— Сейчас! Всего и делов — то,— подбадривала себя вероломная Радонир, вовсе и не слыша, что... ...две темные, завернутые в плащи фигуры движутся за ней след в след, ни на шаг не отставая и (пока!) не выдавая ничем своего присутствия... Глава 21 Поглощенная целиком в нерадостные мысли, девица Радонир вздрогнула всем телом. Совсем не от холода, так и норовящего пролезть под плащ и толстую ткань платья. Амелла никогда не была излишне чувствительна ни к морозу, ни к жаре, даже дожди, иногда льющие в Чистых Полях беспрерывно, не очень — то отравляли ей жизнь. Дело было совсем в другом. Как только девушка небольшими, легкими грабельками откинув аккуратные, тонкие пласты земли и провела зубцами по мешковине, прикрывавшей побеги спасительных марилл, стало тоскливо. Причем тоскливо так, ровно сейчас не мешковину она скребла, а собственное сердце... Слезы, вновь подступившие к горлу, мелко царапнули его, мгновенно собравшись плотным, опасным комком, наподобие тех, какие пихают в крысиные дыры и кротовьи норы — крупные обломки стекла, перемешанные с глиной. — Хых, — тихий всхлип всё же вырвался на свободу — Ничего... Скоро всё кончится. Я должна. Я просто должна, видишь ли. Ну... сам посуди. Оставлю я тебе жизнь, и? Кому ты нужен здесь? Уж точно не мне. Ну послушай... ПОСЛУШАЙ ЖЕ! Уперев грабли в землю, она прикрыла глаза. Теперь уж и вовсе не осознавая, что делает и с кем говорит, громко зашептала уже совсем нечто сумбурное: — Если мать не любит, то не полюбит никто. Ясно? Проще и лучше сдохнуть до... Прости. Но я тебя уж слишком НЕ ХОЧУ. Выдохнув несколько раз, Амелла привела в порядок дыхание. Крепко обхватив тонкий деревянный черенок грабелек, быстро доделала работу до конца. Развязав широкие ленты "обмоток" куста, тронула мешковину. Серая ткань разошлась под пальцами как мокрая бумага, выпуская наружу ароматно пахнущие, гибкие, крепко спящие побеги. С трудом оторвав небольшую веточку от длинного стебля, девушка вдруг подняла голову и прислушалась. — Кто здесь? — громко произнесла она, сжимая отломок в кулаке. Звуков никаких Амелла не слышала, но ощущение чьего — то присутствия было явственным — А ну, выходи! Снаружи шерохнуло. Легонько, будто стену "теплячка" кто — то погладил. — А, — успокоила девица Радонир сама себя — Померещилось, навер... ...Одновременно с этим "...навер.." деревянная стенка зашаталась и, скрипнув, рухнула плашмя, едва не придавив разрытую "колыбель" и незадачливую убийцу вместе с ней! Амелла коротко взвизгнула, едва успев отскочить назад. Тут же упавший кусок параллельной стены больно ударил девушку по затылку и, проехав по спине, глухо бухнул о землю. — ДАТВОЮЖЕИТИШКИНУМАТЬ! — завыла девица Радонир, падая на колени и вцепляясь пальцами ровно клещами в черенок валяющихся тут же грабель — ВОТЖЕЖОПАВОНЮЧАЯ! Змей было две. И они теперь, буравя землю, медленно выворачивая жирные её пласты маслянисто — черными, плотными телами, уверенно окружали Невесту Карателя, отрезая ей все пути к отступлению. Орудуя кольцами тел словно фрезами, чудовища и обрушили обе стены. Их оставалось ещё две, кое — как удерживая колышащийся, легкий потолок, те уже покачивались и скрипели, ровно под сильным ураганным ветром. — ААААА! — дико завопила обезумевшая Радонир, вскочив на ноги, и размахивая граблями, ровно флагом — ПОШЛИ! ВОН! Может, оттого что не думала она теперь ни о чем, удалось девушке вырваться из кольца и, отпрыгнув почти к выходу, всё же направить удар в цель. Шарахнув изо всех сил граблями по морде ближайшему чудищу, Амелла издала воинственный клич. — ШШШАХ! — плюнула змея, сияя кровавым золотом глаз и ощерив рот, полный клыков, текущих ядовитой слюной — ШШШШША! — НА! — взвизгнула Невеста, потрясая в воздухе обломком грабель — ПОШЛА ВОН! Оттолкнувшись от земли и, едва успев увернуться от нацеленной на неё головы второй змеи, Амелла прыгнула вперед. Неудачно оскользнувшись подошвой ботинка на склизком, чешуйчатом кольце, повалилась навзничь, ощутив острую, короткую боль в плече и мелкий хруст в шее. На мгновение взгляд заволокла алая пелена... но лишь на мгновение. Плотно прижатая к земле сильным телом чудища, девушка резко дернулась прочь, шипя не хуже нападавших и всё ещё сжимая в руке острый, расщепившийся на конце, грабельный обломок... Борясь с усилившейся болью, размахнулась, насколько смогла. Вонзив щепастое оружие в змеиное тело и, попав удачно между мелких чешуек, провернула его, выпуская наружу темную кровь и ошеломленный взвизг чудовища.