За неделю до отлета Вилли наткнулся на Фэрн, забавлявшуюся в бассейне с Аарби Кидом. Как быстро понял Вилли, Фэрн и дня не могла прожить, чтобы не отведать своей любимой забавы, наркотика под названием «слив». — Мы в «Красном Шаре» никогда не пробовали слива, — сообщил потом Аарби. — Я так понимаю, на Земле эту дурь не просто достать. Слышал, что слив водится на Майами-Бич. Трехсексуалы сидят на этой штуке. — Я хочу слиться с тобой, Аарби, — сказала Фэрн. — Я все перепробовал, Фэрн. Что ж, можно скататься на Майами-Бич на моем байке, там мы сможем заброситься сливом, и плескаться, и миловаться в любовном супе хоть всю ночь напролет. Так Аарби и Фэрн отправились на южный Майами-Бич, чтобы надыбать там слива. Вилли, которому совсем не улыбалось сидеть вечером дома одному, решил прокатиться в Луисвилль. Он попросил внучку Улама, сильную молди по имени Моанна, перенести его по воздуху до города, за что заплатил ей два нанограмма квантовых капсул и пять килограммов имиполекса. В конце лета родители Вилли наконец развелись. В первую очередь он решил повидать мать. Мама жила в старом семейном доме на Истерн-авеню. Моанна опустила Вилли на знакомом заднем дворе — казалось, что ему это снится, ведь он опустился с неба туда, где провел за играми счастливое детство. Моанна сказала, что ей хотелось бы пройтись по городу одной, и они договорились с Вилли, что встретятся в этом дворе завтра в полдень. Моанна приняла облик собаки и затрусила по улице прочь. Вилли огляделся по сторонам, высматривая знакомые приметы. Вон в песке торчит наполовину засыпанный зеленый пластмассовый солдатик, из тех, которые когда-то принадлежали ему. Какое счастливое было тогда время, как хорошо ему было здесь играть на солнышке без забот. На глаза Вилли навернулись слезы, и он глубоко вздохнул. Его детство прошло, и как-то вышло, что он вырос, но превратился во что-то гораздо меньшее, чем обыкновенный мужчина. В доме Вилли нашел свою мать, как обычно энергичную и увлеченную своими планами в искусстве и ремесле, однако с новой трагической тенью на лице, причиненной неверностью Колина. Мама приготовила Вилли вкусный постный ужин и поела с ним за компанию, выпив больше вина, чем обычно. «Как приятно, что в доме есть кто-то еще, а не только я одна, — все повторяла и повторяла она. — Я тут места себе не нахожу, все брожу и брожу по комнатам». Ночью Вилли несколько раз просыпался, разбуженный криками Илси, которая во сне проклинала своего запропавшего неверного мужа. — Будь ты проклят. Как же ты мог? Я тебя ненавижу. Дерьмо. Будь ты проклят, Колин. Такая картина не могла улучшить настроения. На следующий день Вилли, надев на ноги Моанну в виде тяжелых походных ботинок, отправился в центр повидаться с отцом. Колин был профессором английского языка и преподавал в университете Луисвилля; он съехал из дома Илси, чтобы поселиться со своей новой подругой, студенткой по имени Ксюэн Тюэн. При виде Колина, в лице которого застыла неловкость, Вилли понял, что к этому моменту успел впитать в себя слишком много горечи Илси, чтобы проявить хоть сколько-нибудь дружелюбия к отцу. Гораздо легче у него сложился разговор с Ксюэн, новой подружкой отца. Ксюэн была дружелюбной приветливой круглолицей вьетнамкой с кентуккийским выговором. — Зови меня просто Сью, — сказала она Вилли, который сразу же начал спотыкаться на сложном имени. — Сегодня в клубе здоровья «Ла Мираж» устраивают большую вечеринку в честь Хеллоуина, ты можешь прийти, если пожелаешь. Я хочу затащить туда твоего отца. Кузина Делла тоже должна прийти. — Что ж, костюм у меня заготовлен первый сорт, — сказал Вилли. — Что? Вилли похлопал себя по тяжелому ботинку: — Это Плащ Счастья, с которым я сюда прилетел. Ее зовут Моанна. Я могу носить ее на себе, покрывая все тело. — И заставить ее принять любой вид? — Совершенно любой, какой мне захочется. Придумал! У меня будет костюм женщины, большой голой женщины. Вилли был доволен, что при этом ему удалось уколоть Колина, который постоянно опасался того, что его взрослый неженатый сын, возможно, скрытый гей. На вечеринке «костюм амазонки» Вилли возбудил внимание Сью Такер, симпатичной бисексуалки, подруги водопроводчика из Кентукки, воспылавшей к нему амурными чувствами. Вечеринка пошла во все тяжкие самым диким образом, и вышло так, что в этой уникальной для него ситуации Вилли, полностью упакованный в костюм молди, первый и последний раз в жизни совокупился с настоящей живой женщиной, бисексуалкой Сью Такер. В заключительный момент интимной связи, под влиянием глубинного репродуктивного импульса Вилли велел Моанне открыть кончик его пениса — с тем, чтобы позволить своей сперме проникнуть в утробу женщины, в первый и последний раз. Таким вот образом вышло — хотя правда открылась лишь много лет спустя, — что Вилли Тейз стал отцом Ренди Карла Такера. Когда Вилли потом вернулся обратно во Флориду, «Селена» уже была готова к отлету, и он вместе с Фэрн отправился на Луну. Аарби остался на Земле, и Улам с Флонси тоже, и все их дети и внуки. Земля, с ее богатейшими информационными полями, была краем обетованным для молди, и никто из них не желал возвращаться на Луну, где жизнь была тяжелой. Когда «Селена» опустилась в космопорте Луны, встречать Вилли вышли сотни людей и молди. Если обитатели земной грязи по сию пору сомневались в роли Вилли, то у Луны не было сомнения в том, что Вилли являлся героем и спасителем цивилизации. Благодаря Вилли открылся огромный рынок для произведенной на Луне лимп-продукции, лунные молди получили право иммигрировать на Землю, где так легко можно было найти хорошую работу. То, что Вилли был внуком Кобба Андерсона, также играло для обитателей Луны не последнюю роль. ОСЦС устроила шумную и роскошную вечеринку в честь прибытия Вилли. Вечеринка проходила на верхней площадке дома штаб-квартиры компании — одного из самых высоких зданий в Эйнштейне. На вершине огромной усеченной пирамиды имелась просторная площадка, всего в пятидесяти футах над которой находился купол Эйнштейна. Сквозь купол отчетливо видна была россыпь звезд и повисший в небе шар старушки Земли. Пол террасы был вымощен сложным мозаичным узором из серебряных с золотом плиток Пенроуза: «Забавные цыплята». Беседки, увитые выращенными быстрым способом на основе гибберлиновой подпитки фруктовыми растениями, высились по краям площадки. Растения были увешаны такими редкостными деликатесными плодами, как вишневые томаты, мандарины, черника и виноград — настоящие живые ягоды и фрукты для пикника. Гости прибывали и улетали на летающих магнитных аппаратах, зовущихся магги; магги функционировали вновь благодаря новой ДИМ-технологии, основанной на использовании набора Разработки лимп-программ. Фэрн провела Вилли между собравшимися, представляя гостям. Местный глава отделения ОСЦС был желтокожим мужчиной со странными вертикальными морщинами на лице. — Вилли, это Бей Нг, — представила их друг другу Фэрн. — Привет, — поздоровался Вилли. — Рад приветствовать лично нашего лучшего служащего, — ответил Бей. — Но я не служащий компании, — протестующе ответил Вилли. — Я президент «Мбанджи ДеГроот». — Да, конечно, но «Мбанджи ДеГроот» — дочерняя компания ОСЦС. Как ни крути, но ты работаешь на меня, Вилли. Но только в той мере, как это самому тебе кажется необходимым. А ведь ты и без того успел столько, сколько иному не под силу за всю жизнь. Не нужно говорить, что с данного момента, что бы ни случилось в будущем, ОСЦС будет продолжать платить тебе пожизненную ренту за использование патентов и авторских прав на продукцию, которую ты разработал для нас на посту президента «Мбанджи ДеГроот». — Я предоставил вам в использование свои авторские права на изобретения? На Лимплан‐4? На РЛП и ювви? Бей рассмеялся со значением. — Вы, изобретатели, всегда так впечатляюще наивны. Не берите все это в голову, молодой человек. У вас будет столько денег, сколько вам понадобится. Эй, Фэрн, дай-ка парню закинуться. Фэрн ловко увела Вилли к бару и подала ему сниффер со сладким маслянистым ликером. — Давай, Вилли, это очень приятно, — предложила ему Фэрн. — Встречай рассвет. Потом Фэрн заметила кого-то на другой стороне террасы. — Это мой старый приятель, мой слив-бойфренд Рикардо. Мне нужно поздороваться с ним. Эй, привет, Кардо! Фэрн стрелой унеслась прочь, и Вилли ничего не оставалось, как повернуться и завести разговор с большущим молди, стоящим возле стойки, весьма импозантным змееподобным существом, темно-красный имиполекс которого отливал металлическим блеском. — Для меня большая честь познакомиться с вами, мистер Тейз, — ответил ему молди. — Меня зовут Гардл. Я один из известных ученых Гнезда. Я хочу выразить вам благодарность за то, что вы открыли для моей расы Землю. Я хотел спросить вас, планируете ли вы обновить версию вашего языка лимп-программирования? Например, до Лимплан‐5? Мои коллеги и я сам имеем в запасе несколько идей по поводу того, каким образом можно улучшить язык. — Улучшайте сами, как знаете, — ответил Вилли, потянув крепкого ликера. — Код языка распространяется бесплатно. Если у молди есть разум, то им не составит труда применить лимплан для своих целей, так же как и РЛП. Что касается меня, то я закончил этим заниматься. Сейчас у меня другие планы, хочу заняться чем-нибудь новым. Ты, наверное, знаешь, что я начинал как цефаскоп-художник. — Значит, у создателя Лимплана душа художника, — задумчиво проговорил Гардл. — Что ж, я этому совсем не удивлен. Искусство — это высшая форма общения. В искусстве представляется возможность полностью раскодировать всю свою душу. По правде сказать, этот вопрос меня давно и очень сильно интересует. — О чем ты говоришь? О дистанционной передаче своей личности другому молди? — Как быстро вы схватываете самую суть! По сути дела, я уже имел опыт передачи своей личности, когда занимался сексом с молди женского пола и запрограммировал ребенка. Но совершенно верно, именно дистанционная передача личности лежит в основе моих текущих исследований. В частности, я вывел гипотезу, что подобная передача личностных матриц пронизывает всю вселенную. Я верю, что передача огромного числа личностей происходит непрерывно и повсеместно, — даже сию секунду мимо нас густым потоком проносится огромное количество душ. Я также считаю, что только отсутствие необходимой технологии не дает возможности этим душам оказаться уловленными тем или иным приемным устройством. Для того чтобы стало возможным претворить в жизнь то, что я беззастенчиво называю Раскодированием Гардла, нужно совершить еще не одно техническое открытие. Для этого потребуется, может быть, не один десяток лет. Двадцать лет — семь жизней молди. Крепкий наркотический коктейль наконец ударил Вилли в голову, и он уже с трудом поспевал за рассуждениями Гардла. Если прислушаться внимательно к тому, что говорил ему молди, то можно было запросто решить, что тот спятил. И чем это от него так воняет? Как от плесневелого перезрелого сыра, смешанного с гниющей падалью. — Я основываю свои умозаключения на информационно-теоретических предпосылках, которые мои собратья находят весьма здравыми и привлекательными, — продолжал тем временем Гардл. — В частности, я использовал результаты анализа космического излучения. Но я вижу, что ваш разум витает где-то в другом месте, мистер Тейз. Это празднество не самое удачное место для того, чтобы вдаваться в детали. Если хотите, я приглашаю вас посетить мое жилище в Гнезде, где мы могли бы продолжить наш разговор. — Было бы здорово побывать в Гнезде, — туманным голосом произнес Вилли. — Но только не сейчас. Мне еще нужно устроиться. — Я свяжусь с вами в полдень, — сказал Гардл. — Хочу еще раз сказать, что я очень рад был повстречаться с вами. Остекленевшими глазами Вилли проследил за тем, как вонючий змееобразный молди розового цвета уполз прочь. И снова перед носом Вилли маячил способный вывести кого угодно из себя полный начальственной надменности Бей. Рядом с ним стояла плотно сложенная женщина-камбоджийка — или, может быть, это был мужчина? — с длинными светлыми волосами. — Бей сказал, что ты собираешься найти место для ночлега, так, Вилли? — спросил его морф, положив чуть дрожащую руку на грудь Вилли. — Меня зовут Ло Тек. Я занимаюсь приемом и устройством гостей ОСЦС. Завтра мы займемся тем, что подыщем для тебя какую-нибудь собственность. Если у тебя сейчас есть минутка, я хотел бы получить от тебя какие-нибудь личные данные, для того чтобы сузить… — Спасибо, но я уже решил, что пока поживу в отеле «Эйнштейн-Луна», — ответил Вилли и отвернулся, сбросив с себя руку. Он взял со стойки бара другой напиток — на этот раз просто воду — и быстро прошел через террасу, присоединившись к троице заметных персонажей, имеющих прелюбопытный внешний вид: парень без рубашки с гребнем-ирокезом на голове, длинный конец которого спускался до самого его копчика, девушка с роскошным телом и длинными вьющимися волосами, приземистый мужчина с аккуратно подстриженной эспаньолкой в виде правильного треугольника. Они передавали друг другу курительное устройство, из которого дым не шел, но которое сложным видом напоминало небольшую установку по очистке вещества. — Привет, ребята, — поздоровался Вилли. — Отсюда отличный вид. — Вилли Тейз! — воскликнул человек с эспаньолкой. В его голосе слышалась постоянная насмешка, но при этом было похоже, что человек он весьма общительный и открытый. — Добро пожаловать в Карманный Мир. Меня зовут Кори Рипсом, а это Дарла Старр и Уайти Майдол. — Уайти и Дарла! Прошлой весной я видел вас по виззи. Когда Стэн Муни помог Дарле убежать из Гнезда бопперов. После того, как чипоед убил всех бопперов. — Ага, — кивнула Дарла. Ее выдающихся размеров грудь была обнажена и украшена большим количеством золотых цепочек. — Я была беременна, а теперь я мать двойни. И я могу курить столько, сколько душе угодно. Хочешь дернуть, Вилли? Эй, Уайти, дай Вилли тяжку. Вилли осторожно затянулся из сложного курительного устройства. На вкус курево было очень крепким, и от него немного щипало язык, как от снепа. Очень крепкое курево, похоже, с генетически исправленной структурой. Вилли еще раз затянулся, вдохнув невидимый дым, полностью очищенный от частиц и недожога, и новый наркотик наложился на выпитый прежде ликер, отчего все звуки вечеринки с мягким щелчком перешли в ненавязчиво журчащий фон, в котором главные мелодичные скрипки играли голоса трех новых друзей Вилли. — Да, Кори сам выращивает эту травку, — объяснил Уайти, принимая от Вилли трубку. — Это здоровенные кусты монго. Кори и его заросли. Жесткие, словно рубленые черты Уайти растянулись в блуждающей улыбке, говорящей о накрывшем его приходе. — Братишка Кори! Расскажи Вилли о том, что ты придумал с глупышами. — С глупышами? — Вот именно, — кивнул Кори. — Это единственное подходящее для них название. Я много об этом думал. — Единственное подходящее название для чего? — спросил Вилли. — Для злобных имиполексовых игрушек, — ответил Кори. — Имиполекс — это отличное новое вещество. Очень похоже на глину, только живое. Глупыши — это игрушки, только игрушки развратные и для взрослых. У меня есть план сделать зверюшек, вроде домашних питомцев и мистических животных. Но сейчас я работаю над другой серией — в первую очередь я решил сделать трехмерные копии известных лого рекламных персонажей. Мальчика-Пончика. Барби. Редди Киловатта. Убийцу с Запада. Толстяка. Птицу-крикуна. Вектора. Медведя Хохотуна. Тедел Тора. Шефа Кабана. Демона Помощника. Каждому из них я установлю ДИМ, чтобы они могли бегать по комнатам и делать простые штуки, устраивать представление для гостей, выскакивать из засады и прочее. Но делать их настолько же умными и автономными, как молди, я не собираюсь. Каково твое мнение, Вилли, по поводу такой идейки? Можешь взглянуть на мои труды, посмотреть, что я тут напахал. У меня еще есть фильтр — это почти то же, что цефаскоп, только интерактивная штука. Кори достал из кармана ювви и прилепил Вилли на шею. В поле зрения Вилли немедленно появилось с дюжину изгибающихся, словно резиновые, существ, гармонично совместившихся с участниками вечеринки. Некоторые из фигур, например Вектор, были знакомы Вилли, хотя и искажены. Беспечная Тедел Тора подбежала к ним на своих ногах-свитках и развернулась подобно большой книге, открыв священные иудейские тексты, извивающиеся по страницам, подобно бесчисленным рядам змей, Птица-крикун неуклюжими прыжками выбежала вперед и принялась склевывать со страниц Тедел Тора буквы, словно бы это были червяки, истекая слюной и что-то бормоча, покуда проделывала это. Сферы Вектора мгновенно все разъединились и — хлоп! — одна за другой метнулись вперед в лицо Вилли, и сразу же оказалось, что это и не сферы вовсе, а искусно смоделированный трехмерный Мандельбротовский набор. Вилли вздрогнул и поморщился, но продолжал следить за происходящим. Представление было выполнено на самом высоком уровне и действительно захватывало дух. На другой стороне террасы Барби опустилась на колени и устроила Убийце с Запада отличный глубокий минет, как это умеет делать одна только Барби, от чего у Убийцы вывалились из рук кольты, а с губ сорвались стоны. Хромированный Демон Помощник твердым шагом направился к Вилли и молча предложил ему банкнот в сто миллиардов долларов. Шеф Кабан полоснул себя острым ножом по раздутому животу, потом принялся наполнять тарелки дымящейся требухой и предлагать кушанье гостям. Медведь Хохотун схватил нож Шефа Кабана и ловко и быстро порубил Мальчика-Пончика на кусочки, которые Редди Киловатт мгновенно запек, полоснув по ним золотыми молниями, вылетающими из кончиков пальцев. Шоу непрерывно развивалось, делаясь все более и более диким. Наконец, Вилли поднял руку и снял ювви. — Это круто, Кори, по-настоящему. Должно быть, ты долго над этим работал? — Не слишком усердствовал. Образы-то стандартные. Кроме того, я использовал кое-какой коммерческий мультипликационный софт, для того чтобы запрограммировать поведение каждого персонажа. Я уже много лет занимаюсь такой чепухой. — Кори тусуется в Сети уже лет десять, — объяснил Уайти. — Известный хакер. Он разукрашивает рожи виззи-звезд своими программами-накладками, подменяет рекламные ролики порнухой своего собственного изготовления. Ты знаешь о том, что на Луне больше не крутят корпоративные новости, потому что по милости Кори все дикторы становятся похожими на гигантских муравьев? Кори с ними живо управился. — Точно. Я придушил этого дракона в зародыше, — кивнул Кори. — Но вот сегодня я решил заняться кое-чем для себя лично. Я пытаюсь создать реальные физические объекты. Не просто самодвижущиеся логотипы, но также исторические и аллегорические фигуры. А также фигуры, олицетворяющие собой универсальные концепции. Фигуры Зиммеля для двадцать первого века. Коммивояжер знакомится с Дочкой Фермера. — А так она сможет? — спросила подкуренная Дарла и, качнув грудью, каким-то образом заставила соски прыснуть несколькими тонкими струйками молока.