Когда мы отошли от них, то я спросил, ‑ О чём вы так увлечённо рассказывала представителям местного бомонда? ‑ Мы обсуждали вкус и таланты наследника престола. Дамы выражали восхищение и расспрашивали меня, где я смогла заказать такое прекрасное платье. Мне пришлось сказать им правду, отчего они пришли в неописуемый восторг. А куда мы направляемся? ‑ Уже третий час ночи, а завтра днём нужно быть на важных испытаниях, поэтому я взял на себя смелость, похитить вас и отправить спать, да и бал уже всё равно закончился, ‑ сказал я и проводил принцессу к её комнатам, где её уже ждала прислуга. Сам же я отправился спать на свою половину, где для меня также были подготовлены комнаты, перед которыми стояла моя охрана. Засиживаться допоздна я не стал и сразу лёг спать, так как встать мне предстоит рано. Встав в районе десяти часов, я вызвал к себе поручика Родионова, который отправился в город вместе со мной и который владел последней информацией, и попросил явиться князя, чтобы с ним обсудить последние новости. Князь пришёл не выспавшимся и от него попахивало перегаром, но держался он стойко и бодрился. Мы сели пить чай с травами, а поручик начал доклад. ‑ Ваше Высочество, в этом году впервые, пострадавших в результате празднования нет, есть несколько разбитых носов в пьяной драке, но никто не замёрз и не помер от переохлаждения. Благодаря удвоенному количеству полицейских патрулей и дежуривших солдат, удалось избежать массовых драк. По сообщениям наших агентов, сразу после празднования Нового года в Зимнем дворце, замечена повышенная активность на телеграфной станции. Все посольства отправили множество телеграмм, а помимо них, телеграммы отправляли представители бизнеса. Все они были скопированы для изучения и поиска возможных шифров. Помимо этого, получены первые данные от установки микрофонов. Английский посол высказывал беспокойство интенсивным развитием и техническим рывком, который совершает Россия. Он высказался за эскалацию напряжения на южной границе с Османской империей и на Китайской границе. В посольстве Германии обсуждали возможность производства дирижаблей самостоятельно и пришли к выводу, что проще купить лицензию на производство у нас, но они хотят посмотреть на показательные испытания сегодня днём и даже пригласят своего фотографа. Во французском посольстве выражали недовольство, тем, что их не допустили до новых разработок и готовятся высказать нам своё неудовольствие. Везде активно обсуждался вопрос продажи наших товаров за рубли и большинство посчитало, что это временная мера и мы скоро сами будем вынуждены вернуться к прежним торговым валютам. Многие упирали на то, что займы мы взяли в иностранных деньгах и уже потратили их, а когда придёт время возвращать, мы сами бросимся к ним с просьбой восстановить торговлю в прежнем режиме. Я прервал доклад поручика и спросил у князя, ‑ Может нам досрочно погасить внешний заём, чтобы подтолкнуть их к сотрудничеству? ‑ Мне кажется, что они будут ждать до последнего, ‑ ответил князь. ‑ В таком случае нужно пустить слух, что мы готовимся о досрочном погашении внешних долгов, а в газетах иностранных государств, где намечаются проблемы с продовольствием, через газеты пустить слух, что правительство отказывается покупать зерно и медицинские препараты за рубли, чтобы затормозить развитие экономики России, и ради этого готово морить своё население голодом. Ну там можно в подобном ключе, несколько разных статей написать, ‑ ответил я, после чего махнул рукой, чтобы поручик продолжал доклад. ‑ К сегодняшней демонстрации всё подготовлено, и по прогнозу погода должна быть хорошая. Мишени для бомбометания установлены, бомбы к дирижаблю подвешены. Помимо этого, для демонстрации газовых горелок и сварочных аппаратов, подготовлены крупные куски металла, недалеко от демонстрации бомбометания и заезда аэросаней, построена небольшая деревня прямо на льду. Туда подведено электричество и все участники делегации будут доставлены на электрических трамваях. Рядом будет небольшая ярмарка‑выставка, для представителей бизнеса, где будут представлены лучшие образцы наших товаров. Всё по списку как вы написали и плюсом, что смогли добавить сами продавцы. После показа для делегации, доступ будет разрешён всем желающим. Репортёров приглашено очень много, в том числе и иностранных издательств, ‑ отчитался поручик. ‑ Ну что скажете Виктор Сергеевич? Клюнут иностранцы на наши товары? ‑ спросил я, попивая чай с булочками. ‑ А куда им деваться? Столько подготовки и что, всё зря, что ли? Да и где они таких товаров найдут? Тут ко мне уже подходили с просьбой устроить родственников на лечение от дурной болезни. Да и от туберкулёза то же подходили, спрашивали когда будут принимать больных, так что можно смело открывать клинику для богатых и не одну. Главное, чтобы всё было инкогнито. В Высшем обществе не любят огласки такого рода. ‑ Ну можно тогда приглашать на охоту, в небольшую деревню на сотню дворов, и даже выезд делать с фотографиями трофеев, дабы сомнений небыло, что они в нашей стране делали, ну ещё можно говорить, что нервы лечили, там продумать всё и пусть едут, курс лечения месяц, а там по состоянию здоровья. И таких деревень несколько штук построить, подальше друг от друга. Привлеките инвесторов князь, или берите под свою руку. Десять процентов от суммы в десять тысяч и что сверху за комфорт и сопутствующие услуги, всё ваше. По первым прикидкам оборот будет не один миллион за первый год, что окупится с лихвой, за пару месяцев. Позже, конечно, придётся цену снижать, а через пять лет, уже и невыгодно станет, так продадите деревни или под какие ещё нужды приспособите. В конце концов, и как база отдыха с охотой и рыбалкой можно предлагать. И вон поручика возьмите в долю малую в один процент от десяти, а то ведь и службу несёт исправно, и старается ради отчизны, почему не отблагодарить. Да и что бы понимал чего лишиться может, в случае ошибки. Что скажете князь? ‑ Да я только рад буду помощнику, да и честно сказать, сам хотел просить жалование ему добавить, поиздержался он на службе, а получает только штатный оклад, ‑ ответил князь. ‑ Поручик, а вы что скажете? ‑ Рад стараться, Ваше Высочество! ‑ сказал поручик и сразу повеселел. ‑ Много ещё таких на службе, кто на голом окладе, да лямку исправно тянут? ‑ спросил я поручика. ‑ Двадцать шесть человек, включая троих офицеров, ‑ ответил он не задумываясь. ‑ Почему молчали до сих пор? ‑ Люди идейные могут и потерпеть. Не за деньги трудятся, а ради отечества и справедливости. Да и из простого народа, чтобы наследник престола о нас переживал. ‑ А вот тут вы неправы поручик. Очень сильно не правы. Для меня нет разницы какого сословия человек. Хотя нет, вру. Разница есть. Если человек простого сословия, то спрос с него за службу как положено должен быть и за хорошую службу, должен исправно получать поощрения. А вот дворянин, по своему происхождению, уже обязан государству, государю и народу в том числе, исправной службой. И не за награды и вознаграждения, а по своему рождению. Дворянство – это не бесплатная привилегия, а обязанность служения в том числе и народу. А у нас последнее время многие стали это забывать. Поэтому мне на стол ежемесячный список, отличившихся, тех кто имеет нужду, тех кто исправно служит без больших нареканий, но с малым окладом. Будем поощрять, не всегда деньгами, но мы придумаем как. Но и жировать тоже не дадим. Всё хорошо, должно быть, в меру, а то сытый волк, на охоту не ходит. Заодно подготовьте отчёт по ведомствам из чего складывается доход сотрудников СБ, полиции, жандармерии, и других подконтрольных ведомств. Включая различные сборы от жертвователей, с указанием сумм. И не нужно скрывать, что и так всем известно, лучше, платить будет государства, а не местный бизнес. Хотят выразить свою благодарность, пусть ремонт сделают или обмундирование купят или ещё что, но чтобы официально, можно без указаний фамилий, но публично. Пора уже уходить от петровских замашек. Чиновнику должно хватать оклада и он не должен думать где наварить пару рублей, чтобы дотянуть до зарплаты. Заодно составьте список особо нуждающихся. На этом отчёт поручика закончился, а нас с князем, через полчаса, позвали на семейный завтрак. За столом все были не выспавшимися, даже мои братья и сёстры, как я понял из разговоров, они всю ночь обсуждали увиденное кино, пока их не разогнали всех спать, поэтому они легли примерно в одно время со всеми. Я ещё раз пообещал, что вечером всем покажут ещё раз кино, в Гатчинском дворце. Серьёзных тем за столом не обсуждалось поэтому, закончив поздний завтрак, все стали собраться к поездке на демонстрацию новинок, изюминкой которой должна была быть бомбардировка макетов крейсера и деревни. На улице стоял достаточно сильный мороз, поэтому все одевались очень тепло. Я даже начал переживать за полёт дирижабля в такую низкую температуру, но откладывать мероприятие на завтра было нельзя. Так как судя по погоде к вечеру мог начаться снег и показать всё величие дирижабля не удастся. За полчаса до отъезда пришёл курьер с письмом, от немецкого посольства где Вильгельм фон Вердер, где он просил присутствия в момент бомбардировки, на самом дирижабле. Прошение было ожидаемо, но я думал, что это произойдёт после демонстрации, но и в момент показательного выступления, можно разрешить ему присутствовать на дирижабле, но тогда и мне придётся быть с ним. Хотя это и опасно, но грозы зимой очень редки, да и загружен он будет на тридцать процентов, то есть запас будет приличный, тем более что внутри гондола разделена на несколько частей. Я написал ответ Вильгельму, куда ему подъехать и к какому времени, а сам отправился предупредить Елену, что она поедет на представление без меня, в сопровождении родственников. Я нашёл её разговаривающей с моей матерью. ‑ Ваше Высочество, хочу предупредить вас, что вам придётся поехать на демонстрацию технических новинок, без меня. Я буду на дирижабле вместе с немецким послом, а после спущусь к вам, ‑ сказал я. ‑ Никки, но это ведь опасно, ‑ сказала, Мария Фёдоровна. ‑ Я постараюсь не рисковать зря. ‑ Хорошо, я дождусь тебя там, ‑ сказала принцесса, после чего я отправился к месту стоянки дирижабля, предварительно позвонив, чтобы его отлёт задержали. Добирался я почти полчаса, и прибыв застал уже там немецкого посла, которого к дирижаблю не пускала охрана. Мы вместе сним прошли к месту швартовки у причальной мачты и поднялись внутрь подвесной гондолы, выполненной из арболита. Посол был впечатлён колоссальными размерами дирижабля. Когда мы поднялись на борт дирижабля, то через минуту он начал медленно подниматься. На борту был сам изобретатель, Костович Огнеслав Степанович и представитель военного ведомства, а также обслуживающий персонал. Когда мы поднялись на высоту ста метров, то я был впечатлён открывшимся видом. Город лежал как на ладони. Вильгельм немного побледнел, но видя, что остальные не проявляют беспокойства, старался держать свои эмоции и чувство страха под контролем. Дирижабль поднялся на высоту в триста метров и Костович, подсоединив привод, направил дирижабль к Финскому заливу, где должен продемонстрировать свою способность уничтожать как наземные, так и надводные цели. На льду должны были выложить специальные сигнальные указатели, чтобы мы не промахнулись при бомбометании. Внутри было довольно холодно и окна периодически запотевали, но если постараться, то разглядеть всё что твориться снаружи, можно было без проблем. Скорость у дирижабля была хорошая и он довольно быстро вышел на траекторию нанесения бомбового удара. Показывать все новинки и достижения мы не стали, поэтому к нашему приезду часть приборов была замотана мешковиной, а пилот мог обойтись и так. Наблюдатель лёг в специальный отсек, где был установлен простейший прицел и уже опробованный, на прошлых испытаниях. Рядом стояли два кинооператора с тяжёлым ящиком записывающей кинокамеры, которые должны будут заснять весь процесс бомбардировки. Внешний вид с высоты птичьего полёта они уже засняли. Три человека подтащили к специальному люку с защитными ограждениями, кассетный ящик с подвешенными в ней бомбами и замерли в ожидании команды. Для демонстрации всё было подготовлено. Глава 27. Демонстрация дирижабля «Россия». Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь. Фридрих Ницше ‑ Левее шесть градусов, ‑ отдал команду наводчик. Через три минуты он добавил, ‑ Приготовить к сбросу муляж. ‑ Сбросить. ‑ Недолёт триста метров, через тридцать секунд сброс. Двое помощников открыли нижний люк и разместив ящик с бомбами над ним, зафиксировали его. ‑ Сброс. С задержкой в одну‑две минуты, ‑ проговорил наводчик. Один из державших ящик выдернул щуп, на котором были подвешены бомбу , потом следующий. Когда ящик опустел, его место сразу же занял следующий и после фиксации к полу, выдёргивался щуп на котором подвешивались бомбы. Освободив половину ящиков, люк закрыли и стали наблюдать за тем как бомбы падают на макет крейсера, пройдясь по всему правому борту и разметав муляж в щепки. ‑ Разворот на сто восемьдесят. Подготовится к уничтожению второй цели. Мы с послом приникли к иллюминатору, расположенному в полу, и наблюдали за всем процессом. Меткость, для дирижабля и с учётом, что подготовки почти небыло, очень хорошая. Невдалеке, ближе к берегу, стояла своеобразная сцена, на которой толпой стояло множество людей. С такой высоты разглядеть можно было довольно подробно, но я, взяв бинокль у одного из помощников, передал его послу. Тот с удовольствием его взял и стал осматривать окрестности. По виду посла, было понятно, что результатом демонстрационного полёта он очень доволен. Тем временем дирижабль, ревя двигателем, развернулся и пошёл на второй заход, чуть снизившись. В этот раз был боковой ветер и поэтому наводчик попросил снизиться для гарантированного поражения. Видя вопросительный взгляд посла, я ответил. ‑ Это всего пятый вылет и третий с бомбометанием, поэтому скорее всего промахнутся, чтобы не расстраивать зрителей, бомбометание будет происходить с меньшей высоты. А так вообще по скоплению войск, да ещё и имея два десятка дирижаблей, можно нанести серьёзный урон и противнику после этого придётся отступить. Да вы сами видите, сколько бомб он сейчас взял, даже таких дирижаблей достаточно, для разведки и атаки с воздуха. А если взять промышленный центр, то от разрушений и пожаров, можно полностью остановить работу на очень длительное время. Можно разбомбить порт и устроить его блокаду, даже если у противника есть мощный флот, то он, не имея воздушного флота, проиграет. А если есть воздушный и морской, но нет подводного флота, то всё равно проиграет. Да можно сделать пушки ,стреляющие вверх, но на высоте в тысячу метров попасть в быстро движущийся дирижабль практически невозможно, даже поставив сотню орудий максимум, что они смогут, так это сбить один из двух десятков дирижаблей, а остальные безнаказанно нанесут удар и уйдут обратно, за новой порцией бомб. Я всё это рассказывал и видел, как лицо Вильгельма становится радостным, а выражение мечтательным. Он, наверное, уже представлял как сотня дирижаблей, летит впереди армии и расчищает ей проход до самой столицы, тех же французов. ‑ Это действительно очень мощное оружие против противника, неподготовленного к такому виду сражения. Вы внесли в военное дело новый элемент войск, который до этого никто не учитывал. Если ваши подводные корабли настолько же хороши, то вы, несомненно, можете стать лидирующей в военной сфере страной, ‑ произнёс посол, явно нахваливая меня. ‑ К сожалению, пока мы в самом начале пути и император заказал строительство только пятнадцати подводных лодок, а у нашей страны имеется выход сразу на четыре моря, а это по три лодки на один участок военных действий. Слишком мало, но мы работаем в этом направление. Пока морское ведомство мне не подчиняется и существенно повлиять на него я не могу, но я надеюсь, что в скором времени, после появления подобных кораблей у соседей, нам придётся строить их массово. ‑ Я передам всю полученную информацию моему правительству и я думаю они готовы будут начать переговоры о взаимовыгодном сотрудничестве, ‑ сказал посол, но нам пришлось прерваться, так как в это время произошёл сброс второй партии бомб и дирижабль подскочил вверх. Мы опять прилипли к иллюминаторам и смотрели на результаты очередного бомбометания. В этот раз сброс бомб производился с задержкой, чтобы покрыть как можно большую площадь. Результат был не такой впечатлительный как при кучном сбросе, но я был уверен, что на земле всё выглядит иначе. Дирижабль поднялся на высоту шестисот метров и город под нашими ногами стал очень маленьким, операторы всё время снимали, делая небольшие перерывы, но скоро должна будет закончиться плёнка, да и мороз, может испортить её, хотя мы и озаботились рукавом прогрева для аппарата, но там был не такой и большой поток воздуха. Этот вопрос нужно будет ещё прорабатывать, но пока нам для демонстрации достаточно и этого. Поднявшись ещё немного выше, мы сделали небольшой круг и стали снижаться к причальной мачте, расположенной на берегу рядом с трибуной для гостей. Спускались не торопясь и мы совершали при этом небольшие круги, чтобы присутствующие смогли оценить скорость, манёвренность и габариты дирижабля. Когда он пристыковался к причальной мачте, на земле заиграл оркестр, и когда гондолу притянули на земле, к вбитым в землю крюкам, мы все смогли выбраться наружу и с облегчением встать на твёрдую землю. Только сейчас я ощутил в каком напряжение я был, мои ноги даже немного занемели от напряжения. Полёты точно не моя стихия, поэтому я не задерживаясь отправился к ожидавшим в стороне представителям прессы и иностранных представителей. Все засыпали нас вопросами, поэтому я просто предложил всем желающим прокатиться на дирижабле, поднявшись вверх и опуститься вниз. Пока желающие разбирались, кто достоин этого путешествия, я направился к своей семье, которая стояла в стороне. ‑ И как там наверху? ‑ спросил меня отец. ‑ Холодно, немного страшно, но вид поистине великолепный. ‑ Может и мне слетать вместе со всеми? ‑ Я бы воздержался, пока мы не наладим производство гелия, тогда это будет безопасно, а сейчас, зажжённая сигарета, может обернуться трагедией, а крылья для падения с высоты, я ещё не изобрёл, ‑ ответил я на предложение отца. ‑ Но тогда почему ты рисковал и полетел, раз это опасно? ‑ Ну, там все были ознакомленные с техникой безопасности и мне приходилось контролировать только посла, а сейчас там толпа людей и контролировать их будет проблематично. Но риск оправдан эффективностью, на данном этапе развития технологий. ‑ Так значит мы начинаем массово строить воздушный флот? ‑ спросил отец. ‑ Нет конечно, пять штук построим и хватит, а причину придумаем, скажем что прячем их на случай войны, чтобы не провоцировать наших соседей, а сами будем строить совершенно другие летательные аппараты, основанные на других законах физики и тяжелее воздуха. ‑ Вот даже как? Не хотел бы я с тобой играть в карты, точно обыграешь, ‑ своеобразным образом похвалил меня отец и мы направились смотреть результат бомбометания. К этому времени солдаты инженерных войск уже обследовали постройки на предмет неразорвавшихся бомб и даже подорвали две из них. К нам присоединились все те, кого не посадили в дирижабль, поэтому толпа получилась внушительная. Обход макета корабля и построек, занял больше получаса и когда мы вернулись, то дирижабль опустился к причальной мачте и выгружал бледных пассажиров, некоторые из них падали на землю и лежали, боясь встать, но в целом большинство было довольно полётом. Брать ещё одну порцию пассажиров капитан отказался, так как запас газа и топливо для мотора, подходили к концу, а дирижабль нужно было ещё перегнать к своему месту стоянки. Дальше все следуя программе, на электрических трамваях проложенных прямо по льду, отправились ближе к городу, где уже ждали старта первые гонки на аэросанях, а рядом стояли толпы горожан, пришедших посмотреть на это чудо. Там даже делались ставки за символические деньги, для дополнительного интереса. Рядом для наших гостей была сделана ещё одна трибуна, на которой все расположились и ждали начала старта аэросаней, изготовленных из деревянных полозьев с настилом, на которых был установлен двигатель Костовича с большим винтом сзади. Тройка должна будет проехаться по восьми образному маршруту несколько кругов на скорость. Сигналом для старта послужил, выстрел из ракетницы, который я дал лично и это всё снимала ещё одна бригада операторов. Для простоты отслеживания они были раскрашены в разные цвета и стартовали рядом с трибунами, поэтому выйдя немного вперёд, я из переданной мне ракетницы произвёл выстрел, в небо, красной сигнальной ракетой. Так как двигатели уже были запущены, по сразу после старта водители сразу же добавили газа и вначале неуверенно, но постепенно набирая скорость, аэросани стали набирать скорость, наращивая её с каждой минутой. Зрелище, конечно, было интересное, столбы снега за винтами и длинный шлейф из снежинок, который развивался за ними, выглядел красиво. Рёв моторов, маневрирование на поворотах и попытки обогнать друг друга, захватили азартом всех присутствующих и даже меня. Я болел вместе со всеми, а принцесса, стоящая рядом со мной, как и все что‑то кричала, поддерживая своего претендента. На последнем круге синие аэросани при попытке обогнать лидера, вылетели на обочину и врезавшись в большой сугроб, заглохли. Вокруг раздался вздох разочарования и комментарии в адрес криворукого извозчика, не зная, как называть человека управляющего аэросанями. После финиша посыпались крики радости и разочарования, и такая шумиха продолжалась около получаса, пока готовили новый заезд, теперь уже на первых автомобилях с двигателями Костовича. Управлять ими должны будут те же водители, что управляли аэросанями. Для улучшения сцепления со льдом, его обильно посыпали песком и сейчас машины выехали на старт, ожидая сигнала ракеты. Я посмотрел на принцессу и предложил, ‑ Хочешь дать старт сама?