У ступеней ученики выстроились в два ряда, преклонили колени и коснулись лбом земли. Тани слышала дыхание Ишари. Никто не поднимался. Никто не шевелился. Чешуя зашуршала по камню. В теле натянулась каждая жилка, в груди сперло дыхание. Тани подняла взгляд. Их было восемь. Она годами молилась перед статуями драконов, изучала их, наблюдала за ними издалека, но впервые увидела так близко. Их величина потрясала. Почти все были сейкинскими, серебристыми и стройными, гибкими, как хлыст. Невероятно длинные тела поддерживали их прекрасные головы, а четыре мускулистые лапы у каждого оканчивались тремя когтями. Длинные усы кольцами свисали от пасти и тянулись за ними, как нити бумажных змеев. Большинство их были еще молоды, быть может лет четырехсот от роду, но некоторые несли на себе шрамы Великой Скорби. Каждого покрывала чешуя и следы присосок – памятки вражды с гигантскими спрутами. Двое были четырехпалыми. Драконы империи Двенадцати Озер. Один из них был крылатым. Обычно драконы бескрылы и летают посредством особого органа на голове, называемого учеными «короной». Крылья если и вырастают у немногих, то на третьем тысячелетии жизни. Крылатый дракон был больше всех. Тани, даже вытянувшись во весь рост, не достала бы его морды под глазами. Крылья казались хрупкими, как из паутины, но их сила способна была поднять бурю. Тани высмотрела у него под челюстью зоб. Драконы, как устрицы, способны вынашивать жемчужины, по одной за целую жизнь. Жемчужины никогда не покидают их зоба. Рядом с лакустринцем стояла дракана, тоже лакустринская и почти не уступавшая ему в росте. В ее светлой чешуе клубилась зеленоватая дымка, как в молочном нефрите, а грива была золотистой, как речная трава. – Добро пожаловать, – сказал воинский начальник. Его голос звенел, как зов боевой раковины. – Встаньте. Они повиновались. – Сегодня вы присягнете одной из двух жизней: жизни стражей Бурного Моря, защитников Сейки от болезни и вторжения, или жизни в познании и молитвах на Пуховом острове. Двенадцать из морской стражи будут удостоены чести стать всадниками драконов. Всего двенадцать. Обычно бывало больше. – Вы знаете, – продолжал морской начальник, – что уже два века не проклевывалось ни одно драконье яйцо. Нескольких драконов нас лишил флот Тигрового Глаза, продолжающий мерзкую торговлю драконьим мясом под тиранией самозваной Золотой императрицы. Все склонили головы. – Нам выпала честь усилить наши ряды двумя великими воинами из империи Двенадцати Озер. Я верю, что это возвещает более тесную дружбу с нашими северными союзниками. Морской начальник склонил голову к двум лакустринским драконам. Они окажутся не так привычны к морю, как сейкинские драконы, ведь лакустринцы предпочитают реки и другие пресные воды, но драконы обеих стран сражались в Великой Скорби бок о бок, и предки у них общие. Тани почувствовала на себе взгляд Турозы. Этот, если станет всадником, будет уверять, что его дракон величайший из всех. – Сегодня вы узнаете свою судьбу. – Морской начальник, достав из-за лацкана свиток, развернул его. – Приступим. Тани подтянулась. Первая вызванная ученица вознеслась в благородные ряды стражи Бурного Моря. Морской начальник вручил ей накидку цвета летнего неба. Когда она приняла одежду, черный дракон-сейкинец заставил ее вздрогнуть, выпустив клуб дыма. Пошутил. Думуза из Западного дома тоже попала в морскую стражу. Внучка двух всадников, она вела род не только от сейкинцев, но и от южной пустыни. Тани не отрывала взгляд, пока та, приняв новую форму, склонялась перед морским начальником и занимала место по правую руку от него. Следующий ученик первым пополнил ряды ученых. Полученный им шелк был густого цвета шелковицы, и, когда он кланялся, плечи у него дрогнули. Тани ощутила, как по рядам учеников прошла тревожная рябь. Туроза, само собой, вступил в стражу Бурного Моря. Ждать, пока назовут ее имя, пришлось, казалось, целую вечность. – Достойная Тани из Южного дома. Она выступила вперед. Драконы рассматривали ее. Говорили, что им открыты глубочайшие тайны души, потому что люди состоят из воды, а все воды принадлежат им. А вдруг они увидят, что она натворила? Тани сосредоточилась на плитах у себя под ногами. Морской начальник, когда она встала перед ним, молча смотрел на нее, казалось, не один год. Все ее силы ушли на то, чтобы удержаться на ногах. Наконец он достал голубой плащ. Тани выдохнула, слезы облегчения защипали ей глаза. – Благодаря способностям и наклонностям, – заговорил он, – ты заслужила место в благородных рядах стражи Бурного Моря и должна поклясться идти по пути дракона до последнего вздоха. – Морской начальник склонился к ней. – Твои учителя прекрасно о тебе отзывались. Ты будешь ценным приобретением для моей стражи. Тани низко склонилась: – Это честь для меня, великий. Морской начальник склонил голову. Тани встала в ряд с четырьмя другими учениками справа от него. Она оцепенела от счастья, кровь в ней шумела, как волна по прибрежной гальке. Когда вперед вышел следующий кандидат, Туроза шепнул ей на ухо: – Итак, нам с тобой вместе проходить водяные испытания. – Его дыхание пахло молоком. – Это хорошо. – Я буду рада сразиться с таким искусным воином, как ты, достойный Туроза, – хладнокровно ответила Тани. – Я вижу тебя насквозь, деревенщина. Вижу, что у тебя на сердце. То же, что и у меня. Честолюбие. – Он помолчал, пока следующий юноша отходил на другую сторону. – Разница в том, что такое я, а что – ты. Тани мельком взглянула на него: – Кем бы я ни была, мы с тобой стоим наравне, достойный Туроза. От его смешка у нее похолодел загривок. – Достойная Ишари из Южного дома. Ишари медленно взошла по ступеням. Когда она встала перед ним, морской начальник вручил ей сверток красного шелка. – По своим способностям и наклонностям, – проговорил он, – ты причислена к благородным рядам ученых и должна поклясться посвятить себя поиску новых знаний до последнего вздоха. Ишари вздрогнула при этих словах, однако приняла сверток и склонилась. – Благодарю, великий, – пробормотала она. Тани смотрела, как Ишари отходит налево. Та, должно быть, в смятении. Но все же она может преуспеть на Пуховом острове, а со временем вернуться в Сейки мастером-наставником. – Жаль, – бросил Туроза. – Она ведь была тебе подруга? Тани прикусила язык. Следующей в их ряд встала первая ученица Восточного дома. Онрен была невысокой и коренастой, сквозь ее темный загар проступали веснушки. Густые волосы, падавшие ей на плечи, высохли от соленой воды и секлись. Губы она темнила кровью раковин. – Тани, – сказала она, встав рядом, – поздравляю. – И я тебя, Онрен. Из всех учеников только они не пропустили ни одного рассвета без купания, и от этого между ними выросло что-то вроде дружбы. Тани не сомневалась, что и Онрен знала о слухах и тоже выбиралась окунуться в море перед церемонией. От этой мысли ей стало не по себе. Мыс Хайсан изобиловал бухточками, но судьба вывела чужестранца прямо к ней. Онрен опустила глаза на свой сверток шелка. Она, как и Тани, была из бедной семьи. – Они чудесные, – шепнула она, поглядывая на драконов. – Надеюсь, я попаду в число двенадцати. – Не маловата ли ты для дракона, малютка Онрен? – протянул Туроза. – Разве что на хвосте примостишься. Онрен оглянулась на него через плечо. – Слышу твой голос. Мы знакомы? – Едва он открыл рот, она сказала: – Можешь не отвечать. Вижу, что ты дурак, а с дураками я знакомства не вожу. Тани скрыла улыбку за волосами. В кои-то веки Турозе заткнули рот. Когда последний ученик получил свой плащ, оба ряда развернулись лицом к морскому начальнику. Ишари, со следами слез на щеках, не поднимала глаз от свертка в руках. – Вы уже не дети. Перед вами открыты все дороги. – Морской начальник обернулся направо. – Четверо из морских стражей выступили выше ожиданий: Туроза из Северного дома, Онрен из Восточного дома, Тани из Южного дома и Думуза из Западного дома. Повернитесь лицом к старейшим, чтобы они узнали ваши имена и лица. Они повиновались. Тани, вместе с тремя другими шагнув вперед, снова коснулась лбом пола. – Поднимитесь, – сказал один из драконов. От его голоса содрогнулась земля. Он был таким глубоким и низким, что Тани не сразу поняла. Четверо послушно выпрямили спины. Самый большой из сейкинцев опустил голову, чтобы глаза пришлись вровень с их лицами. Между его зубами мелькнул длинный язык. Мощно толкнувшись лапами, он вдруг взлетел в воздух. Все ученики попадали ничком, стоять остался один морской начальник. Он раскатисто хохотал. Млечно-зеленая лакустринская дракана показала зубы в усмешке. Тани почудилось, что она проваливается в бурные водовороты ее глаз. Дракана вместе со всеми родичами поднялась над городскими крышами. Плоть – это вода. Когда дымка божественного дождя пролилась с их чешуй, промочив людей на земле, сейкинец вздыбился, вдохнул и выдохнул могучий порыв ветра. Все гонги храма отозвались ему.