Я покачала головой. — Не понимаю, о чем ты. — Так написано в газете… — он понизил голос до шепота, — …они объявили о смерти своего ребенка. Может быть, ни МакКри, ни его жена не знают, что она жива. Он пожал плечами. — Я действительно не знаю. — МакКри был в больнице. Я думаю, он знал. — Ты ходила в больницу? Почему ты не говорила мне об этом? — Его рука потянулась к волосам. — О боже, Джози, что, если Спарроу узнал об этом? — Это он меня послал, — пожала я плечами. — Один из его людей. Я должна была забрать Рене. Я и представить себе не могла, что откажусь от ребенка. Мне нужно было поговорить с матерью. — На глаза навернулись слезы. — Она не знала. Я так сильно хотела сказать ей правду, чтобы хоть немного облегчить ее боль. Но что я могла сказать? Твоя дочь жива, но я должна забрать ее? Я выглянула из-за угла в гостиную, убедившись, что Рене интересуется телевизором, а не нами. Я подняла правую руку. — Она дала мне этот браслет, сказав, чтобы я похоронила его вместе с маленькой Аранией. — Аранией? Так вот почему ты хотела, чтобы ее звали Рене? Я кивнула. — Я надеялась, что люди Спарроу, те, у кого есть документы, смогут удовлетворить единственную просьбу. — Я думал, это какой-то старый браслет, который ты не хотела оставлять. — Я не лгала тебе, Байрон. Он поднял мое запястье и посмотрел на амулеты, свисающие с золотых звеньев. — Что ты собираешься с этим делать? — Не знаю, — честно призналась я. — Я представляю, как однажды подарю его Рене, скажу ей, что он от ее родной матери и что она тоже любит ее, как и мы, так сильно, что она знает, что отдать ее нам было лучше и безопаснее. Байрон покачал головой. — Ты не можешь сказать ей этого. Ей нельзя знать, как мы ее получили. — Она знает, что не росла у меня в животе. Когда она спросила о Патриции, живущей по соседству, и о том, почему у нее растет животик, я сказала ей, что дети растут в животах своих мам. Она сделала естественное предположение. Я сказала ей, что хотя она и не росла во мне, мы очень любили ее, и она была нашим подарком. — Ей всего три года. — И она приняла это. Вопросов больше нет. Он глубоко вздохнул. — В следующий раз сначала поговори со мной, прежде чем скажешь ей что-нибудь, что может причинить ей боль. — Именно этого я и пытаюсь избежать — причинить ей боль. Я стараюсь быть честной, насколько это возможно. Она умна. Она задает вопросы. Она смотрит и видит. Вот почему я боюсь, что она видела этого человека в нашем дворе. — Ты этого не знаешь, — сказал Байрон. Я не ответила. — Я куплю новые замки для ворот. — Спасибо. Глава 19 Стерлинг В записке, лежавшей в посылке с мобильником, было указание Кеннеди позвонить, как только она приедет из Чикаго. Если мы правы и за домом следят, то наше время почти истекло. Весь дом затих, затаив дыхание, когда Бриджит включила громкую связь и нажала кнопку вызова. Я кивнул Патрику и Мэнди, чтобы они послали людей Карлоса. Патрик запустил эту операцию, но теперь, когда я был здесь, то был главным. Оба мужчины кивнули, посылая соответствующие сообщения. Единственными инструкциями для членов картеля было спасти Луизу. Если это возможно, я хотел бы допросить похитителей, но не так сильно, как я хотел, чтобы Луиза была в безопасности. Если картель захочет убрать людей МакФаддена, им разрешено это сделать. Рид мог отследить их электронику, чтобы подтвердить связь с МакФадденом. Если это окажется не он, мы вернемся на круги своя. — Мисс Хокинс? — раздался из динамика низкий голос. — Кеннеди Хокинс? Знакомый холодок предвкушения пробежал по моей спине. Эта жизнь не для слабонервных. Нужны были правильные мужчины и женщины, чтобы смотреть смерти в лицо и уйти невредимыми. Добровольно сталкиваться с этим раз за разом было либо безумием, либо невероятной стойкостью духа. Все мы, собравшиеся здесь, стояли на краю обрыва, в том месте, где адреналин ускоряет пульс и пальцы бледнеют, когда сжимаются в кулаки. Это инстинкт борьбы или бегства, который у таких людей, как мы, был дефективным. Не было бегства, только борьба. Не отступать. Никаких укрытий. Или убить, или быть убитым. Хотя я мог бы сказать, что такие люди, как Рид, Патрик и я, а также другие в моем подразделении, приобрели эту психологическую реакцию в армии или в других родах войск, это было бы не совсем точно. Я верил, что мы втроем оттачивали его в армии, в пустыне и в разрушенных городах. Однако, чтобы действительно стоять прямо и непоколебимо и смотреть на Мрачного Жнеца раз за разом, этот дефективный инстинкт должен был быть встроен в ДНК. Только мужчины и женщины с ледяными сердцами могли сделать это и вернуться за добавкой. Мы были уникальной породой, братством, когда работали вместе, и смертельными врагами, когда нет. Для большинства в этом маленьком доме мы были квалифицированными специалистами, и сегодня мы были братьями и сестрами, работающими ради одного дела. Возможно, эта ДНК была еще одной вещью, за которую я должен был поблагодарить своего отца. Может, я так и сделаю, когда мы встретимся в аду. Для других эта жизнь, этот бизнес, были невероятными, непостижимыми. Я не мог беспокоиться о Винни или докторе и о том, как они справятся с последствиями. Патрик нашел доктора через картель. Ей хорошо заплатят, и если она заговорит, то умрет. Это простая истина, которую она хорошо понимала. Если бы она этого не понимала, то не стала бы работать на них. Что же касается Винни и, надеюсь, Луизы, если она выживет, то их розовые очки разобьются навсегда. Суровая правда. Я перевел взгляд на Патрика, гадая, не показался ли ему знакомым голос в трубке. Не было никакого отчетливого акцента или уникальной характеристики. Когда я прокрутил его вопрос… «Мисс Хокинс? Кеннеди Хокинс?» в базах данных моего разума его голос звучал как у каждого человека и в то же время ни у одного человека, которого я знал. К счастью, Рид делал то же самое, что и я, но не ментально — технологически. Он прогонял голос по телефону, через соединение на ноутбуке Патрика, через тысячи голосовых паттернов, ища совпадение. — Да, это я, — ответила Бриджит на его вопрос. Я указал наверх. Ее тон должен быть повыше. Бриджит откашлялась, я надеялся, что это прозвучало как нервы, а не то, что было на самом деле. — Могу я поговорить с Луизой? — спросила Бриджит, ее голос задрожал от страха. — Через минуту, — поспешно ответил он. — Во-первых, я собираюсь сказать, что именно тебе нужно сделать, чтобы снова увидеть свою подругу, и я имею в виду увидеть не в морге. Я кивнул, призывая Бриджит добраться до Луизы. Она слушала и говорила, глядя на меня широко раскрытыми глазами. — Я хочу убедиться, что с ней все в порядке. Пожалуйста позвольте мне… — Ответь на мой вопрос. Кто твоя мать? Мой желудок сжался. Это был не простой ответ. — Моя биологическая мать или женщина, которая меня вырастила? — Мать Кеннеди Хокинс. — В моем свидетельстве о рождении написано: Дебби Хокинс. Я выдохнул. — А теперь, пожалуйста… — продолжала Бриджит. — Мой клиент, — перебил он, — хочет получить информацию, доказательства, которые скрыл твой биологический отец. Должно быть, она ответила на вопрос так, как он хотел. Подождите, клиент? — У меня нет никакой информации. Это бабушкины сказки, — тут же сказала она, когда я молча поблагодарил Патрика за тщательную работу с Бриджит. — Он так не думает, — сказал мужчина. — Он думает, что ключ у тебя. Перестань врать и дай мне доказательства. Как только ты это сделаешь, то позвонишь мне по этому телефону и договоришься о обмене. Диски за мисс Тони. Диски?