- С чем связана подобная активность сейчас? - На Карьер было совершенно вооруженное нападение и использовалась энергия Рун. Наши умники из исследовательского отдела уже сделали предварительный вывод и сообщили, что подобная деятельность злоумышленников и повлияла на Источник. Но еще будут проводиться замеры и так далее и тому подобное. - И кто же напал на Карьер? – Георгий аж головой махнул, словно отгоняя наваждение. – И зачем? - Ни на тот, ни на второй вопрос ответа пока нет. Наши, как представители страны получателя приехали взять свою отложенную долю. Помнишь тот случай с Эверийцами, когда Дранкур уступил им свою очередность в получении Рун и заимел право на внеочередной запрос? Собеседник кивнул. - Вот наши сейчас и запросили вернуть им должок. - Почему сейчас? - Расплатиться со сверами. - Резерв закончился? - сыронизировал Георгий. Арсенин покачал головой. - Наше представительство в Комитете сторговалось с представительством сверов до семи процентов вместо десяти. Но с условием, что они будут отдавать Рунами только что отделенными от Источника. Бред. Георгий саркастически скривил губы. Конечно Руны имеют свойство терять свой энергетический запас, но ни за год и даже не за два. И в запасниках Дранкура, как у государства, близко расположенного к Источнику и понесшего наибольшие потери в эпоху Скорби с состоянием резерва всегда было отлично. - Говорят, что имеет место быть диверсия, чтобы сорвать заключение сделки со сверами. Гронский неверяще хмыкнул. - Откуда вся эта информация? - Я с Володькой Румяновым, следователем нашим общался. Вот он мне и поведал. Кстати, он теперь ждет не дождется, когда ты очухаешься. - Я –то, что ему могу сказать? Если бы не ты, я бы даже этого не знал. - Это ты сейчас серьезно? – воскликнул Арсенин, ошарашенно глядя на друга. – После того, как ты в разгерметизированной форме без шлема и перчаток лез целоваться с Источником? Никак тебя успокоить не могли, пока не вырубили. Гронский замер. Закрыл глаза. В темноте отчетливо проступили четыре каменных силуэта. - នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ , - непонятный шепот врезался в уши. - នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ Пытаясь огородиться сам не понимая от чего, он стиснул голову руками. - Что это было, Гер? – тихо спросил Арсенин. – Ты понимаешь, что мог уже здесь не сидеть? Георгия затрясло, когда он представил то, что описал ему Олег. Это просто какое-то чудо, что он сидит здесь, разговаривает с другом, мечтает вырваться к семье. Что было бы с ними, если этого чуда не произошло? Кто бы помог Темке? Кто бы поддержал Ольгу? - Я ничего не помню, - медленно ответил он. – Только этот чертов диск у ноги и мысль, что это уже точно все. Конец. А потом я выставил рисунок стихий поверх всех пяти контуров силы и дал им взорваться. - Будет тебе, что Архипову рассказать. Он такое любит. - Это ты вообще меня обрадовал. Меня отсюда когда-нибудь выпустят? Он досадливо махнул рукой и замолчал. Олег достал смарт и протянул другу. - Держи, знаю же я, о чем ты сейчас мечтаешь больше всего. Георгий слабо улыбнулся. - Ночь уже, не буду пугать. Я тут упросил одну медсестру позвонить Оле. Попросил передать, что я в карантине после рейда. - В режиме повышенной секретности уговорил медсестричку позвонить, - повторил за ним Олег. – Вот знаешь, чему я по-настоящему тебе завидую, Гера? Тот совершенно искренне пожал плечами. -Исключительному терпению твой жены. Моя Ирка меня уже на орбиту загнала бы, если вокруг меня крутились все эти барышни. - Если хочешь – могу поделиться секретом. Арсенин вопросительно приподнял брови. Всем своим видом выражая всепоглощающую заинтересованность. - Я никогда не даю ей повода, - серьезно ответил Георгий. - Святоша ты наш, - тут же парировал друг. Гронский улыбнулся, пытаясь сбросить с себя тяжесть. - Теперь бы отсюда поскорей вырваться. - Я хочу извиниться, Гер, за те слова, которые сказал при нашей последней встрече. Взгляд Георгия стал жестче. Но он был рад, что Олег заговорил об этом. Не сделай он этого и они словно яд разъедали бы их дружбу, пока не оставили от нее и следа. - Ты – мой лучший друг. И твоя семья мне тоже родная. И Темку я люблю, я вообще его крестный. Просто ты меня пугаешь в последнее время. Ты то уходишь весь в себя, то вообще исчезаешь, то начинаешь вести себя необычно или говорить странные вещи. Я боюсь, что ты натворишь каких-нибудь глупостей. Гронский иронично скривил губы. - Извинения приняты, - с облегчением произнес он, - спасибо за наставления, мамочка. - Ой ты мой мальчик, - неожиданно засюсюкал тот и сделал движение, будто хочет погладить его по голове, - у тебя уже глазки слипаются, мой хороший. Давай, я тебе одеялко поправлю. -Агу, - Георгий на самом деле натянул на себя одеяло, повернулся на бок. Глаза и вправду слипались. – Завтра приходи, шнурки мне погладишь. - Пошел ты, - беззлобно отмахнулся Олег и вышел из палаты. - Пап, ты идешь? Я уже все подготовил. Боковым зрением Георгий видит сына, стоящего в дверях с шаром в руке. - Наш папа опять колдует, - это Ольга вышла из кухни. С полотенцем в руках. Вытирает мокрые руки. – Получается? Георгий потерял концентрацию и рисунок огня вспыхнул, разрушая выстроенные контуры силы. Он уже который раз пытается научится выставлять рисунок стихийной Искры поверх его основной. В теоретических выкладках все получалось. На деле пока нет. Он морщится. Как обычно – такое быстрое разрушение контуров отдается болью внутри тела. - Пока нет, но я знаю, что смогу. Всегда есть кто-то первый. - Гений ты наш, - смеется жена и кладет горячие руки ему на шлем, - попробуй сначала подтяни Искры Разума. Как твой отец всегда говорит. Голова начинает гореть. Он как будто весь в огне. Он с силой сжимает шлем руками. Нет дома, нет сына с шаром для бочче, нет Ольги. Георгий подтягивает ноги к животу, поднимаясь на колени. Голова слишком тяжелая, чтобы ее тоже оторвать от земли. Поэтому она остается там. И какое-то время он замирает, набирается сил. Рывок. И голова поднимается за телом. Есть разрушенное здание комендантского поста. Выгоревшие стены. И высоченная бетонная стена. Прямо перед глазами. Карьер. Со стоном Георгий опускает голову обратно на землю. В уши ввинчивается какой-то гул. នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ Сил подняться нет. Но если он сейчас не встанет, у него взорвется голова или он сойдет с ума. Он подполз к стене и держась за нее, поднялся на ноги. Так переставляя руки и ноги, Гронский и пошел, следуя за зовом. Вернее, за гулом. Он точно уже и сам не понимал. នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ Стена окончилась узкой, самой обычной калиткой, в которую мог пройти всего один человек. Георгий толкнул, ничего не ожидая. Но дверь медленно поддалась, и он почти ввалился внутрь. Карьер. Первый круг. Он огляделся. Пустое, тусклое пространство. С серыми бетонными полами, такими же стенами и очень высоким потолком. Вышиной где-то с пятиэтажный дом. До второй стены было около сорока метров. Стояли теннисные столы. Какие-то спортивные снаряды. Где-то вдалеке были видны какие-то станки. Повсюду лежали тела людей. В лужах собственной крови, сожженные или иссохшие серые оболочки с провалами вместо глаз и носов. Георгий нашел вторую дверь и вышел на следующий круг. Здесь все было похоже. Все тоже серое пространство из сплошного бетона. Только потолки чуть ниже и до следующего круга ближе. И тоже везде столы, снаряды, спортивные площадки и трупы. Он нашел следующую дверь. Сам не понимая куда идет и зачем. Шум из ушей не уходил. Он просто шел вперед, зная, что только так сможет избавиться от него. Прийти на зов. នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងមូល Третий круг был еще ниже и меньше, но пространства здесь хватало, и он уже с трудом переставлял ноги. Красная пелена стала более плотной, глаза горели будто в них плеснули кислотой. Внутри него что-то бесновалось и билось, словно хотело выпрыгнуть из тела.