– Ясно. – Да ничего тебе не ясно, ты только Витю замечаешь. Когда он тебя целует, просто ноги отнимаются, а? – Ты могла бы поделикатнее подбирать выражения? – Ой, прости, я не нарочно. Как дела у твоего брата? – Так, как-то. Мы с Диего редко общаемся по известным тебе причинам. – А о других ты что-нибудь знаешь? – Тоже нет. – Матео попросил меня заверить тебя в его нерушимой дружбе, правда, он как-то получше это сформулировал, – сообщила Майя. – Думаешь, у нас есть шансы? – Достаточно одного. Ладно, у тебя есть все, что нужно для твоей части работы, а я только что закончила один из этапов своей, но дальше мне придется изрядно постараться. Корделия не стала расспрашивать Майю – все равно та ничего ей не скажет. Она поцеловала ее. Майя улыбнулась и наклонилась к стеклу со стороны пассажирского сиденья. – Будь осторожна, Корделия. Если нам удастся эта авантюра, мы войдем в легенды, но если провалимся… – Лучше замолчи, я слишком суеверна. Они помахали друг другу, и «мини» сорвался с места. Корделия пошла за велосипедом. Домой она вернулась ненамного позже обычного. Дом Корделии, Праймроуз-Хилл Глава 3 Вечер, Рим Матео провел вторую половину воскресенья в улье, и только к вечеру наконец решил вернуться домой. Ульем он прозвал офис своей компании. Никто в жизни не догадается, что стены старинного особняка с охряной черепицей, красующегося на Виа Эцио, скрывают цифровой нервный узел. Серверы с мигающими лампочками за стеклянными перегородками разделяют большое помещение на сектора геометрически правильной формы. По полу тянутся пучки проводов. И в каждом таком секторе на длинных столах стоят ряды компьютеров, за которыми трудятся десятки женщин и мужчин. Двести человек на трех этажах. В кабинете Матео есть потайная дверь, ведущая в соседнее здание. Он купил там квартиру несколько лет назад, обеспечив себе незаметный доступ к своему жилищу – и эвакуационный выход. Через люк в подвале дома можно спуститься в канализацию. Матео неоднократно совершал это упражнение с секундомером: переходил в соседнее здание, спускался на три этажа вниз, а потом в подвал и оттуда проникал в подземный лабиринт. Через семь минут он выходил на улицу в четырех кварталах, а через десять – в саду у Понте Реджина Маргерита. Матео не забыл урок, который жизнь преподала ему в детстве. Хорошо подготовиться к побегу – единственный способ гарантированно спастись. Он не пренебрегает мелочами и в последние месяцы усилил защитные меры. От этого пострадали их с Екатериной отношения, но, ограничивая общение с ней, он заботился о ее безопасности. В обеденный перерыв Матео часто шел на Пьяцца Навона и устраивался на скамейке у фонтана, который так ей понравился. Хакер наблюдал за туристами и, когда силуэт какой-нибудь женщины напоминал ему о любимой, он снова и снова вспоминал часы, которые они провели в Риме вдвоем. Никогда не страшившийся одиночества, теперь он чувствовал, что оно его угнетает. Возвращаясь в офис, он останавливался под аркой, где они укрылись от посторонних взглядов, чтобы насладиться объятиями. А по вечерам ужинал у себя, и компанию ему составляла только книга. Порой он думал, что эта вынужденная разлука идет на пользу им обоим. Понадобится еще немного времени, чтобы Екатерина дала себя приручить. В 21:30 на телефон Матео пришло сообщение, уведомляющее, что Майе удалось передать инструкции Корделии. Завтра один из его сотрудников отправится в Мадрид, чтобы встретиться с клиентом. Там он отправит письмо на адрес ресторана Диего – брошюрку, рекламирующую вина Риохи. Неделей раньше Диего пришла бандероль с журналом – опубликованный в нем кроссворд содержит ключ к зашифрованному в брошюре сообщению. Матео открыл ноутбук. Последние три месяца он покупал в даркнете оборудование и информацию, необходимые для новой миссии, еще более амбициозной, чем все предыдущие операции «Группы»: взломать инфраструктуры тоталитарного государства, обеспечить побег политзаключенного и помочь населению страны свергнуть диктатора. Он вывел на экран карту погранпункта Каменный Лог с тремя заправками на шоссе Н7726, отметил на ней интересующие его объекты, топографические особенности местности, заброшенные здания, дороги второстепенного значения, лески. А потом принялся внимательнейшим образом изучать план городка Ошмяны. При этом он упорядочивал данные по одному ему понятному принципу. Каждый вечер он записывал итоги работы на флешки, защищенные кодом, который необходимо ввести в течение десяти секунд после подключения. Если в отведенное время правильная комбинация символов не будет введена, флешка переформатируется. В час ночи Матео отправил сообщение на сервер в Онтарио, оттуда оно тут же улетело в Рейкьявик, потом в Танжер, Мехико, Йоханнесбург, Сидней и наконец в Копенгаген. Он выключил ноутбук, от души потянулся и пошел спать. * * * Мадрид Последние посетители уже покинули ресторан. Свет в зале приглушили, рольставни опустили. Официанты заново накрыли столы, два бармена протерли бокалы и надраили барную стойку. На кухне посудомойщик закончил складывать посуду на металлические стеллажи рядом с плитой, снял фартук и направился к гардеробу. Диего дождался, когда за ним закроется задняя дверь. Он наклонился у перил мезонина, чтобы убедиться, что ресторан опустел, и вернулся в свой маленький кабинет. Сев за компьютер, он прочитал сообщение, которое Матео отправил ему на копенгагенский сервер. Операция началась. Он подумал о сестре. Звонить ей было небезопасно, но очень уж хотелось услышать ее голос. Смартфон Корделии звонил и звонил. Она не спала, а играла в теннис – в шлеме виртуальной реальности и с джойстиком в руках. Взмокшая от напряжения и увлеченная игрой, она металась по пустой гостиной, с криком отбивая виртуальные подачи, подпрыгивала к невидимой сетке. Соперник, судя по всему, ей достался сильный. Соперник, который, вероятно, находился на другом конце света и о котором она никогда ничего не узнает – ни как его на самом деле зовут, ни как он выглядит. Чудеса современных технологий – или их трагедия. Диего еще раз попытался дозвониться до сестры, и опять безуспешно. Он вписал выручку за вечер в бухгалтерскую книгу и, измотанный рабочим днем, включил сигнализацию, вышел из ресторана через заднюю дверь и поехал домой на мотоцикле. Тем временем из Москвы в Лондон улетело сообщение о том, что «Мадрид» совершил два звонка по вай-фаю продолжительностью десять секунд и три секунды. Недостаточно долго, чтобы определить IP-адрес второго абонента. Смартфон Диего был заражен «Пегасом» – шпионской программой, разработанной израильской службой безопасности. Выявить ее невозможно, на это не способен даже Диего, который умеет обходить любую современную защиту. Та же программа была внедрена на мобильный телефон невесты Джамаля Хашогги, журналиста «Вашингтон пост», жестоко убитого в консульстве Саудовской Аравии в Стамбуле. Мадрид Глава 4 Тель-Авив, понедельник, раннее утро Дженис встала с постели и тут же плюхнулась обратно: комната покачивалась перед глазами. Ужин с Давидом плавно перетек в гулянку по клубам Флорентина, которая прошла прекрасно, если не считать последствия в виде жуткого похмелья. Когда-нибудь, пообещала она себе, она станет благоразумной, но пусть это будет нескоро. Душ помог ей прийти в себя. Дженис надела выбранный лучшим другом наряд и взяла сумку. Давид, наверное, еще спит, да и в любом случае прощаний она не любит. Она накарябала записку и положила ее на кухонный стол, в последний раз оглянулась на дом и по улице Левински дошла до автобусной остановки. В автобусе она открыла блокнот и, перечитывая записи, которые сделала вместе с адвокатом, почувствовала, как внутри поднимается волна глухой ярости. Она уличила его в преступлениях, а он привлек ее к суду. Мир вывернулся наизнанку. Как можно закрывать глаза на такое количество растрат, махинаций, нарушений закона, совершаемых ради власти и денег? В ее распоряжении были заявления и свидетельства заслуженных профессоров права, дипломатов, финансистов, руководителей следственных комиссий, членов парламента. Но ничто из этого не убедило правительство Терезы Мэй перейти к действию. Англичане ничего не выявили, потому что ничего и не искали, как сказал один из руководителей МИ-6, секретной разведывательной службы ее величества. Британская демократия перестала быть настоящей демократией, на выборах происходят нарушения, короной распоряжаются олигархи, а перед судом предстает она, журналистка. Автобус проехал неподалеку от здания, где работала Ноа. Дженис подняла глаза. В 2016 году они в очередной раз встретились на террасе кафе, чтобы пообедать, и именно тогда все и началось. Ноа предложила ей внимательно изучить, что происходит в американском «Твиттере» и на «Френдзнете» за несколько месяцев до президентских выборов. К такому предложению из уст агента израильской разведки следовало отнестись серьезно. Ноа не стала бы нарушать правила конфиденциальности просто так, значит, речь идет о настоящей сенсации. Дженис на мгновение подумала, что она действует по заданию. Когда правительство какой-то страны вынуждено хранить молчание по дипломатическим соображениям, иногда оно допускает утечку информации, следя, чтобы она попала к надежным людям, к тем, кто не выдает источников. Их с Ноа дружба это гарантировала. Но именно потому, что они лучшие подруги, Дженис заключила, что Ноа не стала бы ее использовать. Дженис полетела в Нью-Йорк, потом в Вашингтон и в Калифорнию, чтобы встретиться с коллегами. И во время этого путешествия создала три профиля в «Твиттере» и на «Френдзнете». Три профиля, якобы принадлежащие американцам разных политических взглядов: левому, центристу и правому. Вскоре она обнаружила, что в новостных лентах разных площадок появляются неправдоподобные посты, различающиеся в зависимости от позиции подписчика – от того, консерватор он, либерал или придерживается умеренных взглядов. Хилари Клинтон, кандидата от демократов, обвиняли в том, что она русская шпионка, стремящаяся уничтожить иудеохристианскую цивилизацию. В других постах приводились доказательства (сфальсифицированные) серьезного ухудшения ее здоровья. Легкое недомогание после перелета преподносилось как нарушение мозгового кровообращения, а недолгое замешательство перед камерой выдавали за свидетельство того, что она не вполне адекватна. За этим последовали многочисленные обвинения в предательстве, основанные на сообщениях, якобы отправленных со смартфона Клинтон и хранящихся на некоем личном сервере, на сообщениях, которые никто не имел возможности прочитать, потому что они были удалены. Дженис проверила авторов этих постов с ложными или перевранными сведениями и выяснила, что в большинстве случаев это боты, программы, работающие по определенному алгоритму. Ссылки в них систематически вели на сайты, оформленные как настоящие интернет-издания, но полные фальшивых видеороликов и статей, множащих дезинформацию. И в центре этой постоянно эволюционирующей системы обнаружился ультраправый веб-сайт «Брайтбарт». Дженис быстро разузнала, кому он принадлежал: некоему Стефану Барону. Барон, политический представитель, стратег Трампа и заместитель директора компании «Оксфорд Текника», которую впоследствии обвинили в покупке данных десятков миллионов пользователей «Френдзнета» с целью их обработки и использования, проповедовал теорию большого хаоса: нужно разрушить мир, чтобы отстроить его заново и сделать лучше. С точки зрения его друзей-предпринимателей, которые за это отвечали бы, отличная идея. Барону удалось собрать на своем сайте приверженцев теорий заговора, сторонников превосходства белых, религиозных радикалов и ультраконсерваторов, и все они охотно были готовы поддержать кандидатуру его протеже. Прошло совсем немного времени, и Дженис с удивлением обнаружила, что другой торговец ненавистью, Дарнел Гарбедж, который проводил кампанию в пользу брекзита, пользовался теми же методами. Гарбеджа нельзя было назвать политическим лидером, им не двигали какие-то личные убеждения. Ожесточенно критикуя Европейский союз, он заседал в его парламенте и не отказывался ни от денег, ни от всевозможных преимуществ и привилегий, предоставляемых этой должностью. Так что же продвигал этот человек? Кто стоял за его организацией Leave. EU и почему она действовала отдельно от официальной кампании? Каковы были истинные цели этой структуры, созданной, чтобы исподтишка манипулировать выборами? Ее деятельность, судя по всему, финансировал Эйртон Кэш – или, по крайней мере, такова была видимость. Дженис организовала встречу с представителем Leave. EU, неким Уиглессом, который, нимало не смущаясь, объяснил, как данные, собранные соцсетями, искусственный интеллект и микротаргетинг на «Френдзнете» сыграли решающую роль в победе Трампа на выборах и в успехе брекзита. И на этом открытия не закончились. Во время того же интервью Дженис по неосторожному высказыванию Уиглесса поняла, что у него несколько паспортов, в том числе дипломатический, выданный Белизом. Ее встревожил факт, что иностранный дипломат затеял в Великобритании политическую кампанию со столь серьезными последствиями. А еще больше обеспокоило, что никого, кроме нее, это не волнует. На кого на самом деле работал Уиглесс? Статья наделала шуму и в США, и в Великобритании. Кроме того, Дженис усмотрела связь между одним американским миллиардером, воюющим с популярными СМИ, и английским магнатом Эйртоном Кэшем. Все это, кажется, пробудило интерес общественности. Дженис объединилась с британскими коллегами. Вместе они проработали дело Кэша, исследовав его коммерческую деятельность. Миллиардеру принадлежало девятнадцать компаний, и его имя фигурировало в бумагах в разном написании, что явно не было простой опиской, допущенной по небрежности, но, вероятно, имело своей целью запутать следы, ведь некоторые из этих компаний были зарегистрированы в офшорных зонах. Благодаря другой подсказке Ноа Дженис занялась делом некой Илоны Заветер, которая несколькими годами ранее красовалась на первых полосах, потому что была замешана в скандале, связанном со шпионажем. Илона Заветер предстала перед специальной комиссией по делам иммиграции (кто мог создать подобную комиссию и так ее назвать – само по себе загадка, которую способен разгадать только какой-нибудь английский историк, но он, должно быть, еще не родился). Во время суда выяснилось, что британская разведка предполагает, что Илона Заветер работает на ФСБ и cкомпрометировала одного английского депутата. Все английские журналисты знают, что, если МИ-6 «предполагает», в любой другой стране это означает почти стопроцентную уверенность с ничтожно низкой вероятностью ошибки. Шпионки из России и Восточной Европы использовали свои прелести в рамках масштабной операции «Первая ловушка», чтобы вытянуть информацию из высокопоставленных чиновников в обмен на услуги интимного характера. Своего депутата Илона выбрала отнюдь не случайно. В его городе, Портсмуте, находится крупная военно-морская база, и он заседал в двух парламентских комиссиях – одна занималась вопросами обороны, а другая – отношениями с Россией, а еще он среди прочего был особенно падок на плотские радости. Судебный процесс привлек много внимания, причем больше из-за сексуальных подвигов депутата, нежели из-за сути дела. В архивах Дженис раскопала отчет, в котором упоминался второй скандал, имеющий отношение к шпионажу, и в нем был замешан все тот же депутат, ранее состоявший в связи с другой русской девушкой. Ее звали Ники Вальдина. Впоследствии Ники стала супругой Эйртона Кэша, спонсора Гарбеджа и кампании Leave. EU. Слишком уж много совпадений. За очередным обедом Дженис изложила свои выводы Ноа. Ноа спросила у журналистки, когда она собирается опубликовать материал, а Дженис ответила, что как только у нее будут формальные доказательства того, что Кэш работает на русских или что они им манипулируют. «Ты же знаешь, как говорят: ищи деньги – и найдешь преступников», – шепнула ей Ноа перед уходом. Дженис где-то слышала это высказывание, но не знала, кому оно принадлежит. Авторы крылатых выражений живут и умирают в безвестии. В тот день счет за обед оплатила Ноа. Дженис не смогла бы сказать, почему эта деталь ей так запомнилась, но она видела эту сцену так ясно, будто все было вчера.