Взбудораженный мозг рождал десятки всевозможных вариантов в секунду, но ни один из них меня не удовлетворял. Да еще и матушка блажила не переставая, изрядно нервируя и не позволяя сконцентрироваться. После третьей безуспешной попытки связаться с Маришкой, я забросил эту затею и набрал другой номер. В отличие от моей девушки, тот абонент не имел привычки отключать звук у телефона даже ночью. Поэтому уже на четвертом гудке в трубке прозвучал хриплый заспанный голос. — Алло, Факел на связи, — коротко представился я. — У меня проблемы, нужна помощь, срочно! Глава 18 Электронная сигарета глухо ударилась об стену и разлетелась на мелкие осколки, которые градом посыпались на пол. — Ублюдок!!! — заорал следователь ФСБН, пребывая в настоящем бешенстве. — Какого хрена тебя понесло туда?!! Проклятый Факел нежданно-негаданно объявился в самый ответственный момент и сорвал всю операцию! Вот ни раньше ни позже, а аккурат тогда, когда куклы выводили его тупую мамашу из подъезда! И теперь ни самой заложницы, ни трех мертвецов, отправленных по ее душу, ни автомобиля! Вот же падаль смердящая! Нервно расхаживая по своему убежищу, подполковник крыл чертового инквизитора и всю его родню до седьмого колена самыми последними словами. А когда ему под подошву подвернулись остатки электронной сигареты, то с такой яростью пнул их, что инерция чуть не опрокинула служащего на задницу. — Сука! Тварь! Пидо… Внезапно офицер осекся и замолк. Он простоял несколько секунд с чуть приоткрытым ртом, смакуя пришедшую на ум идею, а потом расплылся в широкой зловещей ухмылке. — Я все равно тебе устрою сладкую жизнь, гондон, — многообещающе прошипел мужчина, а затем пулей выбежал из комнаты. Отперев неподъемную железную дверь, служащий заскочил в глухой бетонный застенок, где дожидался своей очереди живой материал, великодушно предоставленный Широковым. Узники тотчас же встрепенулись, заслышав пронзительный скрип несмазанных петель, и жалобно заголосили, моля их отпустить. Однако подполковник остался глух к их просьбам. Четыре коротких некроэфирных импульса, и половина пленников замолкают, грузно оседая на грязный пол. Еще через несколько секунд, их тела исторгают в пространство огромное количество энергии смерти, которую инфестат жадно поглощает, ощущая, как наполняется его почти опустевший резерв. «За мной!» — мысленно приказал новообращенным мертвецам полковник, расстегнув браслеты пут на их ногах. Воскрешенные послушно отправились на выход, попутно помогая друг другу избавиться от мешков на головах. Пять молчаливых силуэтов выбрались из неприметного домика, затерянного где-то в переплетениях обширного частного сектора, и расселись по двум автомобилям. Сам офицер ФСБН занял место водителя в своем личном транспорте, а его куклы загрузились в угнанную «газель» с подложными номерными знаками. Теперь, главное, не медлить, и успеть добраться до подстилки Жарского раньше, чем он вернется из Подольска… Грузовичок, покряхтывая дряхлым мотором и дребезжа расшатанным кузовом, первым выехал на дорогу и неуклюже покатился, подпрыгивая на колдобинах. А инфестат выждал несколько минут и только после этого завел двигатель. Светиться рядом с нежитью совсем не входило в его планы. Ему вообще не было нужды находится в непосредственной близости к своим куклам. Достаточно лишь, чтобы воскрешенные гастарбайтеры не выпадали за пределы действия двадцатикилометрового поводка. Промчавшись по практически пустому МКАД до поворота на Заречье, служащий остановил машину и переключил внимание на своих кукол. Им до нужного адреса ехать оставалось минут пятнадцать, не больше. И на этот раз подполковник совсем не волновался. Почему-то он был уверен, что все получится. Громыхающая металлом «газель» вскоре грубейшим образом нарушила безмятежный покой спального дворика в Отрадном. Машина залетела под самый подъезд, лишь чудом не протаранив несколько припаркованных автомобилей, и нестерпимо громко завизжала истёртыми тормозными колодками. Практически в то же мгновение, не дожидаясь полной остановки транспорта, из «газели» выскочила тройка кукол, неся на плечах монтировку и кувалду. Времени на деликатный взлом у них не было, поэтому офицер решил действовать нагло, но быстро. В салоне остался лишь мертвец-водитель, дабы упредить приближение экстренных служб или, чем черт не шутит, самого Факела. Покойники споро подбежали к подъездной двери и одним слитным рывком сдернули корпус магнитного замка с креплений. Дальше они помчались, громыхая подошвами по ступенькам, и остановились только на этаже, где жила девушка Факела. Затем один из покойников пристроил клюв монтировки в щель между косяком и квартирной дверью, а второй с размаху саданул кувалдой. Загнутый стальной прут легко проскочил внутрь, сминая металл короба и дверного полотна. Несколько мощных рывков, и ригель замка сдался под таким грубым натиском, переломившись, будто хрустальный. Его осколки еще сыпались звонкой капелью, падая на уложенную плитку пола, а троица кукол уже заскочила внутрь жилища, намереваясь провести беглый обыск и выволочь хозяйку квартиры на лестничную клетку. Однако кое-какое обстоятельство сильно нарушило их планы… — Вот вы охреневшие черти, конечно! — прозвучал откуда-то из глубины прихожей явно мужской голос, сдобренный механическими нотками разговорного динамика. Если б покойники могли бояться, то они несомненно бы поседели от страха, потому что темнота внезапно двинулась им навстречу. А в следующую секунду кукловод, смотрящий на происходящее глазами воскрешенных, отчаянно выругался, узнавая хищный силуэт инквизиторского облачения. Слегка поблескивающий желтым огнем крестообразный визор смотрел на вторженцев будто с каким-то брезгливым удивлением, а громоздкая бандура «Косы» решительно вскинулась вверх. Щелк-щелк-щелк! Ствол выплюнул всего три снаряда и успокоился, потому что второй очереди уже не требовалось. Неизвестный ликвидатор неживой угрозы виртуозно отстрелялся, за краткий миг поражая все цели разом. Активировавшиеся капсюли легко разорвали человеческую плоть, и последнее, что увидел подполковник ФСБН, это ослепительные всполохи жидкого огня, пожирающие его кукол. — Вот же су-у-у-ука… — ошарашено протянул инфестат, смахивая выступивший на лбу пот. Гибель мертвецов, уничтоженных пламенем циркониевой суспензии, тысячами тупых пил прошлась по его нервам. Последние мгновения их псевдожизни очень красочно передались через ментальную связь, показывая, как огонь корёжит наполненную некроэфиром плоть. После такого у служащего не только бешено колотилось сердце, но и дышалось натужно, словно он пробежал несколько километров без остановок. Все еще пребывая в состоянии легкого ошеломления, подполковник выкрутил руль заметно подрагивающими руками, и поехал к следующему пункту назначения. Затея с Факелом полностью провалилась, это стоило признать, но Широков все еще требовал от него результатов. А коли уж появилась такая прорва свободного некроэфира, то его следовало потратить на малолетнего инфестата, который мог привести к неуловимому Валентинке. От гнева нанимателя, к сожалению, офицера уже ничто не спасет. Однако подвижки по запасному варианту вполне могут сделать грядущую выволочку не столь жестокой. Снискать же от Дмитрия Аркадьевича хоть толику расположения, следователь больше не рассчитывал, ведь после такой грандиозной неудачи бизнесмен его просто морально растопчет. А жаль. Широков доказал, что умеет быть не только щедрым, но еще и угадывать желания тех, кто на него работает. Воспоминания о сладких минутах, проведенных с испуганной, но бесконечно покорной секретаршей нанимателя, до сих пор вызывали мечтательную улыбку на лице подполковника. И чтобы снова заслужить такую милость, фээсбээновцу предстоит очень и очень сильно постараться… * * * Некогда уютная прихожая Маришкиной квартиры ныне выглядела подобно картине, иллюстрирующей войну. Вонь паленого мяса, кровавые брызги и закопченные огнем стены. Я влетел внутрь, игнорируя остальную массовку коллег из ФСБН, и без всякой брезгливости протоптался по распластанным у самого порога телам. Отыскав свою девушку, с отчетливым усилием поддерживающую беседу с каким-то капитаном из «черных кокард», я заключил ее в объятия. И если до этого момента Марина еще худо-бедно держалась, то теперь обмякла в моих руках и разревелась, уткнувшись мне в плечо. Лицо у нее было бледное, как первый снег, и даже моя слабенькая эмпатия без всякого труда уловила ее эмоциональное напряжение, жужжащее по всей комнате как отзвуки басовой струны. — Тише-тише, — успокаивающе пробормотал я, поглаживая возлюбленную по волосам, — все уже закончилось. Я рядом… — Поч-чему т-ты ушел? — сквозь слезы выдавила Марина. — Я… я… — Маму тоже пытались похитить, — поделился я частью правды, опасаясь показаться избраннице гадом. — О, боже! — испуганно пустила петуха девушка. — С Ольгой Сергеевной все хорошо?! — Да, не переживай. Она внизу, сидит в машине. Не думаю, что ей нужно все это видеть… — я сделал неопределенный жест в сторону разбросанных по прихожей трупов. Маришка судорожно выдохнула и собиралась сказать что-то еще, но тут нас прервало появление инквизитора. Двухметровый оживший доспех, пахнущий пожаром и кровью, подошел к нам, задев макушкой подвешенную под потолком люстру. И у меня внутри непроизвольно все сжалось от осознания, что эта махина легко может убить всех присутствующих в комнате голыми руками. Просто и незамысловато переломать, как пачку намокшего рафинада, а мы при всем своем желании даже не поцарапаем толщу его ИК-Б. Так вот, значит, что чувствуют люди, находясь рядом с нами… — Как сам, Факел? — прошелестел подшлемный динамик костюма. — Терпимо, — хмуро ответил я. — Все живы, слава богу. Поскольку по голосам я мог узнать только Умара да, пожалуй, звено Утиных Историй из-за характерного говора, то даже представления не имел, кто сейчас передо мной стоит. Когда я звонил Гиштапу из машины на полпути к Москве, он не сказал, кого отправит на квартиру к Марине. Но этому инквизитору моя харя определенно была знакома. — Кабриолет я, — назвал позывной ликвидатор, прекрасно уловив мои сомнения. — Мы с тобой спарринговали на показательных выступлениях. — Помню, — ухмыльнулся я, — и во время штурма Зарядья тоже пересекались. Просто по голосу не определил. — Ну мало ли, — добродушно хмыкнул боец, — на тебя столько всего свалилось, что немудрено и амнезию заработать. Ладно, я полетел дальше службу нести. Рад, что ты в порядке! Преувеличенно аккуратно хлопнув меня по костлявому плечу, Кабриолет кивнул на прощание Марине и был таков. А дальше закипела обычная рутина, свидетелем которой мне ранее нечасто доводилось быть. Пока следователи из ФСБН дотошно расспрашивали меня и моих женщин, в прихожей шуршала команда чистильщиков из ГУБИ. Они расфасовали останки троицы кукол по черным мешкам и поспешно ретировались, предоставив хозяйке жилища самостоятельно вымывать кровь и копоть. И не успели мы побыть с матушкой и Мариной наедине, чтобы хоть как-то обсудить случившийся инцидент, как мне позвонил комбат. — Жарский, это я, — проскрипел в трубку офицер. — В семь часов жду тебя в конторе. Девчонок своих тоже бери, подумаем, как их можно обезопасить. — Понял, Анатолий Петрович, — не стал я задавать лишних вопросов по телефону, — собираемся. Посмотрев на прикроватные часы в спальне, которые показывали без десяти шесть утра, я объявил дамам, что нам нужно ехать. И, как мне почудилось, они восприняли это известие с радостью. Видимо, находиться во взломанной квартире, где не так давно ликвидировали троих мертвецов, им было совсем неуютно. Но расслабиться я им в дороге не дал. Решив, что не хочу держать события минувшей ночи в себе, я прямо заявил маме про ее бывшего мужа, который шагнул в окошко. Правда сделал это так буднично, что сам подивился тому, насколько пресно и безразлично оно прозвучало из моих уст. — Боже милосердный! — прижала мама ладони к лицу. — И его тоже пытались… — Нет, — негромко перебил я ее. — Тут уже он сам «белку» словил. Увидел меня и решил, что это мертвец за его душой пришел. Ну и, собственно, вот… — Эх, говорила же я ему, что не доведет его пьянство до добра, — сокрушенно выдохнула родительница, стоически принимая новость о смерти отца. — А мог бы еще жить и жить… Покосившись на матушку, я с удивлением отметил, что она в самом деле жалеет этого вечно бухого бабуина. Но говорить, разумеется, ничего не стал. Только попросил никому из следователей не рассказывать, что я был у него. А то еще неизвестно, какие выводы они из этого сделают. В остальном же, пережитый стресс не позволил ей долго концентрироваться на кончине ставшего для нас чужим человека. И мне тут оставалось лишь порадоваться, что мама не кинулась оплакивать его, ведь я с трудом мог выносить женские слезы и совсем не умел утешать. К зданию ФСБН мы приехали значительно раньше назначенного. Оставалось целых полчаса до озвученного Гиштапом времени, а до начала рабочего дня и того больше, но на парковке с трудом можно было отыскать свободное место. Не лучше оказалась обстановка и в самом офисе. На улице еще темень кромешная, а служащие уже беспорядочно носятся как курицы в подожженном сарае. Однако даже в этой суете наше появление не осталось без внимания, и я слишком уж часто ловил на себе любопытные взгляды. Если после моих пышных похорон я и так стал довольно известной личностью, то теперь, похоже, меня в лицо вообще каждая собака знать будет. — Юрий! Юрий! Целый, слава богу! — Прямо мне навстречу, раздвигая узкими плечиками толпу коллег, выскочила лейтенант Носова. — Что у тебя опять стряслось?! Это ведь не из-за того инфестата в кафе? Всё ФСБН на ушах с ночи стоит! Опасное предчувствие неприятно кольнуло меня куда-то в область печёнки, когда я заметил, как Марина встала в стойку при появлении Эвелины. Невзирая на ужасы пережитой бешенной ночки, женская природа взяла над разумом верх. Или, быть может, не «невзирая», а «благодаря», ведь человеческая психика вещь странная и изменчивая. Никогда не знаешь наверняка, как она отреагирует на те или иные потрясения. В общем, глаза моей избранницы тут же угрожающе сузились, когда она уловила в голосе служащей искреннее беспокойство за меня. А затем Марина смерила лейтенанта до-о-олгим оценивающим взглядом, который лично я бы охарактеризовал как «оскорбительный», не меньше. Признаться честно, свою девушку с этой стороны я еще не видел, и несколько растерялся от столь резкой перемены. Даже не предполагал, что она способна на демонстрацию такого ледяного, поистине аристократического презрения. — Юра, не представишь нас своей обаятельной коллеге? — с нажимом поинтересовалась Маришка, прежде чем я успел ответить на вопрос Носовой. Матерь божья, бабских разборок мне сейчас не хватало! — Мама, Марина, это лейтенант Носова, — сквозь зубы процедил я. — Товарищ лейтенант, это Ольга Сергеевна и моя девушка Марина. — Можно просто Эвелина, — просияла белозубой улыбкой служащая, делая вид, что не замечает показного недружелюбия от моей спутницы. — Наслышана о вас, Марина, рада, наконец с вами познакомиться. — Жаль, что не могу ответить тем же, — едко откомментировала моя избранница, но когда увидела, как я нахмурился, поспешно добавила: — в смысле, что Юра про вас ничего не рассказывал. — Неудивительно, мы не такие уж с ним большие приятели, — на удивление спокойно пожала плечами Эвелина, а потом с плохо скрытой иронией посмотрела на меня. — До недавнего времени и вовсе не ладили, ведь так, Юрий? — То-то вы даже на похороны к нему не пришли… — Так, отставить разговоры! — строго пресек я легкую дамскую пикировку. — Нам сейчас не до светских бесед! Или вы уже забыли, почему мы здесь?! Получив от меня моральную оплеуху, Маришка сразу как-то сникла и стала больше походить на прежнюю себя. Безудержная фурия, внезапно проснувшаяся в ней, исчезла, воинственный огонь в глазах потух, да и в целом девушка, казалось, была в шоке от собственного поведения. — Идем, — распорядился я не терпящим возражений тоном, — начальство ждет.