Нужно было начинать новую книгу, а я не брался за «НОМАД» с момента гибели Марка. Захочу ли я вновь пережить этот потусторонний страх? Бегство, разборки с «авторитетами», смертельные болезни? В чьём теле я окажусь в очередном мире? Может быть, в теле женщины? Я выпустил в ясное небо поток дымного воздуха и огляделся по сторонам. Вот старая водонапорная башня, вот домик сторожа, который круглые сутки смотрит телевизор. Я хорошо знаю это место. Хорошо знаю этот мир. Я знаю, что, сколько ни сиди на рельсах, поезд не пойдёт, потому что железная дорога не функционирует уже много лет. А новая реальность – это каждый раз выход из зоны комфорта, и хотя модные журналы и книги по психологии говорят, что это полезно, все мы чёртовски не любим её покидать. Почти докурив, я вдруг заметил, что заросший травой железнодорожный светофор горит красным. Это было столь же неожиданно, как если бы из-за поворота прямо на меня выехал поезд. Я кинул непонимающий взгляд на будку сторожа, потом ещё раз на светофор. Он, паразит, всё так же горел, хоть я и был уверен, что раньше не замечал за ним каких-либо признаков жизни. Мне стало не по себе, совсем не по себе. Я прислушался, но услышал лишь, как в нескольких кварталах отсюда заколачивают сваи. Поезд не приближался, но светофор горел. Затушив сигарету, я вскочил со своего места и направился прочь. «Наверное, он просто сломался», – утешал я сам себя, но тихий-тихий голосок внутри говорил совершенно другое: «Признайся, что ты ничего не знаешь об этом мире, приятель». Вечером мы встретились с Викой. Сегодня было ровно три месяца с момента нашего знакомства, и мне хотелось как-то отметить эту дату. Например, в дорогом ресторане. К моему удивлению, она отказалась принимать долг, и я посчитал делом чести хорошенько накормить её. Напоить, а затем организовать увлекательнейший досуг в своей спальне. – За твой первый успех, – сказала Вика, поднимая бокал вина. – Я думал, мы празднуем наши три месяца, – смутился я. – Да брось. – Виктория улыбнулась той самой томной кошачьей улыбкой, от которой у меня дрожали колени. – Твоя книга будет издана – разве за это не стоит выпить? Честно говоря, я был приятно удивлён, что Вика активно интересуется моей карьерой, чего нельзя было сказать обо мне. Я не поздравил её с началом учебного года, и, честно говоря, не был уверен, что она всё ещё учится. – А у тебя как дела? – спросил я, когда мы пригубили бокалы. – Потихонечку, – как всегда уклончиво ответила моя девушка. – Учусь, работаю. – Ясно. Виталий Борисович велел мне начать новую книгу, – выпалил я и тут же пожалел о слове «велел». Создавалось впечатление, что он указывает мне, что делать, а это, разумеется, было не так. – Вау, отлично! – обрадовалась Вика, и на секунду я и вправду ощутил себя востребованным писателем. Но это чувство быстро улетучилось, стоило мне вспомнить о ждущем своего часа «НОМАДе». – Всё не так просто. – Я покачал головой и уставился в свою тарелку. – Но почему? Я посмотрел в глубокие синие глаза своей спутницы. Восторг в них смешивался с искренним недоумением. Чёрт, я снова был невероятно близок к тому, чтобы рассказать ей всё. Наверное, именно поэтому в следующую секунду я ляпнул: – Переезжай жить ко мне. Несколько секунд Вика молчала. Именно столько было нужно, чтобы я понял, что совершил ужасную ошибку. – Я не могу, Ян, – наконец сказала она. «Спасибо, Господи, спасибо! Что же на меня нашло?» – Ладно, – сказал я, придав голосу лёгкое недовольство. – Я поторопился. – Да, всё слишком быстро. – Вика обрадовалась моему пониманию. – Это из-за Анжелики? – спросил я. – Да, из-за неё. – Девушка явно с удовольствием зацепилась за эту причину. Что ж, иногда дела семейные могут оправдать очень многое. – Ясно, – сказал я, прогоняя образ сестры-двойняшки, измученной заточением в психиатрической клинике. В этот момент принесли заказ, и неудачная тема с переездом как-то сама собой закрылась. Дальше всё следовало по сценарию: ужин, быстрая поездка на такси, во время которой мы без устали целовались. Я очнулся лишь в своей кровати, ровно в тот самый момент, когда Вика срывала с меня одежду. «Нет, я буду жить один. Я хочу жить один», – сказал я сам себе. «НОМАД» только подмигнул из кресла зелёным глазком, как бы говоря, что скоро ему потребуется подзарядка. Утро началось с телефонного звонка, который определил мой день. Звонил Виталий Борисович, и, судя по деловому тону, он уже давно был на работе. – У нас тут изменения в плане, Ян Викторович, – сказал он. – Придётся вашу книгу вне очереди издавать. – Ого, – сказал я с энтузиазмом человека, системы которого ещё не до конца запустились после сна. – Что от меня потребуется? – Готовьтесь к редактуре. Это та ещё канитель, так что советую запастись терпением. Мы попрощались, но я ещё долго сидел в постели. Голый, замёрзший и словно громом поражённый. Незаметно проснулась Вика. – Что с тобой, Ян? Выглядишь просто… – Они издадут мою книгу вне очереди, – произнёс я, не до конца осознавая смысл своих слов. – Издадут, понимаешь? Мою книгу! Тогда я ещё не подозревал, что меня ждёт. Иногда нам кажется, что самое страшное позади, но именно в этот момент и начинаются настоящие испытания. Я думал, что писать в жёстком цейтноте – это сложно, но редактура высосала мои силы, словно вселенский вакуумный насос. Меня дёргали по каждому предложению, по каждому «нелитературному» слову и придирались к каждому выражению, которое я наивно считал авторским. В итоге за месяц с небольшим мне пришлось почти полностью переписать книгу, чтобы сделать её, как бы пошло это ни звучало, более продаваемой. Да, я мог бы встать в позу, но это отняло бы лишнюю энергию, которая и так была в дефиците. Поэтому я соглашался на всё. Переименовать героя? Пожалуйста. Сделать сцену менее жестокой? Ладно. Убрать лишние описания и добавить больше мыслей? Так уж и быть, только отстаньте. Я соглашался на всё новые и новые правки, пока мне не начало казаться, что от моих «Оккупантов» осталась лишь тень. В этот момент от меня, наконец, отстали. – Книга готова, – всё так же по телефону уведомил меня Виталий Борисович. – Остались технические моменты, и тираж уйдёт в печать. Я выдохнул. Что-что, а технические моменты от меня точно не зависели. Я сделал всё, что мог. – Запишите телефон Натальи Алексеевны, – произнёс мой незримый руководитель. – Она поможет организовать встречу с читателями. Я закашлялся, потому что чай, который я пил, попал в дыхательные пути. – Простите, что вы сказали?! Встречу с читателями? – Да, в каком-нибудь крупном книжном магазине. Это будет лучшим способом заявить о себе. В школе я любил публичные выступления и даже сыграл несколько ролей в спектаклях, но встречаться с потенциальными читателями, рассказывать им о своей книге… было всё равно, что обнажать душу. Волнительно – нет, страшно! А вдруг никто не придёт? Вдруг никто не захочет купить книгу? – Диктуйте номер, – сказал я, понимая, что выбора у меня нет. Как говорится: назвался горшком… – Кстати, начальство просит узнать: как дела с новым романом? – Должно быть, Виталий Борисович решил окончательно добить меня. – Ещё не начинал, – честно ответил я, представив, как вытягивается его лицо от разочарования. Конечно, мы, писатели, только и делаем, что ляпаем новые книжки, точно горячие пирожки. – Понимаю, – к моему удивлению, протянул Виталий Борисович, и я тотчас же зачислил его в ряды адекватных людей. – Отдыхать тоже надо. – Вы ведь придёте на встречу? – спросил я. Надо быть уверенным, что хотя бы один человек точно явится. – Конечно, но вам не на меня ориентироваться надо. А на обычных людей, на потенциальных покупателей. Проанализируйте, для кого ваша книга? Какова её целевая аудитория? – задал вопрос Виталий Борисович. – Сделайте рекламу в Рустернете, пройдитесь по университетам, покидайте листовки, в конце концов. Звучало унизительно. Получается, я и швец, и жнец, и на дуде игрец? – Ладно, – устало сказал я, решив, что пора заканчивать разговор, пока на меня не взвалили ещё с десяток обязанностей. ⁂ Наталья Алексеевна оказалась милейшей девушкой, с удовольствием разделившей мою непосильную ношу. Она организовала всё так чётко и грамотно, что мне оставалось только кивать и улыбаться. – Ян Викторович, магазин «Звукоед» даст нам помещение бесплатно… Киваю и улыбаюсь. – Я обзвонила три института, там повесят наши афиши… Киваю и улыбаюсь. – Ян Викторович, сколько экземпляров взять на реализацию – двадцать или тридцать? Киваю и улыбаюсь. – Так сколько? – терпеливо повторяет Наталья Алексеевна. Знает ведь, что мы, писатели, народ рассеянный. – Э-э-э, тридцать… наверное, – говорю я. – А сколько человек придёт? – Около десяти, – бодро ответила Наталья Алексеевна. – Это я не беру в расчёт ваших друзей и близких. Сколько их будет? Хотя бы примерно? Друзей и близких… О них я как-то не задумался. Можно было бы позвать маму, но тогда придётся рассказать, что я уволился из школы. Вика должна прийти, попрошу её позвать подруг.