Перед дверью стоит подержанный темно-зеленый Land Rover, одна из моделей поменьше, так что не особо шикарный. Я долго спорил с самим собой, стоит ли тратить деньги, чтобы все-таки ее купить. И лишь пару недель назад, незадолго до Рождества, решился и просто сделал это. После несчастного случая я больше не садился за руль, и только с покупкой «Ровера» это изменилось. Он достался мне по разумной цене и в хорошем состоянии. Во время поездок автоматическая коробка передач иногда помогает забыть, что у меня всего одна целая нога, так как для управления машиной используется только правая. Вероятно, с механикой я бы тоже как-нибудь справился, однако благодарен, что мне не так сложно быть более мобильным. Машина была необходима, пускай после первых попыток я и приезжал весь в поту. Мне до сих пор не удается полностью расслабиться, но постепенно становится лучше и лучше. Прежде всего это важно для бабушки. Не то чтобы она требовала, но я вижу, что с возрастом ей все дается тяжелее. Хотя она умело это скрывает, меня ей не обмануть. Ее мучает артроз – спины и суставов. Этой женщине под восемьдесят, но в остальном она в хорошей форме, как некоторые шестидесятилетние – только уже не так молода и делает все медленнее. Большую часть пути можно проехать на поезде, но от вокзала до ее участка далеко. К ней приходится ездить все чаще, я люблю это делать, и, если совсем начистоту, автомобиль облегчает мне задачу, позволяет быть более гибким. На месте я тоже без проблем – и не одалживая машину у ее соседа Френка – могу отвезти бабулю к врачу или за покупками. Помочь ей все донести. Я завожу мотор, который поначалу всегда немного тарахтит, и еду. Сегодня будет первый раз, когда я опоздаю. А все просто из-за того, что я слушал, как поет сестра Купера. Потому что мне понравилось. Черт. Да что со мной такое? Из-за дерьмовых пробок я добираюсь до студии Эллиотта лишь через полчаса, и еще до того, как он успевает что-то сказать, начинаю извиняться: – Прости, приятель. На дорогах настоящий кошмар и… – Все нормально, – отмахивается он, и мы жмем друг другу руки. – Я волновался, потому что ты не из тех парней, которые не ценят чужое время. – Заслуженный подкол за опоздание на пятнадцать минут. – Он ухмыляется. – Как твоя нога? – Ушла, – выдаю я самую худшую шутку всех времен. – Боже, Андерсон. Это даже ужасней, чем все твои прежние приколы. – Эллиотт любит называть меня по фамилии, потому что считает, что «Матрица» – потрясный фильм, а я должен брать пример с Нео и направлять свою внутреннюю силу или типа того. Звучит странно, как какая-то эзотерика, однако до сих пор он всегда оказывался прав. «Матрица» на самом деле чертовски хороша, по крайней мере первая часть. – Раз ты так шутишь, полагаю, день выдался не из лучших. – Выражение его лица становится серьезным, он складывает руки на груди и внимательно смотрит на меня. Эллиотт на целых пятнадцать лет старше меня, и мы познакомились, когда я проходил реабилитацию после несчастного случая. Он был моим физиотерапевтом и – как говорится – поставил меня на ноги. Все еще очень забавная для меня фраза. Но это правда. Без него я бы не справился – без него и бабули. Благодаря его настойчивости, тому, что он со мной не церемонился и не осуждал, и многочисленным разговорам я в какой-то степени легко отделался. Вышел из этого менее сломленным, чем ожидалось. Он напоминает мне мистера Мияги из «Парня-каратиста» и одновременно одного из старых добрых кинозлодеев. Кроме того, он стал причиной, по которой я решил начать учиться и вновь задумался о будущем. Из-за него я изучаю то, что изучаю. Хотя сам он после курса ортобионики предпочел уйти в физиотерапию и продолжить образование в этой области. Он был мне как клевый дядя, наставник и хороший друг. Наверно, ими и остался. Мне важно его мнение, иначе я не приходил бы сюда каждую неделю. На данный момент мне уже не требуется физиотерапия, не совсем, но Эллиотт продолжает меня тренировать, и это идет мне на пользу. Он знает о моей травме, знает меня и знает, где проходят мои границы. Равно как и бабушка, которая не пропускала ни одной встречи с Эллиоттом, всегда была рядом и поддерживала меня. В то время как остальные считают, что я ухожу заниматься в фитнес-студию, на самом деле я на пути к Эллиотту. – Не из лучших, – коротко соглашаюсь я. Он проводит правой рукой по короткому ежику волос на голове. – Лекарства? – только и спрашивает он, а я киваю. – Черт, тогда что ты здесь делаешь? Надеюсь, что ответом будет не «Пришел тренироваться», потому что тогда я вытолкаю тебя отсюда взашей. Ты очень сильно напряжен. Из меня рвется тихий и отчаянный смех. Я в курсе, насколько серьезен Эллиотт. Но я правда здесь не ради этого. – Мне нужно получить новый план тренировок и немного отвлечься. И может, у тебя есть настроение помедитировать? – Часто медитация помогает мне больше, чем что-либо. Отключиться, сосредоточиться, успокоиться. Этому я тоже научился у него. – Я надеялся, что ты проявишь благоразумие. Давай доставай маты, ты же знаешь, где они. Сейчас я к тебе присоединюсь. 7 Когда вырастаешь, то уже не ищешь страшных монстров в шкафу или под кроватью. Ты ищешь и находишь их в себе самом Зоуи – Я осторожно ехал! Еще медленнее, и нас бы обогнала бабуля на ходунках. Меня охватывает дрожь, и я рада, что можно снять мотоэкипировку, которая на самом деле оказалась удобной и не дала мне замерзнуть. И рада, что этот шопинг-тур остался позади. Надо было дождаться Энди или Джун, с ними получилось бы веселее. Но со стороны моего брата все равно было очень мило специально ради этого отвезти меня в город и обратно, пусть и на этом двухколесном исчадии ада. К сожалению, мне не удается наслаждаться этими штуками. Конечно, выглядят они красиво, но в то же время ужасно ненадежно. Ты как будто голый. Любой несчастный случай, любое неверное движение может моментально тяжело ранить тебя или даже убить. Такой риск мне не нужен. – Знаю, – со вздохом отвечаю я приглушенным голосом, пока стягиваю с себя через голову терморубашку. Куп убирает наши шлемы, и я слышу, как ключи, звякнув, падают в вазочку. – Бабуля, Зоуи! – Ему обязательно надо повторить это еще раз, после чего брат качает головой, а я тут же надуваю губы. – Мне больше нравится ездить на машине. Там тепло, есть ремень безопасности, подушка безопасности и настоящий руль, – считаю я на пальцах. – Вообще-то даже хорошо, что тебя не тянет гонять на быстрых тачках или запрыгивать на мотоциклы к крутым парням. Я опускаю руку, лукаво улыбаюсь и шевелю бровями: – Имеешь в виду так, как Энди? Которая запрыгнула к тебе. – Это другое, – ворчит он и направляется к дивану. – Между прочим, думаю, она тоже поначалу считала, что мой байк не особенно заслуживает доверия. – На губах у него играет улыбка, и Купер словно погружается в свои мысли, когда я вместе со своим рюкзаком сажусь рядом в кресло, стоящее по диагонали от него. – Он и не заслуживает, – говорю я. Будь я Мэйсоном, брат уже наверняка показал бы мне средний палец. Вместо этого он награждает меня сердитым взглядом и достает мобильник. – Ого, уже так поздно. Энди и Джун должны бы… – Шаги, голоса, ключ в замке, а затем сияющая Джун, вскидывающая руки вверх. – А вот и мы! – кричит она, пока Энди проходит мимо нее и целует моего брата. Как я рада видеть их обеих. Я мгновенно вскакиваю, обнимаю Энди, потом Джун и не могу перестать улыбаться от уха до уха. Но что-то изменилось… Джун больше не пользуется косметикой, осеняет меня. С удивлением я восхищаюсь ее новым внешним видом. Она с гордостью носит свое родимое пятно, и, хотя Энди мне уже обо всем рассказывала, увидеть это в реальности – совсем другое дело. Я еще раз прижимаю ее к себе и чувствую такое облегчение из-за того, что Джун нашла свой путь к счастью. Прежде всего с самой собой. И из-за того, что они с Мэйсоном наконец обрели друг друга. – Как же здорово вас видеть, – вырывается у меня. Когда мы собирались закрыть дверь, что-то надавливает на нее с внешней стороны. – Эй, что тут происходит? – Дилан. На мгновение у меня перехватывает дыхание, и у меня создается впечатление, что все мои органы чувств настраиваются на него. Безумие. Это ощущение. Оно приятное, а не пугающее. И все же очень неожиданное. То, что, по моему мнению, я забыла или утратила. – На эту неделю с универом покончено, мы осилили все семинары ужасов у Круэллы Де Виль. – Джун так называет нашу преподавательницу, и в выборе имени я с ней совершенно согласна, – добавляет Энди и морщится. – Если выдержишь эти семинары, то выдержишь все. В этом я твердо уверена, – воодушевленно произносит Джун, после чего идет к столу в гостиной, и мы следуем за ней. – Кстати, я принесла кое-что перекусить. – Значит, сахар, – делает вывод Купер, в то время как Энди с улыбкой кивает и садится к нему. – Пончики для всех. За то, что наконец закончились семинары, ради которых мы пожертвовали целой неделей каникул. Даже последней, да поможет нам Бог, и за то, что Зоуи теперь живет здесь. Наша банда растет. Я прыскаю от смеха: – Банда? Мне надо произносить клятву? А обряд посвящения есть? – Не наглейте, юная леди! – отвечает Джун и достает из коробки пончик со смайликом, который протягивает мне. – Вот, ваш входной билет. – Затем берет себе такой же и с наслаждением откусывает. А заметив через плечо вопросительный взгляд Дилана, тянется за вторым пакетом. – Ах да, ради тебя я специально зашла к Салли. Дилан вытаскивает чудесно пахнущий кусок закрытого яблочного пирога с посыпкой и чмокает ее в щеку. Он выглядит более расслабленным, чем сегодня утром, более спокойным. – Спасибо, ты золото. – Я знаю, – отзывается она с набитым ртом, а Дилан уже принес себе тарелку с кухни и готовит кофе. Аромат проникает к нам в гостиную. Тем временем я кусаю пончик и чуть мгновенно не впадаю в сахарную кому. Все взгляды прикованы ко мне, и я выдавливаю улыбку. При этом весь рот у меня склеился. Никогда не любила глазурь. – М-м, вкусно. – Брат тут же разражается звонким хохотом. По-моему, он даже плачет от смеха. Предатель. – Она их ненавидит, – выговаривает он и смеется дальше. Даже Энди сдерживается и смотрит, как я с тревогой наблюдаю за Джун, которая в этот момент скривила губы. – Значит, не любительница смайликов. Ну ладно. Я с трудом проглатываю кусок. – Мне больше нравятся с сахарной пудрой, ну, то есть самые обыкновенные, не такой формы, – оправдываюсь я, но Джун тоже уже начала хохотать, и я чувствую, как вверх по щекам поднимается жар. – Главное, что вам весело, – отвечаю я, а Джун забирает у меня пончик. – Без паники, ты все равно в банде, хочешь того или нет. Здорово, что ты здесь, Зоуи, – добавляет она так искренне, что меня наполняет ощущение теплоты. – Мне тоже так кажется. – Я правда очень рада. Наконец-то ты тут, – произносит Энди, чей рот от зевания раскрывается так широко, что почти невозможно разобрать ни слова. Ее очки двигаются на носу, как пьяница на танцполе. – Прости, эта неделя реально меня добила. Джун просто под кайфом от кучи сахара, скоро она тоже устанет, поверь, – поясняет Энди, поймав мой вопросительный взгляд, перескакивающий с нее на Джун и обратно. – О’кей, мне надо лечь. Всего на час, а потом все равно придется собираться на работу. – Энди отталкивается и встает с дивана. – Я с тобой, – повторяет за ней мой брат. Проходя мимо, Энди снова меня обнимает. – Добро пожаловать, Зоуи. – Сладких снов, Энди, – счастливая, шепчу я в ответ и вижу ее улыбку – и второй намечающийся зевок. Она еще раз помахала нам, прежде чем они с Купером скрылись в его комнате. Наверно, он ляжет вместе с ней или немного порисует. Джун со вкусом кладет в рот последний кусок пончика, после чего закрывает коробку, а Дилан возвращается из кухни с кофе и пирогом и ставит то и другое на стол. – Долго меня не было? – Достаточно долго, чтобы Энди почти впала в кому от усталости. Она легла, у нее сегодня поздняя смена. Куп с ней. – Ясно. – Я тоже сейчас уеду, хочу смыть с себя под душем семинар и чуть-чуть передохнуть, пока опять не стало слишком громко. Если только я не могу еще как-то тебе помочь, Зоуи? – Я лишь помотала головой. – Но если что, дай мне знать. Тогда увидимся вечером в клубе, – радостно напевает она и шагает в сторону двери. В полном замешательстве мы с Диланом переглядываемся, только чтобы затем одновременно уставиться в спину Джун. – Подожди-подожди-подожди, – зовет он.