— Что нам делать? — спросила тогда девушка, молодая, тоже, как и я, только-только выпустившаяся из своего учебного заведения. — Вызывайте подмогу, давайте знать нашим, что тут противник, что мы ему дали бой, — повернулся я к ней, не снимая снаряжения. — Всей охране полная боевая готовность, надеюсь, вы отправили сигналы о том, что был произведён прорыв периметра противником. Все системы в полную боевую готовность. Если вы этого ещё не сделали. Надеюсь, сделали, как только потеряли сигнал первой базы. — Нет, — мотнула она головой. — Но мы это сделали, когда увидели инопланетян. Только для половины сил. Сигналы пропали, сейчас пытаемся в разных радиодиапазонах выйти на связь с ними. — Сколько постов оповещено? — я с силой сжал рукоять своего автомата, видя, как очередная, достаточно большая группа противника двинулась в нашу сторону. — Ну⁈ Сколько⁈ — Три из пяти оставшихся… — немного испуганно сказала она. — В том направлении оповещены? — кивком головы показал я в ту сторону, где незаметно приземлился корабль противника, откуда сейчас в нашу сторону двигалась новая волна бойцов врага. — Н-нет… — замялась она и опустила глаза. — Дерьмо космического червя! — ругнулся я и со всех ног рванул в ту сторону. Я тогда рванул в сторону космического корабля, в сторону базы, к которой уже почти вплотную подобрался противник. Чтобы подать сигнал, я начал стрелять в воздух. На посте охраны зашевелились, я подавал руками условные знаки, что с противоположной стороны противник… но охранники не поняли. И база взлетела на воздух. — Чёртовы идиоты! — рычал я, и снова кадр словно… провалился. Дальше я помню только стрельбу, обилие мата, боль, усталость. А потом я снова стоял на научной базе. Истекал кровью. Вдали, километрах в десяти, поднимался густой дым. По всей видимости, я каким-то образом уничтожил тот космический корабль. Старик это подтвердил, сказав, что бой длился около десяти часов. Вся охрана успела стянуться к научной станции, так как периметр был прорван, и усилить его охрану. Саму научную станцию несколько раз атаковали, были потери среди охранников, один погибший и два десятка раненных, как тяжёлых, так и лёгких. Меня нашли лежащим в лесу на следующие сутки, всего израненного, без сознания, но, главное, живого. А ещё были поражены тому, что я в одиночку сжёг космический корабль пришельцев. — И бойцы Академии не только на такое способны, — усмехнулся Старик. — один боец, как рота профессиональных бойцов. У вас были способности, о которых шепчутся с страхом и уважением. — Но у меня не было никаких способностей, — попытался я максимально широко развести руками. — Просто тебе заблокировали знания о них, оставив только то, что позволили помнить, — спокойно сказал старик. — Тогда эти ублюдки приземлились в десятке мест на той планете, где у нас было всего две научные станции и больше ничего. Они реально начали использовать планету как базу. Если бы не твоя безумная выходка, которая могла стоить тебе жизни, то человечество бы обвинили в пособничестве противнику. И союзник бы превратился в противника. Записи с твоей брони использовали для защиты интереса человечества. — И если бы не твоя дочь… — Внучка, — спокойно сказал легат в отставке, — там была моя внучка. У неё уже правнуки, точнее, дети. Правнуки у меня. Да, если бы не она, если бы тогда её не было там… то мне было бы плевать на тебя. Плевать на всё, что есть тут. На всех тоже. Я бы просто свалил. У меня есть связи и возможности для этого. Но я стар. И у меня есть старые обиды. И я хочу отомстить. — И что вы предлагаете? — склонил я голову на бок. — Как-то раз тут был один эксцесс, — улыбнулся он, а я прищурился, вспомнив про то, что пришлось уничтожить целый отдел этого комплекса. — Это была, скажем так, репетиция. Ну и я хотел подставить чёртового безумца Шримфола. Не вышло… точнее, вышло, но не так, как я рассчитывал. Он потерял некоторые свои… наработки, которые могли ускорить твою смерть. Например, там была Первая, а если есть Первая… — То не нужен Нулевой, — хмыкнул я. — Знатно. Должен вам. — Нет, внучок, — усмехнулся старик, а я скривился от такого обращения ко мне. — Это я тебе по гроб жизни должен. Если бы не ты, у меня бы не было этого шанса, если бы не ты, у меня не было бы внучки, если бы не ты, мой хороший друг был бы отправлен на казнь, так как это был его участок ответственности, если бы не ты, у меня бы не было правнуков. Так что, это я тебе возвращаю долги. — Так и что вы предлагаете? — ещё раз спросил я, смотря ровно в глаза старика, который сделал несколько кругов вокруг своего стола, но в итоге сел на своё кресло. — Шанс, — с улыбкой сказал он. — Просто шанс. Я не просто так упомянул про тот случай. Мои… скажем так, поверенные, теперь знают, что делать. А также знают, что их жизнь зависит от моей. И от твоей. То, что произойдёт сейчас… станет спусковым крючком. Что именно произойдёт, я тебе не скажу, сам понимаешь, — он постучал себя по голове. — Что-то я могу подавить, например, часть разговора в чипе запишется с помехами для выгрузки… но я не могу рисковать. Скажу так. Жди. Просто жди. И ты всё поймёшь. Ты узнаешь, что это за шанс. — А сейчас тогда что? — хмуро смотрел я ему в глаза. — А сейчас… — улыбнулся старик и опустил взгляд на свой пистолет. — Ты как-то спрашивал у своих противников, боятся ли они смерти. Забавно, конечно… но ты у меня можешь не спрашивать. Я тебе отвечу. Нет, не боюсь. — Вы собираетесь? — с лёгким шоком спросил я, не понимая, как вообще на такое можно согласиться. — Да, — кивнул он. — В моей голове очень много секретов. Невероятно много. Они не должны стать достоянием ОПВС, не должны стать достоянием клана Грей. Иначе… иначе может быть худо. Скажем так. Не вся Академия уничтожена. Жив ты. Жива ещё одна группа. Кто-то был на задании, кто-то просто пропал из зоны видимости… но Академия в том или ином виде жива. И я это знаю. Как и многие такие же, как и я. И это не должны узнать. Ты… они могут думать, что ты на это надеешься, поэтому я сейчас это спокойно говорю. И это лишь верхушка айсберга. Поэтому… сейчас будет спусковой крючок, который запустит волну интересных событий. Старик снова открыл ящик, достал листок бумаги, быстро написал что-то, причём достаточно много, я удивился его скорости, а потом снова достал сигару. Новую. Старую он за время нашего разговора скурил, а потом с улыбкой посмотрел на меня. — Знаешь, — взял он сигару в руки, — я никогда не курил. А эту сигару, именно эту, решил скурить в тот момент, когда решусь на что-то… грандиозное. Не подведи меня, Нулевой. Потом он сделал ещё одну затяжку, взял пистолет в руки, приложил к виску и с улыбкой, полной безумия, нажал на спусковой крючок. Глава 33 Я снова сидел в своей камере уже третьи сутки. После того, как старик решил уйти из этого мира «красиво», проведение всех мероприятий просто заморозили на неопределённое количество времени. Даже «стражники» ко мне зашли и сказали, что финал турнира перенесён на неопределённый срок, что они такие бедные и несчастные не могут больше на мне зарабатывать. Я лишь усмехнулся и пытался обдумать слова старика. Он говорил, что его смерть станет спусковым крючком для чего-то. Скорее всего, сейчас какие-то представители, лояльные ему, что-то делают, но осторожно. Гарантированно сейчас ведётся расследование, опрашиваются все причастные и не причастные. Но ко мне, к единственному свидетелю произошедшего, до сих пор никто не пришёл, что меня удивляло. Каждый день я прокручивал тот момент в голове. Вот мы общались, пытались прояснить моё прошлое, а потом миг… и он решился на самоубийство. Не знаю, болел он чем-то или нет, но в любом случае это выглядит именно так, как и было сделано. Он просто пустил себе пулю в висок. Мне попытались обвинить в доведении этого старика до самоубийства, но, спасибо Хендмейну, с меня подозрения сняли. Вроде бы он меня отмазал, когда заступился, а вроде облил помоями с ног до головы, уточнив, что когнитивные и умственные способности у меня заметно ниже, чем у среднестатистического человека, а соображать могу я только с помощью чипов. Я вновь и вновь открывал список целей. Легат там числился, но рядом с ним была пометка — мёртв. Именно что мёртв. Даже система анализа подтвердила, что он умер, когда пустил в себя пулю. Да и не просто умер, а уничтожил чип, который был не так хорошо защищён, как у меня. Конечно, местные программисты точно попытаются что-нибудь оттуда достать, но, думаю, не выйдет. Работа любого чипа основана на работе мозга, так что, без мозга чип мало что может, а информация в нём храниться тем более не может, он берёт её из «блоков памяти» нашей ЦНС. Но и просто так я не сидел. Я продолжал тренироваться, оттачивать техники, двигаться, просто наращивать свою физическую мощь, как мне казалось. За один день, за неделю, за месяц почти никаких результатов для моих мышц… но я просто чувствовал себя немного выносливее, мог дольше стоять в планке, мог дольше стоять на руках. В общем, я развивался, но не так быстро, как хотелось бы. Я всё же ограничен ресурсами своего тела, а пайку мне снова снизили для поддержания всего одной единицы подконтрольного вещества. Удручало… но я привык как-то так жить. Вроде хочется немного есть, а вроде сыт. Иногда ко мне заходил стражник, я даже не вставал с выдвинутой койки, просто сидел и смотрел на него. Этот был явно новенький, робкий, немного пугливый. Меня это даже немного забавляло. Он каждый раз внимательно смотрел на меня, когда приносил очередную порцию жаренного, что меня удивляло, мяса. На вторые сутки он выглядел более смелым, более решительным. Смело зашёл, даже не сняв свой автомат с предохранителя, повернулся ко мне спиной, выдвинул стол и поставил на него тарелку с едой, после чего уже развернулся и бегло осмотрел меня. И вышел, хотя по его виду, по тому, как он стоял, можно было понять, что он что-то хотел мне сказать. На третьи сутки ничего так и не изменилось, только он более смело зашёл, автомат был на этот раз за спиной, спокойно всё сделал и так же спокойно вышел. Видимо, у него был какой-то спор со своими товарищами, так как, когда дверь открылась второй раз, чтобы выпустить охранника из моей камеры, там послышались восторженные возгласы. Кормили меня, к слову, один раз в день. Но зато как! Обжаренный трёхкилограммовый кусок мяса. Горячий… даже со специями… даже столовые приборы, чтоб их, ставили. Я даже начинал чувствовать себя нормальным человеком. Просто внутри бетонных стен толщиной около двух шагов. Ну и дверь была металлическая с бетонным усилением с моей стороны. На четвёртый день, по прошествии как раз нескольких суток, снова зашёл этот же паренёк. Но на этот раз он задержался, повернулся ко мне и склонил голову на бок. Я смотрел на него и пытался понять, что же он хочет, долго пытался это сделать, наверное, с минуту. Он так и не двинулся с места, из-за чего мне пришлось брать инициативу в свои руки. — Что ты хочешь? — тяжело вздохнул я, так и не встав со своей койки. — Не просто же так ты меня с минуту сверлишь взглядом. — Просто хочу понять, что ты такое, — спокойно ответил паренек. — Все говорили, что ты — какой-то монстр, убийца, но я вижу спокойного человека, который просто ждёт. — Спокойного человека, — усмехнулся я. — Моё спокойствие… дорого мне стоило. Ты бы лучше спросил, что со мной делали, из-за чего я начинал вести себя как монстр. А вообще, да, — посмотрел я на него и преобразил свою руку, — в каком-то смысле я — монстр. А вот ты даже не испугался… — Я это уже видел, — спокойно сказал охранник. — Вживую впервые. Но вижу не первый раз, так что я не удивлён. Но мне говорили, да и сам я видел, как ты уничтожаешь своих соперников. Было видно, что ты… ненормальный, скажем так. Но я вижу вполне адекватного человека, который через многое прошёл. — Очень через многое, — кивнул я, а потом бросил взгляд на дверь. — Тебя искать не будут? — Я там сейчас сижу один, — усмехнулся боец. — Только вчера разносчики еды решили задержаться, чтобы узнать, что я могу, а что не могу. Сейчас там никого. И никого не будет. Ты находишься в… как бы правильно сказать. — Тут только один вход и один выход, — ответил я за него. — Сто пятнадцать шагов вперёд, после чего будет Т-образный перекресток, а вот дальше не знаю, — соврал я, чтобы не привлекать к себе внимания, что я знаю примерное местоположение своей камеры относительно остального тюремного комплекса. — Ну, примерно так, да, — кивнул он. — Рядом с твоей камерой моя сторожка и всё. Больше ничего в этом закутке на несколько сотен метров нет. Но всё равно… ты спокойный. Очень спокойный. Говорят, одного охранника ты убил, а меня даже не трогаешь. Почему? — Тот каждый день глумился надо мной, — сжал и разжал я медленно кулаки, вспоминая того урода, гася в себе чувство злости и гнева. — Будил пинками, избивал несколько раз, когда я был немощным. Вот и поплатился он за это. Ты ещё никак не провинился. Ты тут новенький, судя по всему, впервые назначен охранять меня. Так что к тебе у меня претензий пока нет. Кроме одной. Ты тут служишь, а значит, виновен, как и все остальные. — Меня сюда назначили десять дней назад, — выдвинул стул этот боец и присел на него. — Я даже не знал о существовании этого… заведения. Хрен знает, как это место обозвать. Пять дней я был на внешнем периметре охраны, на поверхности, после этого нас поменяли, мою группу распредели для охраны всего периметра, внутреннего. — Ага, — кивнул я, подтверждая свою догадку о том, что мы находимся под землей. — Интересно, однако. То есть тебя сюда назначили насильно? — Ты не знаешь, как у нас на планете все люди отдают так называемый долг? — искренне удивился парнишка. — Сначала год обучения, потом год обязательной так называемой контрактной службы. У меня оставалось три месяца, и меня воткнули на эти три месяца сюда… — пожал он плечами. — Но, судя по всему, застряну я тут куда на большее время. Последних не меняли из-за начавшейся войны полгода. — Войны? — начал играть я дурочка, смотря искренне глупыми глазами на парнишку. — Какой еще войны? — Тебе даже новости не показывают? — опять удивился он. — Идёт самая большая и кровавая гражданская война из всех, которые только были. Клан Греев решил объединить человечество, уничтожив остальные кланы. С Редами и Вайтами пока возник паритет, а вот остальные, мелкие кланы, Греи уничтожают спокойно. У некоторых всего по два десятка систем, у некоторых больше. Но уже сейчас осталось всего шесть кланов. — Ни о чём не говорит, — усмехнулся я. — Лучше мне скажи, когда расследование завершиться и я смогу закончить этот чёртов турнир? Хочется уже отмучится и больше не видеть смертей, не убивать. Надоело. Не могу так больше… Я пытался играть на публику, пытался вести себя максимально жалобно. Парень явно был из сочувствующих. Этим можно было пользоваться. Он уже рассказал мне больше, чем кто-либо другой, не считая старика. Ему могло прилететь… но почему я должен переживать за него? Он хоть и не выбирал эту службу, он сейчас служит, а значит… мой потенциальный враг. — Я слышал, что где-то через две недели, — пожал плечами парнишка. — Может, больше, может меньше. Меня, меняют раз в двенадцать часов, так что я могу много пропускать. — В две смены работаете? — немного прищурился я. — Ага, — кивнул он. — Раньше, говорят, работали в три смены, но нас сейчас прибыло меньше. Но и так нормально. Времени для сна хватает, еду носят, душевых хватает. Служба относительно спокойная. Даже пока не дёргали нас, чтобы с какими-то заключёнными бодаться. Слышал, тут пару раз бунты поднимали. Бунты, значит… интересно. Это означает, что не всё потеряно для меня, для них. Если верить старику, то когда-нибудь что-то произойдёт, что он даст мне какой-то шанс. Не люблю, когда меня используют в тёмную… но в любом случае уж лучше так, чем никак. А если в тот момент, когда у меня этот шанс появится, активизируются и другие заключенные, то будет куда более интересно. — Ладно, — поднялся парнишка и потянулся. — Пойду на пост. А то скоро время доклада, не хочу его пропускать. Уже получил как-то раз нагоняй за то, что зачитался… а тут могу с тобой заболтаться и ещё больший нагоняй. Так что… пойду. — Спасибо за разговор, — попытался улыбнуться я, хотя уже начал забывать, как это делается. — Да не за что, — дёрнул он плечами. — Лично я приятно удивлён, что слухи оказались лживы. Не лживы, парень, ой как не лживы. Просто иногда нужно играть, надевать маску, чтобы скрыть истинные намерения. И сейчас… видимо, я был достаточно хорошим актёром, чтобы запудрить тебе мозги. Если появится тот шанс… то тебя я, возможно, и не прикончу. Хотя следовало бы… не нужно оставлять следов, кого-то за спиной, лишних свидетелей. Но… он не знает, что тут происходит на самом деле. Похоже… разговор со стариком повлиял на меня больше, чем я того хотел. Или это просто человечность во мне начала просыпаться? Или мне всё кажется, и я таким был всегда, просто не было возможности проявления для этой человечности? В любом случае надо ждать и продолжать тренироваться. Без тренировок будет застой, а после застоя и регресс, чувства притупятся, навыки уйдут на глубину памяти… надо тренироваться. Надо развиваться. Надо становиться сильнее, не показывая всему миру это.