Надоедливый приятель вывалился наружу и кубарем покатился по асфальту. Наконец неподвижное тело распростерлось между двух полос, а в следующий миг исчезло под колесами фургона службы доставки «Амазон прайм». Восхитительное зрелище. На секунду Обадайей овладело искушение сыграть ту же шутку с доброй самаритянкой. Он уже представлял изувеченный труп, раздавленный тяжеловозом. Однако внутреннее чутье заставило его насторожиться. Так звери ощущают малейшие колебания атмосферного давления, предвестника перемены погоды. Обадайя уловил присутствие врага. И враг приближался. Чуждый каким-либо эмоциям, кроме голода и охотничьего азарта, Обадайя не испытывал страха. Зато предвидел крупные неприятности. Безумный аттракцион смерти под управлением Полого близился к завершению. Испокон веков Пустот было четверо. Они существовали и по сей день, но на свободе оставался один Обадайя. Он прибавил скорость, и джип помчался на запад, в Нью-Йорк. Навстречу Хьюго Блэквуду. В больнице Одесса застала агента Соломона в мягком кресле перед грязным окном. Но даже мутное стекло не могло скрыть красоту ярко-синего неба. Интересно, каким его видит тяжелобольной старик… и видит ли вообще? – Уже пора? – спросил Соломон, не оборачиваясь. Он явно ждал медсестру. – А, здравствуйте, агент Хардвик. – Добрый день. – Одесса остановилась у изножья кровати. Телевизор в углу работал в беззвучном режиме. – Как ваше самочувствие? – Уже лучше. – Старик снова повернулся к окну. – Все стекло в копоти, ничего не разобрать. Помню, в шестидесятые выслеживал мойщика окон. В Манхэттене. Таких небоскребов еще не было, но высоток хоть отбавляй. Решил подняться на платформе. Тогда промышленные альпинисты не пристегивались этими… как их?.. – Карабинами? – подсказала Одесса. – Точно. Сейчас без них на верхотуру не лезут. В общем, привязал я себя морским узлом к ограждению и стал подниматься. Добрался этажа до двенадцатого. Там меня и стошнило. Спустился. Представьте, как я, с жетоном наперевес, гонялся по всему зданию, проверял все офисы и квартиры снизу доверху. Мойщик промышлял грабежами, через окна высматривал потенциальных жертв. Итальянец, как сейчас помню. Любопытно, что с ним стало. Агент Соломон вел себя иначе, чем в первую встречу. От внимания Одессы не укрылись многочисленные трубки и электроды. Похоже, пациента напичкали обезболивающим или успокоительным. – Вам нехорошо? Старик снова устремил на нее взор: – Просто песок в часах стремительно убывает. – Ногтями, похожими на потемневшие наконечники стрел, агент Соломон почесал в затылке. – Зачем пожаловали? – Вы наверняка видели: произошло еще одно массовое убийство. Уже на Лонг-Айленде. – Местный чиновник. Одесса кивнула. – Очередной законопослушный гражданин лишился рассудка, убил трех невинных людей и погиб на месте. Соломон поджал сухие губы: – И вы заметили сходство с вашим делом? – А вы разве нет? Соломон улыбнулся, прищурив один глаз, чтобы получше рассмотреть гостью: – Такое всегда случается трижды. Как, собственно, и все плохое на этом свете. – Всегда? – нахмурилась Одесса. – Сколько же раз вы наблюдали подобное? – Вы ведь ездили туда, правда? Одесса не понимала, одобряет старик ее поступок или просто развлекается. – Ездила, – подтвердила она. – В прошлый мой визит вы интересовались, не нашли ли на месте преступления чугунок или котел. С чего вдруг такой вопрос? – Банальное любопытство. – Чугунок – деталь очень редкая и примечательная. – Знаю. Тогда вы записали меня в пациенты психушки, а потом наведались к массовому убийце с Лонг-Айленда… – Я его нашла. Только не в гараже, а в старом дровяном сарае. Железный котел, как вы и говорили. Невероятно! Соломон улыбнулся: – Вы умираете от любопытства, поэтому и льстите старику. – Но как вы догадались? Две медсестры постучали в открытую дверь и, не дожидаясь ответа, вошли в палату: – Мистер Соломон, время. У Одессы упало сердце. Она посторонилась, пропуская женщин. – У вас гости, мистер Соломон? – Мой бухгалтер. Управляет моим несметным богатством. – Очень мило. – Медсестра постарше приветливо улыбнулась Одессе. Девушка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока медсестры пересаживали Соломона из кресла на каталку. – Не посоветуете, в какие акции вложиться? – спросила молоденькая медсестричка. – Что всегда будет пользоваться спросом и никогда не устареет? – Человеческая глупость, – объявил Эрл Соломон, поудобнее устраиваясь на подушках. Медсестры захихикали. Одессу распирало от нетерпения. Ей о стольком нужно спросить! – Ему предстоит очередная томография, – сообщила старшая медсестра. – Это надолго. – Все в порядке? – забеспокоилась Одесса. Обе женщины промолчали. Врачебная тайна. – У меня плохие анализы, – отозвался Эрл Соломон в ответ на ее вопросительный взгляд. – Кроме того, эти очаровательные особы хватаются за любой предлог, лишь бы увидеть меня голым. Кстати, как там дома? – Великолепно, – заверила Одесса. – Дома у вас все в полном порядке. – Секретная комната с аудиозаписями. Но не обсуждать же это при медсестрах. – Я забрала Денниса. – Кого? А, рыбку. Отлично. Больше ничего не умыкнули? Нашли что-нибудь интересное? Медсестры отключили старика от мониторов и ослабили тормоза на колесиках каталки. А вдруг он уже не вернется? Вдруг это последняя встреча? – Я изучила фотографии места преступления по моему делу, – решилась Одесса. – Криминалисты отсняли весь дом. Женщины притворялись, будто всецело заняты своим делом, но при упоминании места преступления навострили уши. – Как же вы их достали? – хмыкнул Соломон. – На одном из снимков присутствует котел, чугунок. В подвале за бойлером. Задвинут в дальний угол. Речь о подвале особняка Питерса, где проживала его семья. Я не сумела разобрать, что внутри. Наверное, фотограф принял его за мусорную корзину. – Но вы ведь заглянули в тот, что на Лонг-Айленде? Одессе не хотелось озвучивать свои находки при медсестрах, но выбора не было. – Заглянула. И обнаружила кости. Мусор. Какие-то бусины, волосы. Это нечто вроде погребальной урны? – Чьи кости? Размер? – Не знаю. Антропология не мой конек. – Но человеческие кости вы определить в состоянии? Кому они принадлежат? Ребенку? Взрослому? Это очень важно. Медсестры уже подготовили больного к транспортировке, но уходить не спешили, полностью поглощенные беседой. – Простите, – обратилась наконец молоденькая сестричка к агентам, – но нам пора. Женщины покатили каталку к выходу.