— Забрал вчера, но она осталась дома. — Я устала подрабатывать твоим таксистом. То трупы подвези, то тебя самого… Тебе слишком со мной повезло! И лишний раз напомню, что моя ласточка не трупозозка, так что когда в следующий раз захочешь отвезти свою тачку в ремонт, постарайся обойтись без покойников! — Меня явно ожидает нелегкий день, — пробормотал Ромка, намекая на мое паршивое настроение. — У рабов не бывает легких дней! — отрезала я и села на водительские место. Ромашка молча устроился рядом. — И куда мы держим путь? — полюбопытствовал он, когда я ловко вырулила из гаража. — К Гану. Придется тебе популярно объяснить парню, что мои просьбы лучше выполнять сразу. Он обещал мне адрес еще вчера, но молчит как партизан. — Это он зря. — Я тоже так думаю. Ган жил не очень далеко от моего дома, так что довольно скоро Ромка уже барабанил кулаком ему в дверь. После где-то пятого удара я не выдержала, отпихнула Ромку в сторону и открыла дверь, вовремя вспомнив о привычке бурята игнорировать замок. — Он наверное еще спит, а ты сейчас так весь дом перебудишь, — шикнула я на друга и первой вошла в квартиру. Первое, что бросилось мне в глаза — вчерашний кальян, который курил Ган. Он валялся на полу, со своего места я отчетливо могла видеть пепел, что испортил белый пушистый ковер. Все это навевало чувство тревоги. — Ромаш? — Может, парень просто буйствовал, — пожал Ромка плечами, но было видно, что он тоже заметно напрягся. — Не говори глупостей, — разозлилась я и прошла вперед, бросив через плечо: — Постарайся тут ничего не лапать. — Могла бы и не напоминать. В несколько шагов я пересекла широкий коридор и обошла диван, на котором вчера восседал Ган. Неудивительно, что я не увидела его сразу: диван закрывал обзор практически полностью, оставляя на всеобщее обозрение лишь кальян. Теперь же я могла видеть и Гана: все в том же халате, что он был вчера. Я уверена, что он сидел в той же позе, что и вчера, потому что сейчас он сполз с дивана, лицом уткнувшись в свой некогда белый ковер. Можно было подумать, что ему просто пришла охота встать на колени, если бы не испорченный ковер: на нем расползались красные пятна, которые вряд ли под силу будет удалить. Затылок Гана представлял из себя багровое месиво из слипшихся от крови темных волос, зрелище не из самых лучших. Стоило признать, что Ромкин покойник был куда приятнее, если так вообще можно сказать о покойниках: хотя бы в крови нас не измазал, и на том спасибо. Ну и Ромкин пол не пострадал, что тоже хорошо. — В таких случаях люди говорят «Боже мой»! — услужливо подсказал Ромка, наблюдая за моей реакцией. — Так представь, что ты человек и скажи, — огрызнулась я. Вместо этого он красочно присвистнул, продолжая разглядывать Гана. — Ты мог бы не свистеть? Это плохая примета, — недовольно заметила я, потом подошла к трупу и аккуратно толкнула его носом своей туфли, найдя участок, свободный от крови. Он начал медленно заваливаться на бок, не меняя позиции, так что я быстро сделала вывод, — Он мертв уже не меньше шести часов, то есть застрелили его как раз вчера поздно вечером. — Не ты ли? — поинтересовался Ромка. — Это явно был какой-то бездушный, жестокий манипулятор, — ответила я, понятно кого имея ввиду. — Я ни на что не намекаю, но у тебя как раз нет алиби. — Как будто у тебя есть. — Есть. И я все равно не подхожу под твое описание. — Прекрати, — поморщилась я, — Ты понял, о чем я: убийство Гана тоже как-то связано с нашим трупом. Я гостила у него вчера, потом кто-то заходит и стреляет ему в затылок. Уверена, сразу же после моего ухода. — Тогда нам лучше сматываться как можно скорее, — заметил Ромка. — Нужно все проверить. — Что проверять?! Понятно же, что парню стреляли в затылок. Если кто-то шел сюда с намерением его убить, ему не нужно было двигаться дальше порога, там как раз отличная позиция для стрельбы в голову. — Не тупи. Ясно, что убийца не оставил здесь следов. В отличие от меня. — Чудесно! Что мы ищем? — Я пила с ним мартини. И сидела вон в том кресле, — ткнула я пальцем влево. Вроде бы все. — Отлично. Избавляемся от улик и сматываемся, — внес Ромка корректив в первоначальный план. Я согласно кивнула и стала не спеша обходить помещение. Ромка проследил за мной взглядом, но быстро понял, что от улик придется избавляться ему самому. Пока он занимался моим бокалом, я обнаружила айфон Гана и припрятала его к себе в карман. Больше при все желании тут не обнаружить. Мы ходко покинули помещение, не забыв протереть входную дверь: ничто не должно связать меня с Ганом. Хоть моих отпечатков у полиции и не было, рисковать не хотелось. Нам удалось удалиться незамеченными, что было как нельзя кстати. В этот раз за руль сел Ромка, прекрасно зная, что мне необходимо обдумать ситуацию. Для начала я изъяла из кармана стыренный айфон, без труда подобрала пароль Гана и просмотрела список вызовов. Если мне не изменяет память, расстались мы не позднее десяти вечера: судя по его вызовам, он был жив как минимум до одиннадцати. После моего ухода он дважды позвонил, и один раз ему перезвонили, но вызов остался непринятым. Это было в двенадцатом часу, как раз подходит к времени смерти. Звонил некий Петр, его же номер значился и в исходящих звонках. Имя мне ни о чем не говорило, но это еще ничего не значило. Я быстро набрала смску: «Не могу говорить, пришли сообщением». Настроилась на ожидание, памятуя, что сейчас раннее утро, но неизвестный Петр не разочаровал: через пару минут пришло сообщение с адресом: «Корнеева, 15». Что ж, я не ошиблась и последние вызовы Гана на самом деле имели прямое отношение к моей просьбе. И совсем скоро все будут знать, что он убит и адресом заинтересуются. Как и пропажей Боярышника. В лучшем случае все могут списать на него, но я бы не рассчитывала на такую удачу. — Ты знаешь, где улица Корнеева? — Примерно. — Погнали туда. Нужный нам дом под номером пятнадцать, — скомандовала я, Ромка согласно кивнул. — Как скажешь. Что там такое? Улица кажется знакомой… — Новое обиталище Боярышника. На всякий случай проверим, а ну как что любопытное обнаружим. Теперь он покачал головой, явно со мной не соглашаясь: — Ты уверена, что показываться там сейчас разумно? — Нет, — призналась я. — Я же правильно понял, его адрес ты выудила из айфона Гана? Тогда это неразумно вдвойне, Сенечка. Под тебя и так копают, и если ты будешь показываться в ненужных местах лишний раз… Не хватало еще, чтобы головорезы Гана заподозрили кого-то из нас в убийстве своего ненаглядного босса… — Ты их переоцениваешь, — возразила я скорее из вредности. — Возможно. Но мы с тобой по этому адресу не поедем. — Мы бы как раз успели: пока еще никто не знает, что Гана застрелили. В доме у Боярышника можно было бы найти нечто любопытное. К примеру, его архив. Тут уже Ромка заинтересовался, лукавая физиономия сразу его выдала, я даже немного удивилась, что такая простая идея не пришла ему раньше: архив старика пригодился бы Ромке как нельзя кстати. При условии конечно, что Боярышник хранил его дома, в чем я была почти уверена: дед был старой закалки. — Хорошо, но я поеду туда один. Кажется, у тебя были какие-то дела? — Это несправедливо, — заметила я. — Нет, Сенечка. Ты занимайся компанией отца и своим парнем-аферистом, у тебя проблем и так достаточно. А трупы оставим мне, их уже два и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Первый подсунули мне, это еще куда бы ни шло, но вторым очень легко можно было подставить тебя. А если бы мы сегодня не заехали к Гану? Сама говоришь, его головорезы просто озверели бы… — Если бы да кабы… Не мели ерунды, Ром. Мы не будем делиться, но в качестве исключения я с тобой соглашусь: не стоит мне светиться. Поехали к тебе: ты пересядешь на свою ржавую старуху, а я поеду к отцу, он наверняка уже в офисе. Ромка согласился с моим планом, а я решила поинтересоваться: — Ты не хочешь составить мне компанию в аэропорту? — Пожалуй, откажусь. Твой отец меня пугает. — Это еще почему? — заинтересовалась я. — У него взгляд такой, словно он мысли читает. К тому же, он вырастил тебя, и это пугает дальше больше, чем возможное чтение мыслей… — Ты такой идиот! Высадив Ромашку, через полчаса я уже шагала через просторный холл нового офисного здания, одного из самых высоких в нашем городе. Разумеется, оно полностью принадлежало отцу. По соседству он совсем недавно отстроил такой же новенький жилой комплекс, который в народе называли «башни-близнецы». Папе это название не нравилось, но оно прижилось среди граждан. Две новомодные высотки, цены за квадратный метр зашкаливали, но вид был потрясающим. Одно время я даже собиралась переехать на последний этаж (всего их 27, кажется), но передумала: слишком много соседей. Не без тоски глянув на «близнецов», поднялась на последний этаж и эффектно прошлась в сторону нужной мне двери. Папина секретарша, которая по неизвестной мне причине звала себя ассистентской руководителя, резво вскочила и улыбнулась: — Доброе утро, Сентябрина Евгеньевна. Как настроение? — Не очень. Папуля у себя? — Так точно, то есть да, — испуганно ответила она. Не знаю, относился ли ее испуг к моей прошлой угрозе приложить ее физиономией к утюгу, или к тому факту, что я оставалась практически за главную (ключевое слово — «практически» жутко меня раздражало), и теперь никто не спасет ее от моего гнева. — Принести вам кофе? Без сахара, я запомнила. — Нет, благодарю, — я уже практически открыла дверь кабинета, когда она меня остановила: — Сентябрина Евгеньевна, тут еще одно… — она заерзала и отвела взгляд. — Не мнись, что такое? — Макар Александрович просил, чтобы вы к нему зашли тоже, — пряча глаза, сообщила она, догадываясь, что мне это не понравится. Если бы от злости можно было закипеть, я бы непременно сделала это: мало того, что папаня притащил этого проходимца к нам дом, так еще и его ассистентка зовет его по имени-отчеству? Ему еще и кабинет выделили? Это уже ни в какие ворота не лезет…