Мало того, что девушка приняла с радостью приглашение княгини выпить вместе сладкого отвара и посплетничать, так ещё и "вприпрыжку, как обосраный кот" поскакала за толстухой, когда та предложила дорогой подруге (да, это было именно так сказано и подчеркнуто тремя жирными чертами!) посмотреть гордость Правительственного Дома — оранжерею. У беляночки прямо глаза загорелись, аки у карацита при виде свежего мученика, когда Правительница произнесла то самое слово... "Оранжерея". — Оранжерея, дорогая моя девочка. Если ты заметила, климат в этих местах достаточно суров. Вырастить здесь что — то более приличное, чем "зимнецветы" или прочую сорную дрянь просто невозможно. Полевые цветы взлетают в цене под завершение лета, торговки, продающие их, буквально купаются в деньгах... Ну и прочее. "Круглолист", "горчанка" и подобные им нестойки и недолговечны. Не получив здесь достаточно тепла и света, быстро увядают. Однако же, в оранжерее нам удается вырастить даже южные растения... "ламмусы", "дионары" — слышала о таких? Амеллочка — дурочка отрицательно покачала головой. — Неа, — ответила, очарованная видно, красивыми словами и названиями. Позабыв совсем, что именно за это "неа" бывала бита по губам строгими дангорскими преподавателями этикета — Даже и не знаю, чего это за цветы... У тетки были горчанки в саду, да только вымерзали всё время. Она их тряпками укрывала и травой, а бестолку. — Ну да, ну да! — закивала княгиня — Трирс и его округа хоть и южнее, а всё тот же климат... Пойдем, Амелла. Покажу красоту. Мои цветы... они дивные! В оранжерее подружки проторчали битый час. Уже переговорив и попрощавшись с Правителем, матерясь нещадно, нейер Дангорт пошел поторопить невесту. Однако же, посетить оранжерею ему не пришлось. Девица Радонир попалась навстречу сама, радостно — озабоченная, в сопровождении пожилого садовника, несущего в обеих руках какие — то кусты, завернутые в грубую, серую ткань. — Я посажу их в саду, в поместье, — залопотала Амелла, умоляюще прижав руки к груди — Можно, нейер? Это мариллы... Они прекрасно перезимуют, если вот теперь их прикопать в согретую землю и укрыть... — Тьфу! — отозвался Каратель — Давай быстрее, давно пора ехать. После долгого, лицемерно — тёплого прощания, умостившись в экипаж вместе с проклятыми кустами, девушка взглянула на Карателя примиряюще — елейным взглядом: — Не злитесь, нейер Дангорт... Ну пожааалуйста! Ваш дом, он... нет, он прекрасен, но всё таки чересчур мрачен! Неужели вам никогда не хотелось его... оживить? Хотя бы сад. Палач, поворочавшись, дернул плечом: — Сдохнут к карациту твои цветы, Мелли. Не выживут. Хоть грей землю, хоть нет. Пробовали уже... и не раз. Всё насквозь промерзло там. Сама же видела. — Но что — то же растет в вашем саду? — девушка задумчиво тронула выбившиеся из под ткани зеленоватые, упругие ветви — Не одни же репьи? Есть же зелень вдоль дорожек, да и деревья... Знаете, что... Я придумала! Мне нужен маленький "теплячок", нейер. Внезапно заинтересовавшись, Каратель внимательно выслушал всё, что объяснила ему Амелла. — Ну и кто всё это будет делать? — потер он лоб — Я? Сроду этим не занимался! — Вы же маг! — девица Радонир вытаращила глаза — Вы же всё можете. Ну понятно, раньше не занимались. Ясно, заботы просто такой не было... Сейчас... попробовать — то можно? Наколдовать. Ох, если б я такое могла... Дангорт вновь залюбовался девчонкой... Теперь она сидела перед ним радостная, раскрасневшаяся... живая! Увлеченно объясняя про "теплячок", размахивала руками, рассказывая, как именно нужно поставить доски, сколько насыпать земли, как обернуть травой корни... Снежные, непослушные косы разметались по плечам, волосы перемешались с мехом белой шубки... Белое на белом. Никогда и не думал он, что это может быть НАСТОЛЬКО красиво! Цвет глаз Невесты, всегда напоминавший нейеру серебро, сталь или весенний, речной лед, текли теперь сияющей, веселой, проснувшейся водой. Даже на щеках, всегда бледных и прохладных, проступил яркий румянец. Будто алые, дорогие цветы бросили в снег. А может, пролили варенье или вино? — Ладно, — выдохнул Каратель, силясь протолкнуть в горло неизвестно откуда взявшийся там горячий, щипучий комок — Делай как знаешь. Забавляйся. Только вот что... Сейчас послушай меня. Гарь ослабла на мгновение, отпустила глотку, и Палач заговорил вновь: — Вот что, дорогая моя Амелла Радонир. Всё, что произошло там, во время казни и позже... Короче говоря, ты наивно можешь подумать... — Вы, нейер, — вдруг перебила девушка, туша щеки о ладони. Глаза её погасли, но тут же блеснули вновь, заиграв привычными, "кинжальными" оттенками — Вы сейчас хотите сказать мне о Правительнице, верно? — Не слишком доверяй ей, — бухнул он словами тяжелыми, как пушечные ядра — Не надо. Таких друзей... Любовница (когда она перестанет, мать его, быть любовницей?!), легко оттолкнувшись от сидения, оставив небольшие вмятинки от пальцев на его мягкой коже, перебралась поближе к Хозяину.