали. Из ближайших сподвижников нового герцога в замке отсутствовал только Филип Норт, разъезжающий по герцогству и оценивающий качество дорог и мостов, определяя стратегические замки, которые можно использовать под хранилища разных запасов. Назначенный руководителем тыла, он, выслушав лекцию по теории логистики, отправился знакомиться с территорией. Видно было, что эта работа очень не нравится ветерану, но Володе удалось убедить его в ее важности. Впрочем, бывший солдат прекрасно знал важность своевременной доставки припасов к армии. Тут проблема еще и в том, что князь, воспользовавшись неразберихой после мятежа, несколькими указами буквально совершил революцию, снеся все преграды в виде таможенных постов на дорогах внутри герцогства. Количество налогов уменьшилось, и взимались они только на границе. Внутри все караваны имели право перемещаться совершенно свободно. Ох, как взвыли некоторые мелкие тиры и бароны, для которых дорожные сборы являлись чуть ли не единственным источником доходов. Крупные землевладельцы не пострадали, для них это мелочи. Но все наглядно получили подтверждение, что новый герцог церемониться не собирается, давя любое недовольство на корню. Пара вылазок к замкам особо недовольных, в которых быстро появились новые владельцы, и ропот стих моментально, а разговоров об иртинском палаче стало намного больше, но шли они много тише. Хотя никого за разговоры ни разу не наказали, но слухи о вырванных языках откуда-то пошли. Володя даже сам поверил в них и вызвал Крейса. Тот клятвенно заверил, что не имеет к происходящему никакого отношения. Получив незаслуженный выговор и приказ разобраться, Крейс начал рыть. Слухи не подтвердились – все люди, обнаруженные с вырванными языками, оказались жертвами прошлого герцога, но кого это волновало? Володя, может, и не поверил бы Крейсу безоговорочно, но получил подтверждение его выводов от Рутерна Торна – представителя купечества. С Торном у Володи состоялся разговор сразу после назначения Крейса главой службы безопасности. Сначала они обсуждали вопросы взаимодействия и возможных займов, а потом Володя завел разговор о жизни купцов. Рутерн сначала не понял, к чему клонит герцог… – Ваши караваны бывают везде. Много путешествуют. Скажи, уважаемый Рутерн, ведь наши взаимоотношения выгодны всем купцам? – Конечно, ваша светлость, – осторожно ответил тот. – Понимаете, я человек новый и плохо знаю ситуацию, могу наделать ошибок. Я был бы благодарен, если бы купцы сообщали мне то, что слышат в своих путешествиях. В мире они обладают наиболее полной информацией. Рутерн был отнюдь не дурак и все понял быстро. – Вы хотите получить доступ к купеческой информации? Не думаю, что они пойдут на это… – О‐о‐о, меня совершенно не интересуют их коммерческие тайны. Пусть сообщают лишь то, что сочтут нужным. А если у них будет важная информация, я готов заплатить за нее. Много заплатить. Вы ведь заинтересованы в стабильности герцогства не меньше моего. – Я сообщу коллегам об этой просьбе, – осторожно кивнул Рутерн. С тех пор информация от купцов текла постоянно лично к князю, минуя и Крейса, и Джерома. И оказывалась гораздо полнее, чем от двух последних, хотя Крейс постепенно обзаводился агентурой, в основном действуя через бывших знакомых в теневом мире городов. Впрочем, похоже, Джером тоже взялся за ум после разговора о неожиданно появившейся невесте. Джером есть Джером, и своих агентов он вербовал через знакомых девушек. Князь ханжой отнюдь не был, но эти похождения начали доставать и его. – Если узнаю, что хоть одна девушка попала к тебе вопреки своей воле… – не выдержал он однажды. Джером в этот момент впервые испугался. Взгляд князя был очень нехороший, а Джером уже достаточно знал господина, чтобы понимать, когда тот шутит, а когда совершенно серьезен. – Ваша светлость, я никогда себе такого не позволю! – Джером был очень убедителен. – Да если мне придется красотку в постель силой тащить… я себя уважать перестану! У меня ведь этот… как вы там говорили… комплекс неполноценности разовьется, вот. Что ж я, урод какой, что только силой и смогу девицу взять? Князь поверил и оттаял. – Смотри, но предупреждаю: попадешься – идешь под венец. Покрывать не буду. Постепенно напряжение первых дней спадало. Жизнь налаживалась, и даже появилась какая-то стабильность, хотя вести с фронтов доходили тревожные. В то, что Эрих просидит всю зиму спокойно, князь не верил, хотя вроде бы все указывало именно на это. Но чем больше шло информации, что король Родезии устраивается на зимних квартирах, тем больше князь убеждался, что едва выпадет снег, как начнутся боевые действия. На всякий случай он приказал выделить человек двести в отдельный отряд и начать обучение передвижению в снегоступах, которые тут же стали изготавливать. Инженер получил приказ подготовить сани и теплую одежду. В этот момент и пришло известие, что к замку приближается отряд герцога Алазорского и графа Танзани. Князь поднялся на башню и в бинокль внимательно рассмотрел всех всадников, особенно девушку, которая ехала рядом с герцогом. Нахмурился и о чем-то задумался. Вздохнул и спустился в кабинет, вызвав Гюнтера. Отдав приказы, он устроился в кресле и приготовился ждать. Не очень-то вежливо не встретить лично таких гостей, но герцог поймет, граф Танзани тоже. Глава 4 Кортеж встречали хоть и не очень торжественно, но с почестями. Риола вертела головой, пытаясь отыскать князя, о котором столько уже успела услышать, но никого подходящего не находила. Недоуменно обернулась к герцогу – вроде бы хозяин сам должен встречать гостей. Но он лишь чуть улыбался, граф Танзани тоже не очень удивлен отсутствию хозяина и совершенно спокойно распоряжался слугами замка, устраивая лошадей и своих людей. У крыльца их встретил какой-то высокий мужчина в парадной одежде, на поясе ключи, но не очень много. Девушка неуверенно остановилась, дожидаясь, когда подойдут герцог с графом. Мужчина окинул ее изучающим взглядом и чуть поклонился, но пока говорить ничего не стал. Но вот подошли ее провожатые, и мужчина поклонился еще раз. – Ваша светлость, ваша милость, госпожа. Я управляющий Гюнтер. Рад приветствовать вас в замке герцога Торенды. Он ждет вас в кабинете. Мелисса проводит вас. А вас, госпожа, я проведу в комнату, где вы сможет переодеться с дороги и отдохнуть. Похоже, встреча откладывается. И опять граф с герцогом так понимающе переглядываются. Это особенно раздражало – видимо, они ничуть не удивлены происходящим. Ну и ладно. Конечно, ей действительно надо переодеться, но уж встретить будущую невесту князь мог и самолично… Тут Риола чуть не споткнулась. С каких это пор она начала думать о князе словно о будущем женихе? Если бы он встретил их, она бы нашла что ему сказать, даже слова подобрала соответствующие – уничижительные, но вежливые, чтобы никто не смог обвинить ее в невоспитанности. И что теперь? Все заготовки пропали. Риола и сама не знала, на что сердится – что их не встретил хозяин и она не смогла высказать ему все, что хотела, или что он проявил к ней такое пренебрежение. Вздохнула, решила пока не скандалить и послушно отправилась за Гюнтером. Слуги следом несли ее вещи. Девушка с интересом поглядывала по сторонам. Судя по всему, замок находился в активной перестройке: всюду валялся строительный мусор, рабочие таскали бревна и камни, где-то стучали топоры и молотки. Но вот Гюнтер свернул в другой коридор, и стало тише. Судя по всему, в этой части замка ремонт уже закончили. Они миновали небольшой зал, где вдоль стен стояли резные удобные диванчики, столики. Интересно, для чего этот зал предназначен? Для танцев слишком мал, для приемов слишком велик… Задумавшись, Риола налетела на стул, зачем-то поставленный прямо на проходе, и тут же сверху на нее что-то посыпалось… Девушка на миг замерла, потом отскочила, но поздно. Так и застыла, не зная, что делать, и растерянно хлопая глазами, потом мотнула головой, стряхивая… похоже, муку. Осторожно протерла глаза. Обернулась к управляющему. Тот невозмутимо стоял в стороне и, кажется, даже не удивился. Это что, князь приказал так ее встретить? Мысль настолько нелепая, что девушка тут же ее прогнала. Кто ж ее так «любит»? Словно в ответ на ее мысли из-за двери высунулась голова мальчишки лет двенадцати. Несколько секунд он разглядывал живописную картину. – Скипидарка тупоголовая! – вдруг непонятно заорал он куда-то в сторону. Скрипнула дверь шкафа, и оттуда показалась голова девочки, чуть младше мальчишки. Кажется, виновные нашлись, только вот почему-то они не слишком радовались, что она попалась в ловушку. Риола успокоилась – дети, сама была такой, порою устраивала ловушки для слуг. – И что это значит? – грозно нахмурилась она, уперев руки в боки. Девочка виновато вздохнула, потупилась и выбралась из шкафа. В легком свободном платьице, лента перехватывала волосы, не давая им свалиться на лоб. – Простите, я не хотела… А ты сам тупоголовый! – тут же без перехода крикнула она мальчишке. Тот тоже вышел из-за двери, не пытаясь скрыться, как поступил бы любой нормальный нашкодивший проказник. – Скипидар! Ни он, ни она понятия не имели, что такое скипидар, но после фразы Володи про «наскипидаренную Аливию» Корту так понравилось это выражение, что он начал выдумывать и свои: «тупоголовая скипидарка» и «дура скипидарная» были одними из его любимых. Аливия такой богатой фантазией похвастаться не могла и жутко обижалась, кто его знает, что такое этот скипидар, но звучит обидно. Риола таких тонкостей детских взаимоотношений не знала, а потому растерялась окончательно, не зная, как реагировать. К счастью, ее выручил Гюнтер. – Я так понимаю, господа и дамы, вы знаете, что надо делать? – Знаем, – буркнул мальчишка и отвернулся. – Все из-за этой тупоголовки! Можно подумать, я такой идиот, чтобы трогать стул, который на проходе стоит. Ясно же, что здесь что-то не так. – Сам такой, – огрызнулась девочка. – Так и не понял, что ловушка не со стулом была связана. Хе-хе. – Но тут же поскучнела. – Извините еще раз, я не хотела, чтобы вы попались. – Ничего, все в порядке. Мне все равно нужно после дороги переодеваться и помыться. – А что еще сказать? Когда у двери Риола обернулась, дети уже где-то раздобыли ведра, швабры и теперь старательно отмывали полы. Когда они покинули зал, Гюнтер счел своим долгом объяснить ситуацию: – Вы хотите сказать, что князь разрешил это все? А эта девочка? – Его сестра, госпожа.