Я продолжал за ним носиться. Дважды он меткими очередями выстрелов сносил ту или иную ногу мне. Боль была жуткая. Разрывные патроны с небольшим проникающим эффектом… чёртовы технологии. Привык я к тому, что у всех тут были самые обыкновенные патроны, а не вот это высокотехнологичное дерьмо. Приходилось страдать. Приходилось ждать, когда у этого урода закончатся боеприпасы. И я дождался, когда количество подконтрольного вещества приблизилось к девяти десятым единиц. Бой, как всегда, я начал с полуторным значением, моим пленителям это казалось идеальным. Я с ними был согласен, что с одной целой и пятью десятыми единиц подконтрольного вещества выживать лучше, чем просто с одной единицей. Он отбросил свой автомат, когда тот щёлкнул, сигнализировав о том, что боеприпасов больше нет. Он не повис у него на плечах, нет, он отстегнул даже ремень, сбросив с себя балласт. Верное решение, без него ему будет проще сражаться, легче маневрировать и двигать руками, ничто не будет мешаться, и он успешно будет мне противостоять. Мы рванули навстречу друг к другу. Я бросил в его сторону остатки от его товарища. Почти всё, что было со стороны последнего противника, было в мясо. Даже мне было противно на такое смотреть. Он не особо церемонился, когда стрелял по мне, что верно, он пытался прикончить меня любым способом. Не вышло. Поэтому у него был последний шанс, схлестнувшись со мной в ближнем бою. В его глазах я не видел страха, не видел отчаяния. Только холодную решимость. Только готовность к неизбежному. Он был готов к тому, что он сейчас умрёт, и мне стало как-то спокойнее. Хоть один противник к этому готов и к этому идёт. Он взмахнул своим клинком, я поймал его своей левой измененной рукой, сжал. Боец попытался надавить, но это было бессмысленно, я крепко держал его оружие, которое было неспособно прорезать плоть в том месте. И он дёрнул клинок вниз, вытаскивая его из моей руки как из ножен. Вот тут эффект был, да, на пару коротких мгновений, пока нанесённая рана не заросла, но эффект был. — Я почему-то так и думал, — усмехнулся он. — Что нас подставят. Что мы станем просто смертниками. Но надеялся на лучшее. Удивительный… идиотизм с моей стороны. Я подозревал, что нельзя доверять этим… уродам, но доверился, так как ни хера не помнил, а эти уроды были крайне убедительными… и всё же обидно. — Но ты готов принять неизбежное, — усмехнулся я, встав в полный рост. — Нам сказали, что мы уже умирали, — пожал он плечами, тоже опустив оружие, но был собран. — Так что… я не надеялся на второй шанс и в каждый бой шёл с мыслью, что сдохну. Как и мои друзья, которые умирали каждый бой. — В каком смысле? — приподнял я одну бровь. — Команды каждый раз собирали заново, — усмехнулся боец. — Или ты думал, что каждый раз сражаешься с командой слаженной? Ха! Нет. Даже сейчас я с только с одним провёл два боя в одной команде. Третий к нам присоединился после полуфинала, повезло, что его вырубили. Могли бы выйти против тебя всего вдвоём, и уже бы бой был закончен. — А ты — оптимист, — усмехнулся я. — Реалист, — помотал головой и тяжело вздохнул мой собеседник, а после взял свой клинок в две руки и с решительным взглядом смотрел на меня. — Давай закончим этот цирк. Я хочу, наконец, отдохнуть. — На том свете? — склонил я голову на бок и приготовился к рывку. — Да, — со смешком сказал он. — Все бойцы проложили себе дорогу в ад. Так что… надеюсь, мы там встретимся… Нулевой. — И я! — оскалился я и рванул навстречу к своему врагу. Почему-то я его зауважал. Он не боялся сдохнуть, не боялся потерпеть поражение. И я не собирался давать ему пощады. Он был готов умереть, так пускай он получит смерть, которой достоин, — в бою. В его взгляде была не только решимость, нет, там был страх, всё же он был просто человеком, но там было и удовольствие, облегчение. Как же много могут о человеке сказать просто глаза, как много можно о нём узнать. Столкнулись. Я принял его атаку на свою левую руку. Тут же нанёс кулаком удар в его левое предплечье. Следом удар ногой в колено. Он отступил на полшага, прищурился, но тут же обрушил на меня град весьма интересных ударов. Он крутился как змея, колол и резал, а я не всегда поспевал за ним. Но запоминал. Раз он такое может, значит, сможет и кто-то другой. Или это его память так пробудилась? Весьма вероятно. Он же боец Академии, так что я не удивлён его мастерству владения клинком. Очередной обмен ударами. Я снова впечатал ему ногу в колено, он вскрикнул, на миг потерял равновесие. Это был момент. Я схватил его за больную ногу и дёрнул к потолку. Он не упал, растяжка была хорошей, но удар по другой ноге вывел его из равновесия. Он упал. Отбросил клинок, чтобы подстраховаться. А потом в район его сердца я нанёс завершающий удар левой рукой. — С… с… — прошептал он, у него не получилось выдавить из себя и слова, но я понял, что он сказал. — Не за что, — с налётом грусти и разочарования ответил я ему, хотя он меня уже не слышал. Не так должны погибать настоящие воины. Не так. И твари, которые это устроили… понесут за это ответ. Обещаю! И я либо сдохну, пытаясь выполнить это обещание, либо сдохнут все виновные! Третьего не дано! Глава 36 Как только закончилась битва, как только я прикончил последнего, меня тут же всего затрясло. Электрический разряд. Я даже не заметил, как на арену зашла группа бойцов. Но этого не хватало, чтобы меня вырубить, только немного сковать. Меня всего трясло, но я всё же смог развернуться лицом к тем, кто ударил в спину. Потом тут же второй удар током, меня начало трясти ещё сильнее, и я упал на колени. А там и третий… от меня пошёл дым, и я выключился. Пришёл себя я снова в пыточной. На этот раз использовали очень мощный ток. Чего от меня пытались добиться, я так и не понял. Слух отбило самым первым. Он на какие-то мгновения восстанавливался, но потом снова пропадал. Окунали в кислоту, снова травили. Сплошной круговорот боли. Вновь в себя я пришёл в новой «комнате», теперь напротив меня была решётка, напротив стояло несколько бойцов, вооружённых автоматами. Стоило мне зашевелиться, как они тут же прицелились в меня, один что-то рявкнул, но я не понял. Я сидел, наверное, несколько суток. Еду теперь давали мне только через эту решётку. Он была, к слову, толстая, хорошо проваренная. Но меня к ней даже близко не подпускали. Стоило мне приблизиться к ней хоть на шаг, как тут же в меня посылали очередь разрывных пуль. Один раз подконтрольное вещество снизилось практически до критически низкого уровня. Было очень тяжело держать себя в руках. — Почему мне сменили камеру? — я уже не понимал, сколько прошло суток, потому что меня еще несколько десятков раз посылали на пытки, вырубая работу чипу и моего регенерирующего вещества. — Не достоин той, — буркнул один из стрелков, прицелившись в меня. — И вообще заткнись, мусору слово не давали. Просто сиди тут, пока ты не понадобишься и к тебе не придут. — Даже к нужнику не сходить? — с усмешкой спросил я, а потом на миг мир выключился. Попытка восстановления целостности № 1… Успех. Восстановлены базовые функции центральной нервной системы… восстановление нормальной работы центральной нервной системы… восстановление нормального потока сознания… восстановление управления центральной нервной системы организмом. Запуск! После этого мне как-то не хотелось общаться с моими охранниками. Не особо приятно, когда голову простреливают насквозь. Причём реально насквозь. Вроде одна пуля, вроде разрывная, но с такого расстояния она просто пролетела сквозь мою голову и взорвалась, ударившись о стену позади меня. Больше я не произнёс ни слова, просто молча сидел и смотрел на происходящее. За временем следить не получалось. Временами меня травили и отправляли на очередные пытки. Это было невыносимо. Но я реально не мог ничего рассказать этим уродам. Память в такие моменты реально отшибало. По всей видимости, старик подстраховался и сделал какие-то нейрослепки, которые активировались при той или иной ситуации. Как, например, пытки. Мозг или чипы понимали, что из меня сейчас будут пытаться вытащить информацию, но слепок активировался и блокировал часть памяти. Неприятно осознавать, что воспоминания в прямом смысле слова исчезали. Но лучше так, чем никак. — Подтверждаю, — с тяжестью в голосе говорил во время последней пытки Хендмейн. — У него словно отбивает память. С этим я ничего не смогу сделать. Вообще ничего. Тут не в чипе дело, а в его мозге. Сколько бы мы не пытались, человеческую природу нам не победить. — И что нам с ним делать? — не скрывал свой голос Шримфол, стоял где-то по левую руку от меня, видимо, ситуация настолько накалилась, что им было плевать на это, а система тут же записала голосовой слепок, чтобы была возможность определить эту тварь по голосу. — Кончать его, — громыхнул своим голосом Главный, который тоже не заморачивался о своём прикрытии. — Больше нет вариантов. Шримфол. Твоё, чтоб его, детище. Что ты думаешь? — Только растворить в кислоте, — послышался шорох, словно он пожал плечами. — Это сейчас Хэндмейн блокирует работу чипа. Но тот развивается, в него вложили программу обучения. Сами замечали, каждый раз у нас есть всё меньше и меньше времени, чтобы работать с ним. Сегодня это всего пятнадцать минут. Вон, уже лежит, слушает нас. Внимательно слушает. Что, интересно, тварь такая⁈ — Успокойся, — уже более спокойно проговорил Главный. — Твои нервные срывы явно нам не помогут. Этот урод хитрее лисы с Земли. Он явно что-то задумал. И это я про легата… чёрт… скоро сюда прибудет проверка. Нужно сворачивать все наши испытания. Сняли разрешение на проведение опытов. Причём сняли так, что это выглядит так, словно и не разрешали. — Это как⁈ — удивился Профессор. — Да вот так! — крикнул Главный. — Нас почти признали террористами из-за того, что этот придурок пустил себе пулю в голову! У него были какие-то подвязки в правительстве, не такие сильные, как у нас, но хватило! Понимаешь, он начал нас зарывать! А если мы попросим тех, кто выше, это подставит нас ещё под больший удар, это подставит под удар тех, кто нас покрывает! И тогда будет такая задница, которой вы ещё не видели… — И всё тут уничтожать?.. — немного растерялся старый программист. — Да. Но не сейчас, — тяжело выдохнул Главный. — У нас есть ещё недели две перед тем, как всё изменится. Пока есть время. Дали. Нужно работать. А этот кусок дерьма нам точно не поможет. Пока в камеру его. А дальше я решу, что с ним можно будет сделать. Договорив, все трое покинули помещение. Только Хэндмейн задержался на пару мгновений, посмотрел на меня, помотал головой и вышел. После него тут же зашли трое бойцов, снова меня ударили током, а потом я открыл глаза в своей ненавистной камере. Голова болела, но быстро проходила. Снова двое стояли напротив меня, готовые открыть огонь. Снова я лежал на каменной, в прямом смысле слова, койке. Я смотрел в потолок и не понимал ничего. Что именно задумал старик? Как он это хочет реализовать? Знают ли те, кто работает на него, что у меня осталось всего две недели? Не хотелось бы утонуть в кислоте. Я поднялся, подобрал кусок мяса, лежавший на полу, явно уже несколько часов назад брошенный, и медленно поглотил его. Я научился это делать. Не хочется ощущать вкус гнили у себя во рту. Уж лучше так перерабатывать мясо, чем жрать гнильё, которое мне последнее время и кидали. Вроде старикан застрелился сам, а виноватым выставляют меня. Было чётко видно, что я не мог этого сделать. Я был прикован цепями к стене, а легат был в противоположной стороне комнаты, в своём кресле. Пистолет так и остался зажат в его руке, а запах пороха стоял достаточно сильный именно возле него. Но всё равно винили почти каждый раз во всём меня, что именно моё появление принесло множество проблем этим тварям. Как они скривились, когда я им сказал, что именно они меня и создали. Нужно было видеть их лица. И тогда пытки усилились в разы. Точнее, это были уже не пытки… просто на мне вымещали злость. Я не знал, что мне именно надо сейчас делать, чего ждать. Поглотив мясо, я уселся на свою койку и посмотрел по сторонам. Всё было относительно спокойно. Да, камера меньше, не потренироваться, да и следят за мной постоянно… ай, плевать. Если делать нечего, значит, пора ложиться спать. А раз чип может усыплять, то этой функцией и воспользуемся… * * * — Внимание! Внимание! — громкий женский голос доносился из динамика за пределами моей камеры. — Периметр в секторе А-дефис-двадцать-один прорван инфицированными ксеноцитом млекопитающими! Внимание! Внимание! Объект подвергся нападению! Организовать оборону, а также эвакуацию руководящего состава объекта! Проснулся я довольно резко, услышав первые слова, доносящиеся из динамика. Пока никаких признаков самого нападения я не ощущал, но нервозность охранника подсказывала, что сейчас что-то будет. И это что-то точно будет не самым приятным. Я пытался прийти в себя. Голова гудела, руки словно отекли, что не странно, спать на камне такое себе занятие. Я проморгался и прислушался. По ту сторону стены кто-то шевелился, был отчётливо слышен шорох. Я встал на ноги, размял их и прислушался ещё раз. Да, там точно кто-то был. — Что произошло? — подошёл я к прутьям решётки камеры, напугав до ужаса, стоящего по ту сторону спиной ко мне охранника. — Твою мать! — заорал он, подскочив на месте, выставив в мою сторону дуло своего пистолета. — Нахера так пугать⁈ — Я и не рассчитывал, — безразлично сказал я, после повторив свой вопрос. — Так что произошло? — Что-что… жопа! — выразился он, разведя руки в противоположные стороны. — Вот настолько огромная жопа! — А если конкретнее? — приподнял я одну бровь, не особо понимая, про что он говорит. Хотя, может, и понимаю, если эти млекопитающие — те твари, что напали на мой родной город. — Нападение, непонятно, что ли⁈ — раздражённо ответил охранник, после чего развернулся на топот ботинок, который доносился немного дальше по коридору. — Ты тут как хочешь, бессмертный, а мне моя жизнь дорога. Плевал я на оборону, побегу в восточную часть, подальше от тварей! Там эвакуируют, там безопасно! Всё, бывай! После произнесённых слов охранник дал такого драпу, что там не то что искры должны лететь из-под его ног — пламя должно оставаться на месте его следов. Но хватит шуток, я оказался в западне, из которой не в состоянии сейчас выбраться. Попытавшись толкнуть дверь решётки, я понял, что сил у меня реально маловато для того, чтобы даже пытаться её снести. Очень тут всё ладно сделано. Три замка на разных уровнях, плюс ещё по четыре штыря в пол и потолок, а также сплошная петля от самого низа двери до самого верха. По сути, мне сейчас стоит надеется только на удачу и ждать. Если это был план старика… то мне захотелось оживить его и как следует врезать по морде. Но шансы были. Я всё ещё жив. Да, заперт, но… можно же что-то придумать. Однозначно. Но в любом случае, пока я могу только ожидать и думать. Даже моя левая рука не поможет разорвать металл… — Чип! — по старой привычке я обратился к моему вечному спутнику в голос. — Включить принудительный режим ожидания. Вывод — появление агрессивно настроенного существа. Команда принята! Время до активации 30 секунд! Рекомендовано занять горизонтальное положение, чтобы не вызвать дополнительных повреждений организма. Приняв снова то же положение, я морально готовился к тому, что меня просто никто не сможет найти, и я так пролежу целую вечность. На самом деле была такая вероятность, но, если противников будет много, они точно попытаются что-то да сделать. А сейчас снова спать.