— Помогите! — почему-то шепотом известила я отсутствующую общественность. — Да-да, я тебя слышу, дорогая моя, — новым скрипом ответила мне верхняя скоба и плавно поползла одним концом вниз. — Звездец! — ответствовала я. Зажмурилась, чувствуя, как толчками выдергивается из моей руки железная опора. И полетела вниз. Реальность дала знать о себе мощным пинком под вестимо что. Удивительно, как еще ударилась я только мягким местом — ведь, по идее, при таком падении я не собрала бы костей. А еще… почему у меня ощущение, что я еще жива? Поерзав, я ощутила под пятой точкой нечто твердое. Ощупав это твердое руками, я предположила, что подо мной деревянный пол — так, по крайней мере, сообщило осязание. А вот интуиция… Интуиция во все горло вопила, что в этом странном помещении я не одна. Наполовину приоткрыв правый глаз, я увидела сияющий силуэт напротив. — Это тот свет? — Любопытство оказалось сильнее вежливости. — Это грешная земля, — ответил мне полный яда мужской голос. — Это что-то новенькое, — не растерялась я и приоткрыла и левый глаз. И так и застыла. С приоткрытыми глазами, ржавыми ладонями, сидящая на холодном полу большой комнаты с книжными стеллажами. Перед чертовски злым Майлиусом Рейграном, его высочеством герцогом Оорским. Глава 5 НА ЛОВЦА И ЗВЕРЬ Я уже говорила, что не питаю к Рейграну никаких нежных чувств? Кажется, говорила. Но это не мешает мне повторить еще раз. Никаких. Нежных. Чувств. Напротив, этот человек никогда не вызывал во мне иных чувств, кроме отторжения. И данный случай не был исключением. Особенно в те мгновения, когда герцог стоял напротив, сверля меня взглядом. — Значит, Райена, — протянул он, а я прикусила губу. Глупо было надеяться, что мой маскарад сойдет незамеченным для архимага такого уровня. Возможно, визуально, в городе, но здесь… Да и кому придет в голову лезть ночью в хранилище? Разве что тем, кому приспичит. А приспиченных в Оорске было ровно двое. — Раз пошли на дело я и… кгм, — убито недоцитировала я известную песню про юшских торговцев. Герцог неопределенно хмыкнул — видимо, тоже был знаком с народным творчеством. И вновь уставился на меня, на сей раз основательно. И время остановилось. Я не знаю, сколько минут мы там провели, — я, сидящая на полу и не совершающая даже попытки отползти, и он со скрещенными на груди руками. Глаза Рейграна мягко светились зеленым светом — видать, магией не побрезговал. Хотя почему я так удивляюсь? Тем временем молчание затянулось, и я не выдержала: — Это заразно? Рейгран заломил бровь: — Что заразно? — Ваши глаза, — смело ответствовала я, шустро отползая вдоль стены. Пальцы нащупали что-то, на поверку оказавшееся старой пыльной вазой. — Или вы их можете выключить? — А, это… — Мужчина моргнул, и адский взор потускнел. — Спасибо, — поблагодарила я, — а то, знаете ли, инфекций много в природе. Герцога заметно перекосило. — Дерзить вздумала? Да ты знаешь… — Кто вы? Знаю, — я поморщилась, — кажется, именно вас в народе небезосновательно называют господином «да вы знаете, кто я». Судя по выражению лица Рейграна, он это знал. Даже слишком хорошо — видимо, сталкивался лично. Мало того, герцог застыл, сверля меня взглядом, вот только зря — я уже разошлась. — А вы тоже… по стене? — задала интересующий меня с первой минуты вопрос. Картинка протискивающегося через узкое окно герцога была настолько яркой, что предательскую улыбку сдержать не получилось. — Смешно тебе, да? — Рейгран наконец-то отмер и даже проявил какую-то человеческую эмоцию — первую за все время нашего личного знакомства. — А если бы я тебя не поймал на полпути к земле, тоже смешно бы было? Неожиданно. Настолько неожиданно, что я сразу не нашлась что ответить. Сразу же вспомнился миг моего странного падения — ведь действительно я должна была свалиться вниз, а не в комнату. Тем более что желанное окошко находилось в полуметре надо мной, когда меня подвели особенности архитектуры. Неожиданно-то неожиданно, а чувства, вызванные этим, были вполне понятными и даже в какой-то степени банальными. — …! — подытожила я. Герцог вздрогнул — или мне показалось? — Что? — Спасибо, говорю, — выдавила жалкое подобие улыбки я, — большое, искреннее человеческое спасибо. Мысль о том, что сегодня вечером я могла оставить в назидание потомкам лишь мокрое пятно у подножия храма, меня отрезвила. Губы сами собой задрожали, и бравада схлынула, будто ее и не было. Рейгран, видимо, понял, что со мной происходит, за что схлопотал второе человеческое спасибо, — он просто отошел и зарылся в сундук с книгами, оставив меня наедине с моими переживаниями. Я постаралась успокоить дрожащие руки, и через несколько минут мне это даже удалось. Правда, выяснился еще один любопытный факт. — Я слышу ваши эмоции, верно? — Тут и архимагом быть не нужно, чтобы догадаться, что глухое раздражение, примешивающееся к моему страху, не мое. Герцог вынырнул из глубин сундука и уставился на меня. Его интерес отразился не только во взгляде, но и частично погасил раздражение. — Догадалась уже, да? Пришлось кивнуть. — Я предполагал что-то подобное. — Предполагали? — Предполагал. — И он вновь углубился в сундук. А Рейгран неразговорчив. Впрочем, я бы удивилась, вздумай он подробно просветить меня в данном вопросе, а заодно поделиться своими соображениями по этому поводу. — Нашли уже? — спросила только затем, чтобы разрушить эту удушающую тишину, прерываемую только шелестом книжных страниц. Рейгран почему-то отлично видел в этом скудном освещении, а мне оставалось лишь догадываться, почему он так хорошо ориентируется в хранилище. — Нашел. Проблемы на свою голову. — Он выпрямился, держа в руках твердый кожаный чехол — в таких хранят рукописные книги. Я подалась вперед, завязки на чехле с треском лопнули, и Рейгран уставился на содержимое. Пожалеть о том, что не могу приспособить к его голове свою пару глаз, я не успела. Да и стоило ли? — …! — тихо выругался мужчина. Кажется, школа жизни его тоже не миновала. Стол. Зажженный светильник на оном. Около стола с видом баранов, глядящих на новые ворота, стоят двое: черноволосый мужчина и миниатюрная кудрявая девушка. На растерзанном кожаном чехле лежит один-единственный листок бумаги. А на бумаге — одна-единственная строчка, скрепленная красной печатью: «Передано в Райдос, в центральный архив». Автор: ночь. Холст, масло. Я почесала в затылке. — Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце и дальше по плану, — постаралась как можно точнее восстановить маршрут. Судя по мрачному кивку справа, в своих умственных изысканиях я была не одинока. — Нужно ехать, — подытожил мужчина, захлопывая ненужный уже в общем-то чехол.