— Значит, ты не специально отвлек внимание Маркуса на себя, ударил кружкой по голове, а потом вырубился от потрясения. Дэнни закивал и только сейчас заметил, что кепка куда-то подевалась. Наверное, свалилась при падении. — Совсем-совсем не специально! — Не специально пришел в бар именно в Старом квартале. — Ну да, тут хорошее пи… — Несмотря на то, что в городе бары на каждом углу. Почуяв неладное, Дэнни попытался отодвинуться, ножки стула заскрипели по полу. Амадео вытянул руку и схватил парня за отворот куртки левой, затянутой в перчатку рукой. У Дэнни перехватило дыхание. Он наконец понял, что имела в виду сестра под «темной стороной» — сейчас он совершенно не узнавал своего учителя, будто кто-то другой проник под телесную оболочку и смотрел на него чужим взглядом. Черные глаза прожигали насквозь, невозможно было угадать истинные намерения этого внезапно преобразившегося человека, и впервые Дэнни почувствовал неприятное ощущение под ложечкой. А затем Амадео отпустил его и вместе с Кианом зашагал к двери. Даниэль осторожно перевел дух, пытаясь разобраться в сумятице, которую посеял в голове этот внезапный порыв. Испугался он? Или нет? Дэнни ничего не понимал, но вдруг в голову пришла запоздалая мысль. — Подождите… мсье Амадео! Тот остановился у самой двери, но не оглянулся. Спина заметно напряглась, кулаки сжались, и Джо поспешил заметить: — Вон в ту стену, принц, на прошлой неделе туда угодила бутылка, бей по вмятине. Амадео оставил замечание без внимания и ждал, что скажет Даниэль. Тот смущенно хихикнул и дрожащими руками пригладил кудряшки. — Понимаете, я и правда не подумал, когда пришел сюда так поздно. А теперь на улице еще опасней, чем было, и… Вы не подвезете меня домой? Киан и Амадео переглянулись. Во взгляде последнего читалось желание убивать. — С кем сейчас твои младшие? Это был первый вопрос, который Амадео задал после того, как они выехали из Старого квартала. Наконец за окном автомобиля замелькали знакомые яркие огни, и Даниэль окончательно успокоился. — Они с Франком и Густавом, это наши телохранители еще с… Дайте подумать… Еще с тех времен, когда Люка и Лили даже в проекте не было. Франк присматривал за мной, Густав — за Катрин, теперь за мной уже не надо, поэтому Франку доверили близняшек, и… — Да уж, не надо за тобой… — пробормотал Амадео, отвернувшись к окну. — Киан, езжай домой. Тот кивнул, поглядывая в зеркало заднего вида. — Почему домой? Куда домой? К вам? — озадаченно переспросил Даниэль. — Вы же собирались отвезти меня… — Ты пролил на себя пиво и пахнешь, как подзаборный забулдыга, — ответил Амадео, не глядя на него. — Хочешь явиться в таком виде домой? Я позвоню Катрин и предупрежу, что ты задержишься, чтобы она не волновалась. — А как вы… Амадео бросил Даниэлю его телефон. — Она послала тебе пятнадцать сообщений разной степени важности. Научись ставить на телефоне блокировку. — Понял. — Даниэль быстренько просмотрел сообщения от сестры. «Где ты?», «Не смей таскаться в опасные места!!», «Убью тебя, если вернешься живым» и эмодзи с топором. От последнего сообщения он икнул и спрятал телефон поглубже в карман. Амадео молчал, и Даниэль понятия не имел, о чем тот думает, да и не особо-то хотел узнать. Он все еще переваривал страшный, обжигающий взгляд, каким одарил его учитель в баре, но теперь сердце снова находилось в груди, а не в пятках, поэтому он решился спросить: — При выстреле никто не пострадал? — Нет, — лаконично ответил Амадео. И снова тишина. Она буквально заставляла кожу чесаться, вызывала ощущение неловкости, и Даниэлю так и хотелось нарушить ее. Хоть бы радио включили, что ли! — А что случилось со стрелявшим? Я ему голову не проломил?! — вдруг испуганно воскликнул он. — Это же отличная перспектива загреметь в тюрьму! Если кружка оказалась достаточно тяжелой, он мог и… — Он жив. — Амадео наконец соизволил повернуться к нему. — А теперь прекрати трещать и дай мне спокойно позлиться на тебя! — Ага. — Даниэль умолк, но на губах сама собой появилась улыбка. В зеркале заднего вида он заметил, как Киан чуть прищурился — похоже, юноша тоже пытался улыбнуться. Полчаса спустя Даниэль уже стоял под душем и тщательно намыливался, стремясь изгнать пивной дух. Согревающего эффекта виски он уже не ощущал, да и вообще не чувствовал себя хоть немножечко пьяным, но ему когда-то объясняли, что в таких случаях все действие алкоголя уходит на то, чтобы погасить стресс, и на опьянение ресурса просто не остается. Да он и выпил-то чуть-чуть! Больше мсье Амадео ему не позволил. Он вылез из ванной, растерянно глядя на кучу грязной, пропахшей пивом одежды. Когда он ударил Маркуса по голове, недопитое пиво выплеснулось прямо на него, а он этого даже не заметил. И что теперь делать, не одеваться же в это… Кое-как завернувшись в полотенце, он бочком выскользнул из гостевой ванной, надеясь найти хотя бы халат. И едва не схлопотал инфаркт — на кровати сидел Амадео и читал книжку. — Надень. — Он и кивнул на стопку чистой одежды рядом. — У вас с Кианом вроде бы один размер, должно подойти. — Угу. Спасибо. — Даниэль неловко подхватил одежду и, раскланиваясь, скрылся в ванной. Футболка оказалась чуть велика, а вот джинсы сели, как влитые. Кое-как причесав кудряшки, Даниэль вышел и закрыл за собой дверь. — Я все еще жду объяснений по поводу случившегося. — Амадео не отрывал взгляд от страниц. Ссадина на лбу была заклеена пластырем телесного цвета, который Даниэль не сразу заметил. — Помнится, мы с тобой говорили о том, где тебе можно ходить за мной хвостом, а где нельзя. — Ну да, я помню, просто… — Даниэль прикусил губу и плюхнулся на кровать рядом с Амадео. — Простите, я, должно быть, веду себя необдуманно и все такое, но я просто хочу понять, как вам удается быть таким крутым. Ну, то есть, у вас огромная компания в подчинении, вы успеваете столько дел сразу, что я даже не могу их все запомнить, и у вас еще куча нелегальных точек, как вам вообще удается держать их все в кулаке?.. Вы умудряетесь находить со всеми общий язык и не давать никому поблажек, ни единой слабины, и никто при этом на вас не обижается, и я хочу узнать, как у вас это выходит. — Он перевел дух. — Все. Почти. — Почти? — Амадео вложил закладку между страниц и закрыл книгу. Перчатки на этот раз на левой руке не было, и Дэнни заметил шрамы от ожогов на ладони. Не такие уж старые… — Неужели есть что-то еще? — Да нет, наверное, все, — подумав, ответил Даниэль, стараясь не пялиться на обожженную ладонь. — Просто я давно за вами слежу, в плане, наблюдаю, про альбом с вырезками все правда, Катрин не соврала. И я всегда хотел учиться у вас, дедушкины методы, конечно, эффективные, но он тот еще ретроград, поэтому… Почему вы смеетесь? — Ничего такого, — ответил Амадео, кашлянув. — Просто подумал, что по части лести ты скоро меня превзойдешь. Особенно когда научишься контролировать поток слов. — Ну, я как бы не льстил. — Даниэль почесал в затылке. — Просто сказал, что думаю… — Твоя первая ошибка. Никогда не говори то, что думаешь. Тщательно взвешивай слова. В мире бизнеса все, что ты скажешь, может обернуться против тебя. — Как в зале суда? — Именно. Как в зале суда. Зачем ты за мной записываешь? — А, ну… — Даниэль сунул блокнот обратно в рюкзак. — Мне же нужно как-то учиться… — Ты и так достаточно сообразительный, чтобы самому это понять. Равно как и то, что доверять на сто процентов нельзя никому. Даже мне. — Да ладно! — рассмеялся Даниэль. — Уж вам-то я могу довериться, не зря же дедушка назначил вас моим учителем! — Никого в этом мире нельзя узнать до конца, — перебил его Амадео, повторив слова Катрин, и Даниэлю почудилась легкая горечь. — И в первую очередь ты должен был это понять на примере Бьянки и Бартоло. Они ни перед чем не остановятся, чтобы присвоить «Гандикап», если бы могли, они бы давно от тебя избавились. — Вы так в этом уверены… — протянул Даниэль. — Мне даже немножко страшно. Неужели Бьянка и Бартоло все же решатся… Амадео едва слышно вздохнул. Нелегко придется с этим наивным простачком… Но он и сам когда-то был таким же. Строил иллюзии насчет Лукаса. Думал, что брат не осмелится его тронуть, боясь гнева отца. Да что там, он и подумать не мог, что Лукас поднимет руку и на Кристофа! Как же жестоко он ошибался. Амадео поднялся и начал расстегивать рубашку. — Эй, вы чего? — Даниэль вытаращился на него. Амадео молча повернулся спиной и убрал волосы на плечо. Среди мешанины длинных и узких шрамов, оставленных Скаем, выделялись три круглых, так до конца и не затянувшихся рубца. Два на спине, один на шее. — Жена моего брата выпустила в меня три пули, посчитав, что я несправедливо с ней обошелся. Нет, даже не я — моя семья. Она ненавидела Солитарио, всех сразу. И тот факт, что я здесь ни при чем, ее не остановил. До этого мой брат пытался меня убить. А еще он отравил нашего отца, чтобы получить компанию «Азар». До сих пор считаешь, что родные люди не желают тебе зла? Даниэль открывал и закрывал рот, думая и передумывая что-то сказать. Он не мог оторвать глаз от страшных следов. Да что ж за чудовище могло такое сотворить?.. — А… — наконец выдавил он. — А остальное… Это… — Недоброжелатели. — Амадео накинул рубашку и снова уселся. — Прости, что шокировал, но другого способа показать тебе, насколько опасна твоя ситуация, я не нашел. И если ты все еще решительно настроен… — Разумеется! — выпалил юноша. — Вот вы сказали, что никому нельзя верить, но я-то вижу обратное! У вас жизнь, несомненно, опасная, но у вас есть друзья, которым вы доверяете свою жизнь, свое собственное дело, ради которого вы так тяжело трудитесь, люди, которые вас любят… И пусть это появилось вследствие какой-то катастрофы… разве оно того не стоило? Амадео не нашелся, что ответить. — У тебя слишком романтизированный взгляд на некоторые вещи, — проворчал он, возясь с пуговицами. — Сегодня ты спас мне жизнь, и спасибо тебе за это, но неужели тебе нисколько не страшно? — Ну как… Бывает, конечно. — Даниэль почесал затылок, смущенный благодарностью. — Особенно как подумаю, какой скандал закатит Бьянка, когда проиграет на выборах! Амадео рассмеялся, мастерски скрывая тревогу за мальчишку. Бьянка не станет скандалить. Она способна на нечто более неприятное. И позже, когда Даниэль заснул, Амадео отправил Картера и Фрэнсиса из своей личной охраны наблюдать за особняком Мартинеса. На всякий случай. Невысокий, похожий на хорька человечек то и дело озирался по сторонам, хотя в переулке никого, кроме них, не было. Длинные тонкие пальцы теребили цветастую рубашку с таким усердием, что Ксавьер буквально слышал, как рвутся микрочастицы ткани.