— Ты должна вернуться ко мне. Ты заставила меня снова почувствовать, и это до чертиков пугает меня. Я никогда больше не должен был чувствовать такую ​​глубину. Я никогда не должен был никого любить… Он прижался губами к ее губам, но они были холодными и неподвижными под его губами. — Просыпайся, — скомандовал он. — Просыпайся! Раньше она всегда умела подчиняться. Какого хрена не сейчас? Он разочарованно потряс ее за плечи. С большим усилием он остановился. Что, черт возьми, он делал? Он отпустил ее и снова встал, делая шаг назад. Иисус Христос. Он повернулся к ней спиной и провел руками по волосам. Что, черт возьми, он делал? Он вел себя как сумасшедший. И он ее не любил. Он не мог. Что он делал здесь день за днем, парил над ее кроватью, как влюбленный школьник? Именно из-за нее он не предпринял действий против Титанов раньше. Очередной раз. Его убаюкивали, думая, что есть путь вперед, который действительно может привести к миру, когда долгий опыт научил его, что грубая сила и насилие — единственный язык, понятный миру. Он повернулся к двери. Нет, мягкости не было места в его жизни. Он открыл дверь и обнаружил Шаро с другой стороны с поднятым кулаком, как будто он собирался постучать. — Что такое? — рявкнул Маркус. Шаро осмотрел его с головы до ног. — Брат, с тобой все в порядке? Маркус впился взглядом в более крупного мужчину, хотя Шаро возвышался над ним. Все действительно пошло наперекосяк, если бы его заместитель решился так подробно расспросить его. Их отношения складывались не так. Маркус отдавал команды, а Шаро исполнял их. Шаро временами давал мудрые советы и мог сыграть адвоката дьявола с лучшими из них. Но они никогда не спрашивали друг друга о своей личной жизни или своих долбаных чувствах. — Отчет, — потребовал Маркус. Однако, похоже, Шаро не поддавался так легко. — Можно уделить минутку, — пробормотал Шаро. — Ты заботишься о девушке. Я вижу, как ты с ней, и мне нравится то, что вижу. Что ж, теперь Шаро действительно начал его бесить. — Ты видел, как я играл роль, — отрезал Маркус, — Кора всегда была для меня шахматной фигурой, чтобы играть против Титанов. И она выполнила свою задачу. Она вытащила Деми, и теперь мы знаем, кто на самом деле стоит за операцией. И в качестве дополнительного бонуса дорогая женушка сделала себе щит и приняла за меня пулю. Я бы сказал, что с ее точки зрения миссия выполнена лучше, чем я когда-либо мог надеяться. К тому же она классная женщина, так что… — Этого достаточно, — перебил его Шаро, подходя к нему прямо в лицо, — «Я знаю, что тебе больно, и это единственная причина, по которой я не… Но затем голова Шаро дернулась, когда что-то за плечом Маркуса привлекло его внимание, и он оттолкнул Маркуса в сторону. — Белла, ты проснулась! ГЛАВА 26 Десять минут назад… Все было чёрным. Так темно и холодно. За всю свою жизнь Кора никогда не чувствовала себя более холодной или более одинокой. Это было как в погребе, но в миллион раз хуже. В подвале, по крайней мере, она могла чувствовать пол под ногами. Она могла сосчитать шаги до двери, девять шагов вверх и девять шагов назад. Были кирпичные стены. Сколько часов она потратила на ощупывание контуров каждого из них, запоминание их? Но здесь, в пустоте, ничего не было. Она попыталась закричать, но не вышло ни звука. Она пыталась взмахнуть руками, но они не двигались. Она их даже не чувствовала. Она слышала голоса, приглушенные, доносящиеся издалека, сквозь темный туман. Я здесь! Я прямо здесь. Приди и найди меня! Но никто ее никогда не слышал. Никто не поднял руки в темноту. Голоса ушли. Но они вернулись. Ближе. Она так сильно сконцентрировалась. «Пожалуйста», умоляла она. И она это слышала. Ясный, как звон колокольчика. Его голос. Называя ее имя. — Кора. Все в ней, вся ее душа узнала его. Да, я здесь! — Вернись ко мне, Кора. Я здесь. Я здесь, ты меня не видишь? Он велел ей проснуться, и впервые после столь долгого блуждания в темноте, в этой ужасной, ужасной пустоте она что-то почувствовала. Почувствовала. Его руки на ее лице. Она вернулась в свое тело. Она чувствовала свои конечности, руки и ноги, лицо, пальцы и нос. Ее губы. Ее губы, которые он целовал. Но он ушел, отстраняясь сразу же, когда ощущения вернулись к ее телу плещущимися волнами, немного больше каждую секунду. И с этим пришла ужасная тяжесть. Она снова вернулась в свое тело, но казалось, что она поправилась на пятьсот фунтов. Она попыталась поднять руку, чтобы подать знак Маркусу, но это была свинцовая гиря. Она не сдвинулась с места. Ее веки были такими же, но она решительно приоткрыла их. Ослепляющий свет рассек тьму, и все слилось воедино, пустота, свет и Маркус. Кора хотела плакать, и ей хотелось, чтобы Маркус снова обнял ее. Она хотела, чтобы его рука была в ее руке. Она вспомнила это, как он иногда держал ее за руку. Был ли он еще здесь? Она снова закрыла глаза и прислушалась. Да. Это был его голос. И Шаро. Они оба были здесь. Она должна была дать им понять, что не спит. Что, если они бросят ее, потому что не знают, что она здесь? Она не могла позволить им уйти, она не могла позволить им… Так что, хотя на это ушло все, что у нее было, она снова заставила свои веки открыться, но она была ничуть не лучше подготовлена ​​к ослепляющему свету. Она сосредоточилась на голосах, которые помогли ей успокоиться, и заставила глаза еще шире открыть. И тогда она снова услышала его голос. Его драгоценный голос. Но… То, что он говорил… Кора была шахматной фигурой… служила своей цели… миссия выполнена… отличная игра. Кора моргнула. Один раз и потом еще раз. Нет. Кто-то разыгрывал ее. Или ее разум. В конце концов, она еще не проснулась. Это был ужасный сон, потому что ее Маркус никогда бы не сказал таких холодных и черствых вещей. Она что-то значила для Маркуса. Не так ли? Ложь. Сколько лжи она себе сказала, чтобы сделать свою ситуацию более приятной? Она сделала это, когда жила с матерью, и снова с Маркусом. Говорить себе, что любят ее. Тысячу раз, даже когда все свидетельства были против. Жалкая. — Белла, ты проснулась!. Шаро по крайней мере казался искренним в своем волнении, увидев ее проснувшейся. Свет все еще был болезненным, но Кора перевела усталые глаза на крупного мужчину, когда он поспешил к ее постели. Ее зрение было немного размытым, но она не пропустила Маркуса на заднем плане, державшегося на расстоянии. Шаро взял ее за руку, и, сосредоточившись, она сумела слабо сжать ее. Она позволила себе снова закрыть глаза. Теперь она знала правду. Они с Маркусом не были любовниками-звездами или какой-либо другой романтической чушью, которую она придумывала в своей голове. Она все еще оставалась марионеткой, и все остальные думали, что дергают за ниточки. — Я отвезу тебя домой, — сказал ей Маркус, когда он подошел, и она согласно склонила голову. Но в одном я была уверена.