– Ты что, сдурела?! – Сигма-13 смотрела на меня как на умалишённую. Она держалась за шею, а её голос был хриплым. – Ты хоть знаешь, что там? – Что? Ну вот что там? – с вызовом перебила я, и Дженезис прикусила язык. – Ты не знаешь… Никто не знает. По правде говоря, мне не нужно было её согласие. Добровольное согласие. Поджарая стерва не взяла с собой походную сумку, а значит, и оружие. Понадеялась на свои кулаки. А вот Харпер была умнее; с того момента, как Сивил дал ей карборасщепитель, она не расставалась с ним ни на минуту. – Не то чтобы я предлагаю тебе выбор. – Я нацелила на Дженезис смешной ствол «Каргона». Та рассмеялась, и тут уже настала моя очередь напрягаться. – Ты очень странная, Харпер, – неожиданно сказала женщина, рассматривая меня, точно букашку под лупой. – То слова из тебя не вытащишь, то вдруг предлагаешь бежать на поверхность… Похоже, карборасщепитель не так уж и пугал её. Огромным усилием воли я заставила себя ничего не говорить про «НОМАД». – Не думай, что знаешь меня, максима, – опустив оружие, произнесла я. – Я просто хочу знать, почему он тебя любит. – Дженезис сощурила глаза, чтобы не показать слёз. Сегодня в шахтах свирепствовал шторм. Земное ядро полыхало, выбрасывая раструбы лавы, и хлипкий мостик, по которому бежали сияющие максима, качался, точно паутинка под шквалистым ветром. Когда огненная расщелина была позади, Сивил бета-9 как обычно повёл отряд по обходной дороге через внутренние горы планеты, ну а я, коротко кивнув Дженезис, свернула направо, в узкий и тёмный тоннель, ведущий наверх. Мне больше не нужно было угрожать ей оружием: всего одно слово Рании альфа-2 и демонстрация нанесённых мне синяков – и Дженезис ждет обнуление, а после – трибунал. И всё же, увидев сумасшедшие лифты, снующие туда-сюда между первым и нулевым уровнем, сигма-13 застыла как вкопанная. – Идём, возвращаются только трусы, – сказала я и для убедительности толкнула девушку «Каргоном» в спину. Лифты не останавливались. Они лишь немного сбавляли скорость перед посадочной площадкой и тут же вновь неслись вверх, с диким грохотом и чуть ли не разваливаясь на ходу. – Он не выдержит нас двоих, – резюмировала Дженезис, глядя на подъехавшую кабину. – Иди первая. – Я толкнула супероми вперёд. – А я на следующем. – Ты для этого меня взяла? – проворчала та. Женщина залезла в кабину и упёрлась руками в дрожащие стены. На её лице читался страх смерти. – А разве ответ не очевиден? – косо ухмыльнулась я, но на самом деле мне было не до шуток: лифт в соседней шахте только что лишился боковой стены, и она с грохотом разбилась о землю. Должно быть, этими шахтами пользовались очень редко, и всё же даже такое гиблое место приходилось электрифицировать трудами максима, латералис и других. «Надеюсь, всё не зря», – думала я, осторожно забираясь в кабину. Пол заходил ходуном, и я пригнулась, чтобы удержать равновесие. Торможение закончилось, и лифт пошёл наверх. Меня придавило к полу, и сквозь брешь я смогла рассмотреть, как стремительно остаётся внизу земля. Я не могла держаться. Меня кидало из стороны в сторону, и только чудом я до сих пор не вылетела через отсутствующую стену. Чем выше мы поднимались, тем сильнее тряслась кабина, приводя всё моё существо в неописуемый ужас. Кажется, я кричала, но этот крик жил своей жизнью, покидая мою глотку без спроса. Когда тряска достигла своего апогея, всё вокруг залил ослепительный свет. Я закрыла глаза, но было так ярко, что меня ослепляло даже сквозь закрытые веки. Что же это? Солнце? Я на поверхности? Нет, я была в новом ангаре. Он был крупнее, гораздо крупнее нашего и освещался гораздо ярче. Сотни прожекторов светились, точно десятки солнц. Сколько энергии! Затаив дыхание, я вышла из кабины и обессиленно прислонилась к стене. Во рту словно распростёрлась выжженная пустыня, жутко хотелось пить. Я отстегнула фляжку с пояса и поднесла ко рту. Две капли упали на высохшие губы, но это больше не имело значения. Я увидела людей. Тысячи супероми в белоснежных одеждах бежали легко и непринуждённо. На белоснежных стенах были движущиеся, словно живые, рыбы, слышался плеск воды и крик чаек. В этих супероми было больше различий, чем в нас: я видела стариков, детей, худых и полных. Они смеялись, разговаривали, бежали группами человек по пять… и никаких следящих дронов, никакого командира, который ворчал бы в спину. Никакой муштры и соперничества. Эти супероми были более свободны, чем мы. Дженезис нигде не было. Она должна была приехать на минуту раньше меня; наверняка тоже стоит сейчас с открытым ртом и не может понять, что происходит. Увидев фонтан, моё тело вспомнило о жажде. Я была вороной среди всех этих прекрасных белых голубей: супероми глазели на меня с улыбкой, когда я, стоя на четвереньках, жадно пила из общественного фонтана. Глазейте, хрен с вами, только дайте напиться. Утолив жажду, я принялась смотреть по сторонам. Если наш нулевой уровень был преисподней, то это, несомненно, был рай. Всё вокруг было пронизано белым светом и воздухом. Даже фонтан светился разноцветными огнями и пульсировал в такт мелодии, льющейся отовсюду. Откуда они берут столько энергии? При такой скорости бега они не выработают за сутки и десятой доли того, что вырабатываем мы. Этот вопрос не давал мне покоя. – Вы пришли снизу? – Молодой человек – конечно же, в белом – участливо присел рядом со мной. – Да, а откуда вы знаете? – Глупый вопрос. Я одна тут грязная как чёрт, в тёмном костюме и с оружием в сумке. – Иногда к нам приходят… избранные. – Последнее слово молодой человек произнёс с почтением. – Как вас зовут? – Максима Харпер дзета-8, – вяло представилась я. – Что значит – избранные? – Лучшие из максима, которые смогли выйти за пределы своего уровня и присоединиться к нам. – Парень обвёл рукой белоснежный мир. Получается, мы не первые? – Откуда вы берёте столько энергии? – Почему-то я решила начать именно с этого вопроса. – Мы устроены иначе. – Молодой человек коснулся меня, и искры побежали с его костюма на мой. – Каждый из нас способен накапливать энергию и обмениваться ею с другими. У нас нет обнуления, нет разделения на конфигурации. Нам достаточно бежать всего пару часов в день, чтобы электрифицировать всё это. Я ощутила, как пол подо мною завибрировал, но на сей раз это не было причудами моего восприятия. Несколько пожилых супероми ухватились за бортики и стены, чтобы не упасть. Но молодой человек, казалось, ничего не заметил: он спокойно продолжал сидеть рядом со мной и блаженно смотреть по сторонам. – Тогда зачем нужны мы? – спросила я. – Супероми низшего уровня – наш базис. То, на чём зиждется наша система. – Молодой человек продолжал оперировать высокими материями, и, честно говоря, меня начало это подбешивать. – Но мы бежим в поте лица целыми сутками, чтобы обеспечить себе выживание, – резко сказала я. Всё было именно так: производство еды и очистка воды происходили за счёт энергии супероми, но её всё равно постоянно не хватало. – А вы здесь… даже чёртов фонтан подсвечиваете! Последнюю фразу я сказала гораздо громче, и несколько людей осуждающе покачали головой. Конечно, они же «устроены иначе», куда им до моих проблем! – Хозяева придумали такую систему, не мы. – Молодой человек развёл руками. – Вы знаете, что означает цифра 8 в вашем имени? Я покачала головой. Признаться, мне не было до этого дела. Ощущение предательства, острой несправедливости застилало всё перед глазами, и весь этот белоснежный мир, который показался мне раем, вдруг превратился в питомник вышколенных выставочных собачек, которых научили тявкать по команде. – Восемь – это значит, что вас клонировали восемь раз. Это записано на радужке ваших глаз. – Молодой человек прищурился. – Возможно, в следующий раз повезёт, и вы окажетесь на первом уровне, среди нас. Эта информация стала последней каплей. – Не подскажешь, как тебя зовут? – со злобной улыбкой спросила я. – Энигма Сейнт тау-2… Не дожидаясь, пока он назовёт своё бесконечное имя, я схватила парня за шкварник. – Сейнт, значит, – процедила я сквозь зубы. – Сейчас ты скажешь мне, как выбраться отсюда на поверхность… В этот момент пол заметно тряхнуло, и энигма почти что выпал из моих рук. – Что это за хрень?.. – прошептала я, озираясь по сторонам. Высоко над нашими головами виднелись два огромных иллюминатора, каждый размером с футбольное поле. Воспользовавшись моей заминкой, Сейнт поспешил ретироваться. – Что там? – крикнула я, указывая вверх. – Мы поворачиваем, – ответил он. – Я должен быть на своём месте при манёвре. Хотел бы и дальше поболтать с вами, но нам нужно как можно больше энергии. Поболтать со мной… словно не я только что угрожала ему. По крайней мере, у парней с нижнего уровня были яйца. – Где Дженезис? – крикнула я ему вслед, но запоздало поняла, что он не может знать об этом. – Вы встретитесь с ней, когда вознесётесь, – крикнул энигма и помахал мне рукой, точно старой приятельнице. «Вознесётесь? Так, значит, мой путь ещё не окончен?» Нежная мелодия, льющаяся с потолка, переросла в бодрый марш. Рыбы со стен исчезли, и вместо них появилось одно слово: «Манёвр!» – Манёвр, манёвр! – Этот призыв повторялся устами сотен супероми, точнее, энигма. Я обратила внимание, что хаотичный до этого момента бег вдруг превратился в целенаправленную процессию к пунктам сдачи энергии. Один за другим энигма подключались к донору, и огромный насос впитывал в себя энергию их звёзд. – Манёвр, манёвр! – звучало вокруг. Люди легко и беззаботно расставались с энергией и возвращались на свои дистанции. – Вы – Харпер? – обратилась ко мне симпатичная молодая леди. – Да. – Пройдёмте за мной. Вас и вашу подругу ждёт вознесение. Мое сердце забилось сильнее: вот он, момент истины. По правде сказать, мой организм (организм Лин) давно подавал сигналы о том, что дело дрянь. Я умирала в своём родном мире, и всё, на что я могла надеяться здесь, – успешно пережить вознесение и очнуться в новом, усовершенствованном теле. Теле энигма, например. Пусть они и зазнавшиеся говнюки, но говнюки счастливые. Леди вела меня прочь от фонтана и едва ли не бьющихся в экстазе от этого «манёвра» людей. Неожиданно я увидела Дженезис: она медленно шла, уронив голову на грудь, а двое молодых людей вели её под руки. – Вашей подруге стало плохо, но это уже не важно, – прокомментировала девушка. – Вас ждёт вознесение! Поравнявшись с Дженезис, я отметила, что её звезда почти не горит.