Свэггер подбежал к упавшему Грамли, который лежал в позе зародыша с головой, раскроенной пулей «ремингтон» калибра 6,8 мм. Однако Боба интересовало не это. Его интересовало то, что было зажато в мертвых руках. Схватив проклятую винтовку «барретт», все ее тридцать фунтов, Боб побежал к бронированному грузовику. Чуть оттянув затвор назад, он убедился в том, что в патроннике есть патрон, после чего поставил винтовку на капот, расположив ее вес на двуногой сошке. Он прижал приклад к плечу, памятуя по Японии, что в быстроте не найти скорости, что скорость можно найти только в гладкости, и Боб проделал все гладко и ровно, мысленно отмечая крестиками последовательные пункты: расположение ног — есть, указательный палец на спусковом крючке — есть, дыхание ровное — есть, мышцы напряжены — есть, рассудок онемел, застыл, уходит, уходит, уходит в пустоту. Последний раз Боб стрелял с оптическим прицелом несколько месяцев назад, и что это за прицел, как он настроен, кто его пристреливал? Ну, преступники его определенно не настраивали, потому что из винтовки стреляли в упор, с бедра, с расстояния двадцати шагов, а то и меньше, свидетельством чему является тот верзила, который пытался попасть в Боба, стреляя с бедра. Скорее всего, винтовку немного побаивались и к ней старались не подходить близко. Каково ее происхождение? Что, если это оружие находилось в частных руках, принадлежало какому-нибудь богачу, который развлекался, поражая мишени на удалении мили? Нет, вряд ли: винтовка слишком потрепанная, видно, что о ней особенно не заботились. Вероятно, она оттуда же, откуда запрещенный патрон Мк. 211, то есть из какой-то программы перевооружения, осуществляемой совместно Министерством юстиции и Министерством обороны, то есть это армейское оружие, возможно капитально отремонтированное после боевой командировки в пустыню, списанное, отданное по дешевке правоохранительным органам для использования в войне с наркотиками и каким-то образом оказавшееся в конце концов в Маунтин-Сити. Боб постарался представить себе последнего владельца винтовки и получил кого-то вроде себя самого, сержанта морской пехоты, закаленного и просоленного, испытывающего уважение к совершенным технологиям, с воображением, воспламененным возможностью расправляться с врагами на удалении мили и тем самым спасать жизнь молодым бойцам, которым в противном случае пришлось бы приближаться вплотную и делать то же самое в упор. В конце концов Боб решил, что прицел установлен на милю и тот, кто его устанавливал, стрелял именно на такой дистанции, это была его гордость, его сила. Он проникся убеждением, что прицел установлен на милю. Боб прильнул глазом к окуляру, чуть повернул винтовку в ту сторону, куда, по его представлению, направлялся вертолет, и увидел его в отсветах автодрома, только что ограбленного его пассажирами: черное пятно, повернутое на три четверти, рассеченное перекрестием, градуированным в миллирадианах. И все встало на свои места, как этого может добиться только тот, кто уже тысячу или миллион раз проделывал подобное на полигоне и в плохих местах, где ведут ответный огонь, — гладко, без спешки, без напряжения, без честолюбия. Боб даже не ощутил отдачи в то мгновение, когда вертолет оказался в перекрестии прицела, хотя она, вероятно, была мощной, и он поддался ей, отпрянул назад, давая винтовке приготовиться к новому выстрелу. Боб не увидел ослепительной вспышки, когда из дула вырвалась огромная пуля с вольфрамовым сердечником, улетая прочь со скоростью, значительно превышающей скорость звука, он не услышал оглушительного грохота, не ощутил возмущения воздуха, вызванного раскаленными, бурлящими пороховыми газами. Когда представление завершилось, Боб снова прильнул к окуляру прицела, но не смог найти вертолет. Куда он подевался?.. Да вот же он, падает вниз! Не отрываясь от оптического прицела, Боб наконец поймал вертолет, идущий по нисходящей спирали. Воздушная машина не горела, не дымилась, однако ее внутренние ритмы сбились, фюзеляж охватила бешеная дрожь, несущий винт вращался все медленнее, но все-таки пилоту удалось хоть как-то вернуть контроль, и вертолет с грохотом приземлился на пустые трибуны, причем оторвавшийся хвост отлетел в сторону, разваливаясь на части, и из всех щелей повалил густой черный дым. Боб увидел, как из вертолета выпрыгивают обезумевшие люди, и даже на таком расстоянии он разглядел, что один из них был в зеленовато-голубом костюме. И тут его ослепил яркий свет. Подняв голову, Боб увидел второй вертолет, зависший над ним на высоте всего нескольких футов. Его будто пригвоздило к земле лучом резкого света. Боб поднял руки, показывая полученный от Ника значок так, чтобы его было видно всем. Вертолет спустился ниже, и в свете его собственного прожектора Боб разглядел снизу на корпусе надпись: «ТЕЛЕСТУДИЯ ФОКС». Боб взобрался на крышу грузовика, вертолет опустился еще ниже, Боб поставил ногу на лыжу шасси, шагнул вперед, и сильные руки затащили его в кабину. Рядом с ним оказались двое парней — один с затейливой прической и другой с телекамерой, оба настолько возбужденные, что казалось, они вот-вот наделают в штаны. Но Боб, прекрасно знакомый с внутренним устройством «Хьюи», протиснулся между ними и нагнулся к пилоту. Тот протянул ему наушники, Боб надел их на голову и прижал к горлу ларингофон. — Я из ФБР, — сказал он, показывая значок. — Да, сэр. — Послушайте, вы сможете провести этого малыша на юг до четыреста двадцать первого, затем проследовать вдоль шоссе через Железную гору до Маунтин-Сити? — Конечно смогу. — Когда мы прибудем туда, я объясню, что делать дальше. Вы высадите меня там, где я скажу, после чего сразу же смоетесь. — Вас понял, специальный агент. — В таком случае двинули туда в темпе рок-н-ролла! Глава 38 Босс ждет. Поступающие радиосообщения обрывочны и противоречивы, свидетельствуют только о полном хаосе и отсутствии достоверной информации. Сбиты какие-то вертолеты кроме того, который пришлось сбить Калебу. Сколько? Один? Два, три? Трудно сказать. В конце концов босс приходит к выводу, что слушать бесполезно, и выключает рацию. Босс сверяется с часами. Уже за полночь. Здесь, на таком большом удалении, ночь совершенно спокойная, небо озаряется сиянием, температура наконец стала терпимой, и горбатая полоска луны серебрит землю. Проклятье, ну когда же? Почему стрелки на часах не могут двигаться быстрее? Почему дыхание дается с таким большим трудом, почему шея затекла, почему во рту пересохло? И вот оно! Босс ощущает бесконечное облегчение. Как же это прекрасно! Они здесь. Дело сделано. Черная птица, пролетев над самым гребнем горы, без труда находит неосвещенное поле за молельным лагерем. Он такой отличный пилот, и теперь о нем можно будет позаботиться. Босс зажигает сигнальный огонь — этого будет достаточно. Дело сделано. Все говорили, что такое невозможно. Но тебе удалось это сделать. Теперь у тебя есть богатство и свобода, ты станешь легендой. Все будут еще сто лет ломать голову, что сталось с тобой, куда подевались деньги. Люди будут вспоминать босса, которому удалось провернуть такое дело. Вертолет приземляется, поднимая вихрь воздуха, пыли и листьев, терзая и пригибая своим ревом траву. Но Грамли не выпрыгивают из него. Старик в зеленовато-голубом костюме не выбирается из кабины, приплясывая от радости, молодые Грамли вопреки ожиданиям не кричат, не толкаются, жаждая получить свою долю добычи, уже аккуратно разложенной по отдельным мешкам с наличными: по одному — ребятам, два — старику, а остальное — боссу, как и было условлено. Затем босс запрыгнет в вертолет, и тот продолжит свой полет в темноте, невидимый, неуловимый, а преодолев еще сотню миль, приземлится на безлюдном пустыре, где ждет машина с полностью заправленным баком и фальшивыми паспортами. Через день они уже будут в Мексике. Однако ничего этого не произошло. Грамли не вылезли из вертолета. Из кабины тяжело спустился всего один человек — Боб Ли Свэггер. — Привет, следователь Тельма, — сказал Боб. — Рад вас видеть. — Это ты, Свэггер, — пробормотала она. — Будь ты проклят! — Да, я многих раздражаю. Тельма увидела значок. — Так ты с самого начала работал на ФБР? — Нет, мэм. Я родной отец Ники Свэггер, тут все совершенно чисто. Но у меня в Бюро есть большой друг, и мы с ним состыковались. Так что теперь я работаю на него. Но я по-прежнему работаю на Ники. — Ничего личного там не было. — А никогда и не бывает. Они стояли лицом друг к другу в отсветах огней вертолета, набирающего высоту. — Этот захудалый оружейный магазин ни за что не смог бы получить импортные бронебойные патроны норвежского производства без официального запроса в Министерство юстиции за подписью шерифа, которому, конечно, и может потребоваться именно такое в войне с метамфетаминовыми лабораториями, ведь так, Тельма? Но кто заправляет делами в полиции округа? Шериф, кумир детских утренников? Да он настолько туп, что не знает, сколько у него ног. И это скоро станет ясно всем. Мне это уже стало ясно. — Свэггер, не вынуждай меня. Вижу, мне придется уносить ноги, и я не могу тратить время на болтовню с тобой. — Никакой спешки быть не должно, Тельма. Не думаю, что ты куда-либо отсюда уйдешь. Так, посмотрим, что дальше? Ах да, конечно. Готов поспорить: сверхлаборатория находится на угольном складе прямо по соседству с управлением шерифа, прикрытая вонью угля, так что никто не может ее унюхать, и уж конечно же не шериф. Да, ты превратила его в ручную обезьянку. Но именно поэтому тебе пришлось шевелиться, не так ли, Тельма? УОТЗ прикрывает склад, и вы все переезжаете на новое место. И лаборатория больше не сможет работать. Целых три года ты заведовала метамфетамином в округе Джонсон. Ты поставляла шерифу информацию, давала ему возможность показать себя, а сама тем временем изготавливала отраву мешками прямо у него под носом, проносила ее у него за спиной, и стоимость метамфетамина держалась на одном уровне. Эта сеть стукачей, которой ты так гордишься, — на самом деле это твои мелкооптовые покупатели. Бедняга Кабби Бартлетт, которого ты пристрелила, был одним из них, и он уже настолько спятил от наркотика, что вообще ничего не соображал. Ты схватила его револьвер, потому что, когда заглядывала домой к Кабби в тот день, чтобы накачать его «ледком», ты обнаружила оружие и разрядила его. Так что тебе нужно было объяснить присутствие на нем своих отпечатков пальцев. А результат всего этого таков: ты потратила прибыль от торговли отравой на подготовку этой операции, чтобы превратить неудобный миллион, которого у тебя не должно бы быть, в восемь миллионов, чистых и свободных. Проклятье, да все детали уже были на месте. Вертолет, пилотом которого служит твой контуженный братец, опустившийся на самое дно. И я знаю, что именно ты выбила для него это место. Винтовка «барретт» уже в арсенале, имеется внутренняя информация о перемещении денег и о том, что у полиции забот по горло. Тебе оставалось только получить подпись шерифа на заявке на поставку Эм-ка двести одиннадцать. И все, можно было со смехом трогаться в путь. Любопытно, что у тебя было на старика Олтона? Готов поспорить, что-то очень милое. — Проклятье, Свэггер, откуда у тебя столько ума? Преподобный любит мальчиков. Как-то раз он решил поразвлечься, я проведала об этом, подготовилась надлежащим образом и засняла все на видео. В его кругах такое означает полный крах. Так что преподобный делает эту работу, и мы с ним квиты. — Какая же ты гадина, Тельма! Но мы еще не закончили. Ты уже давно была знакома с Грамли. У тебя есть какая-то непонятная связь с ними. Грамли не доверяют чужакам. Они просто смяли бы тебя в лепешку. В чем дело, Тельма? Кто ты такая? — Урожденная Грамли. Может быть, дочь преподобного, может быть, чья-то еще. Кровь Грамли. Семейка избавилась от меня. Посчитала слишком умной. Я воспитывалась в детском доме. Но я проследила свое прошлое и нашла Грамли. Преподобный ни за что не смог бы заставить себя пролить кровь Грамли. Все, хватит разговаривать. Пора расходиться. Свэггер, тебе не на что надеяться. Ты видел, как я достаю пистолет. Ты знаешь, как быстро я стреляю, знаешь, что я никогда не промахиваюсь. Сейчас я должна уйти. Если ты попытаешься меня остановить, я тебя убью. За кого ты себя принимаешь? — За кого я себя принимаю? А ты этого так и не поняла? Все считали меня немощным старикашкой с Запада, которому не устоять перед убийцами, грабителями и продажными полицейскими Грамли. Так вот, я Боб Ли Свэггер, комендор-сержант морской пехоты Соединенных Штатов. На моем счету восемьдесят семь убитых врагов, я на третьем месте в списке снайперов, воевавших во Вьетнаме. Я имел дело с сальвадорскими охотниками за людьми, с кубинскими стрелками и с одним русским снайпером, прибывшим с другого конца земного шара. В своей жизни я даже одержал победу в двух-трех поединках на мечах. И во всех этих случаях было одно общее. Все эти люди полагали, что охотятся за мной, однако на самом деле это я охотился за ними. Я с многими сталкивался лицом к лицу, и сейчас все они жуют травку не с того конца, со стороны корешков. Вот твой выбор: или ты сдаешься, или ты труп. Тельма выхватила пистолет. Она действовала быстро, она действовала гладко, ее рука молниеносно мелькнула к пистолету в пластиковой кобуре без крышки, и тот взлетел подобно взмаху меча, невидимый в своей скорости. Боб всадил ей две пули в грудь, прежде чем она успела снять предохранитель. Развернувшись, Тельма рухнула на землю, и тяжелый пистолет вывалился из ее руки. Две пули «Кор-Бон» 38-го калибра с полыми наконечниками сделали свое дело, распустившись у нее в теле стальными розами и забрав жизнь. Тельма судорожно глотнула воздух, не нашла его и повернулась, чтобы посмотреть на старика с пистолетом в руке, освещенного догорающим сигнальным огнем. — Кстати, — сказал Боб, — я пять лет подряд был чемпионом по стрельбе. Никто и никогда не называл меня медленным. Часть 3 Последний круг Глава 39 Потребовалось провести большую работу, и была задействована высшая политика. Однако полный отчет правоохранительных органов о событиях 23 августа 2009 года в Бристоле, штат Теннесси, был представлен меньше чем через шесть часов. Все участники: ФБР, оперативный отряд «Трех городов», представляющий муниципальное образование округ Салливен, полиция штата Теннесси, а также соответствующие прокуратуры, федеральная, штата и округа, — сохраняли взаимную вежливость и вели себя более или менее сдержанно. Помогло следующее обстоятельство: несмотря на то что банда Грамли расстреляла больше семисот пятидесяти патронов — именно такое количество стреляных гильз было собрано криминалистами ФБР на следующий день на месте преступления рядом с бристольским автодромом, — ни одно гражданское лицо не было убито, хотя одиннадцать человек получили ранения, в том числе один тяжелое. Помогло и то, что сотрудники бристольской полиции без труда схватили главных преступников, после того как похищенный вертолет управления шерифа округа Джонсон очень кстати разбился прямо на стадионе. Также помогло то, что потери правоохранительных органов оказались незначительными: один сотрудник бристольской дорожной полиции был серьезно ранен девятимиллиметровой пулей, когда приблизился к месту захвата грузовика, пилот вертолета полиции штата получил серьезные ожоги, когда его вертолет был сбит Калебом Грамли в самом начале перестрелки, а второй пилот сломал щиколотку, вытаскивая своего товарища из рухнувшей машины за считаные мгновения до того, как та вспыхнула. Самой большой трагедией стала гибель трех инкассаторов, убитых на месте. Похоже, никого не тронуло то, что трое преступников — Калеб, еще один стрелок Грамли на горе и продажный сотрудник правоохранительных органов округа Джонсон — были убиты агентами ФБР. Еще двое боевиков Грамли были убиты чуть раньше другим отрядом ФБР. Если кто и вышел победителем в этой схватке, представ в лучшем свете, так это Бюро, бесстрашно проникнувшее в заговор, мгновенно отреагировавшее на нападение и направившее на место группу захвата, показавшую себя настоящими героями. Начальник оперативного отдела ФБР Николас Мемфис, раненный в первой перестрелке, связанной с событиями того вечера, получил благодарность от руководства и был представлен к заслуженной награде. Личность специального агента, действовавшего под началом Мемфиса, так и не была раскрыта (Бюро славится своим нежеланием разглашать оперативные подробности даже другим правоохранительным ведомствам), но многие считали, что высокий безымянный пожилой джентльмен, сопровождавший представителей ФБР на встречу, и был тем самым агентом. Также стали очевидны некоторые странности и упущения. Хотя ФБР все-таки удалось пресечь попытку ограбления, уже из самого предварительного расследования стало ясно, что истинной причиной неудачи преступников стал необычный маршрут, по которому водитель вел захваченный инкассаторский автомобиль к месту встречи с вертолетом в горах. Если бы водитель не отвлекся на то, чтобы причинить максимальные разрушения деревне НАСКАР, преступникам без труда удалось бы скрыться. Обнаружить низко летящий вертолет с погашенными огнями было бы практически невозможно. Преступники разделили бы между собой награбленные восемь миллионов долларов и тотчас же рассеялись бы. Вот как они были близки к успеху своего предприятия. И это, в свою очередь, подводило к единственному разочарованию: задержать таинственного водителя так и не удалось, каким-то образом он ускользнул среди всего этого безумия. Что касается самих Грамли, они вели себя так же, как всегда: угрюмые, крепкие, молчаливые парни, совершившие преступление и готовые отбыть за это срок, хотя что касалось Олтона Грамли, ему определенно было суждено сгинуть за решеткой задолго до истечения своего срока. Они никого не назвали, никого не выдали. Помимо Олтона были схвачены живыми еще трое нападавших, но они упорно отказывались назвать других Грамли, которые участвовали в захвате инкассаторского грузовика, а затем скрылись, растворившись в толпе. Пилот, бывший майор американской армии Томас Филдинг, был готов продать кого угодно, но он ничего не знал. Этот ветеран двух войн был трижды ранен. Последняя командировка на театр военных действий оказалась особенно суровой, что привело к пьянству и другим проблемам личного характера. Томас Филдинг быстро согласился сотрудничать со следствием, хотя вся его помощь ограничилась тем, что он говорил всем и каждому, что ему не следовало слушать свою младшую сестренку. В конце концов все было кончено, хотя осталось еще провести судебное разбирательство — неизбежный процесс юридической системы. Будут привлечены сотни сотрудников правоохранительных органов, потребуется новое расследование, на что уйдет уйма времени, сотни людей дадут показания под присягой, и в целом это создаст неудобства для всех и будет стоить миллионы долларов. Но всему этому предстояло состояться в будущем, а пока героический Ник Мемфис, который теперь, несомненно, должен был получить должность заместителя директора Бюро, отбыл вместе со всеми своими людьми, в том числе с молчаливым пожилым агентом, который ничего не говорил, а только внимательно наблюдал.