— Лорна все еще спит, — ответил Патрик, отрывая меня от мыслей и передавая информацию с экрана. — Рид также сказал, что делает успехи во взломе шифрования. С возрастом хранения данных, по его мнению, битовый ключ будет сравнительно короче, чем если бы он был зашифрован сегодня. Его самой большой проблемой было взломать устаревшие устройства хранения данных, не повредив их. Это можно сравнить с видеоиграми. У меня никогда не было времени на это дерьмо. Война, в которую я играл, была настоящей. Однако у нас есть главари с отличными навыками взлома, серферы темной паутины, которые начали свое образование как геймеры. Рид должен был понять, как играть в видеоигру двадцатишестилетней давности на новой, несовместимой консоли. — Он преодолел проблемы с чтением компакт-дисков, — сказал Патрик, — и у него работает несколько компьютеров, посвященных поиску схемы шифрования. Я мысленно представил себе экраны на стене на втором уровне, данные вращались всеми возможными вариантами, пока не будет найден правильный. С компьютерной мощью, которой мы обладали в нашей работе, буквально тысячи возможных схем могли быть испробованы в секунду. Дверь из зала ожидания открылась. Щеки Арании были влажными, а глаза красными. — В чем дело? — спросил я, бросаясь к ней. — Она здесь. Мой пульс участился, я потянулся к плечам Арании. — И… она? Арания потянулась к телефону и провела пальцем по экрану, чтобы показать фото. Глава 45 Арания — Посмотри, — сказала я, поднимая телефон. — Разве она не прекрасна? Стерлинг покачал головой и притянул меня к себе. — Черт, Арания. — Что? Я вытянула шею. — Слезы. В нашем мире они обычно означают что-то плохое. Когда мои руки обнимали его за талию, а его — меня, мир казался правильным. — Именно об этом я и говорила, Стерлинг. Ты всегда приходишь к самым негативным выводам. Кеннеди Люсиль здесь. Она красивая и, по словам Люси, очень громко плачет. У нее также десять пальцев на руках и ногах, она весит семь фунтов и двенадцать унций и ростом в двадцать один дюйм. — Солнышко, эти самые негативные выводы держат нас в курсе всех возможных сценариев. — Стерлинг повернулся к Патрику: — Передай сообщение Дариусу для машины и Марианне для самолета. Мы едем домой. Что? — Нет, пока нет, — ответила я. Стерлингу не нужно было отвечать, по крайней мере словами. Ответ был кристально ясен в его темных глазах и четко очерченной челюсти. — Пожалуйста, я хочу обнять ее, только на мгновение. Тогда мы сможем уйти. Я знаю, что в Чикаго миллион пожаров. Я хочу знать, что находится в этой коробке, на тех компакт-дисках и дискетах, и в документах. Хочу. Но… дай мне полчаса. Стерлинг перевел взгляд на Патрика. И хотя он не произнес ни слова, Патрик кивнул. — Самолет будет готов через час, — сказал Патрик. — Марианна должна отправить план полета обратно в Чикаго. Я вздохнула. — Спасибо. — Сделав шаг назад, я остановилась. — После того, как мы уедем… будут… будут ли еще люди наблюдать за ними? Стерлинг кивнул. — Да, они все в безопасности, там и останутся. Он сказал это еще до того ужасного инцидента с Луизой. Тем не менее, он также сказал мне, что после этого эпизода количество наблюдавших, количество Спарроу, увеличилось. — Спасибо. Небо светлело. Было утро, и мы все не спали всю ночь. Черт возьми, мы начали день с того, что полетели в Кембридж. Я стояла на коленях у пустой могилы ребенка, а теперь я собиралась подержать другого полного жизни. Вернувшись в зал ожидания, я села рядом с Винни. — Мне не терпится обнять ее. Она изобразила улыбку. Может, это и не было принуждением. Возможно, дело в недостатке сна. — Я… я нервничала, ожидая увидеть тебя снова, увидеть его. — Его? Ты имеешь в виду Стерлинга? Она кивнула и сказала: — Могу я тебе кое-что сказать? Ее голос был тихим. Я оглядела комнату, радуясь, что Стерлинг и Патрик все еще были в коридоре. С теми, кто был вокруг нас, переговоры вообще не привлекали внимания. Все остальные в комнате разговаривали, глядя на одну и ту же фотографию, которую мы все получили, и обсуждали информацию о Кеннеди. Именно тогда я заметила, что Кэлвин, отец Луизы, и родители Джейсона исчезли из комнаты. Конечно, бабушка и дедушка пошли к своей драгоценной внучке. Я мысленно перенеслась в неизвестное место, представив, как держу на руках темноволосого ребенка в присутствии Аннабель и Женевьевы. Может, это недостаток сна подстегнул мое воображение. Однако, если бы это был сон, и я могла бы внести изменения, то также хотела добавить Джози в эту комнату. Это не имело значения. Этот образ был чистой выдумкой. Во-первых, у нас со Стерлингом не настолько серьезно, или настолько? И потом, я даже за миллион лет не смогла бы представить себе Женевьеву Спарроу, приветствующую меня или моего ребенка, пусть даже и Стерлинга, в семье Спарроу. — Кеннеди? — Хм, — сказала я, отбросив фантазии. — Что ты хотела мне сказать? — Он снова связался со мной. — Кто? — Агент Хантер. Я испустила долгий вздох, мой пульс участился, снова благодаря Стерлинга и Патрика за то, что их не было в комнате. — Серьезно, Винни, здесь столько всего происходит. Ты не можешь с ним разговаривать. Я не прошу тебя лгать. Просто не разговаривай с ним. На ее глаза навернулись слезы. — Я думала, что помогаю тебе. Теперь я знаю, что это было неправильно, но это не значит, что вся эта история с Луизой не испугала меня. Я протянула руку и положила ту на обтянутое джинсами колено. — Не сомневаюсь. Мне было страшно, и меня здесь не было. Но разве ты не видишь, что ее спас Спарроу? Он делает хорошие вещи. — Недвижимость, — сказала Винни, — ты уже говорила об этом. — Жаль, что я не могу рассказать тебе больше. Хочу. Но не могу. До конца этой недели я хочу, чтобы ты закрыла все помещения «Полотна греха», все по всей стране. Стерлинг сказал мне и Яне работать из дома. Решение закрыться по всей стране было моей идеей; в конце концов, «Полотно греха» было моей компанией. Возможно, я училась жить в этом новом мире. — Я обещаю, что на то есть веская причина. Скажи всем менеджерам, что каждому будет выплачено как за нормальный рабочий день. Скажи им, что это премия в честь мистера и миссис Тони. И их дочери. Глаза Винни расширялись с каждым словом. Она взглянула на часы. — Немедленно, в течение следующих двух дней. Ты хочешь остановить производство, когда мы уже отстаем от заказов на платья? У нас есть бригады, которые планируют работать и в понедельник. Они ждут сверхурочных. — Два дня, Винни. Это все. В День труда никто не работает. Во вторник мы будем работать в полном объеме. — Что происходит? Ты можешь мне что-нибудь сказать? — Я могу сказать тебе, что ты в безопасности, и если снова встретишься с агентом Хантером, мы все узнаем. — За мной следят?