Джеймс Уиллард Шульц НЕВЕСТА ДЛЯ УТРЕННЕЙ ЗВЕЗДЫ Среди моих близких друзей тех далеких дней, когда на северо-западных равнинах еще водились бизоны, был Шарль Ривуа, любовно именовавшийся индейцами племени черноногих Утсена Пвойит (Толстопузый Говорун). Он родился в Сент-Луисе и, проведя большую часть своей долгой жизни на северо-западных равнинах, умер в возрасте девяноста шести лет в резервации индейцев племени черноногих. Он умел рассказывать захватывающие истории, и вот одна из самых лучших. "Мужчины созданы для тропы войны, женщины - для вигвама". Это была старая-престарая пословица индейцев племени черноногих и, насколько мне известно, верная к тому же. Из-за женщины в военном отряде, к которому я однажды примкнул, все мы хлебнули лиха, как вы вскоре увидите. Четыре года я странствовал, занимаясь обычной охотой и ставя капканы с индейцами племени пикуни, а затем весной 1856 года мы направились в форт Бентон, чтобы обменять нашу зимнюю добычу - меха и бизоньи шкуры - на товары белых людей. Вскоре после того, как мы прибыли туда, Пинуквиим (Дальний-в-Виду), вместе с которым я жил, решил организовать военный отряд, чтобы совершать набеги на табуны лошадей племен Дальнего Юга, и попросил меня присоединиться к нему. Я бы, пожалуй, отказался, если бы не славный и сильный индеец племени тева по прозвищу Дальняя Сосна, большой любитель постранствовать, который был с нами два года. Он много рассказывал мне о южных племенах, и мне страшно хотелось увидеть их, увидеть их старинные поселения, узнать что-нибудь о том, как они живут; поскольку он отправлялся туда, я согласился отправиться вместе с ним. Глашатай лагеря объявил о том, что собирается военный отряд, и к ним, среди прочих, пришли Красный Волк, храбрый воин двадцати пяти лет, и его прекрасная восемнадцатилетняя сестра - Женщина Копье. Они сказали, что хотят присоединиться к отряду. Пинуквиим сказал: - Женщина Копье, которая мне почти что дочь, - называю тебя так потому, что твой отец, Три Медведя, мой очень близкий друг, - длинная и опасная военная тропа, на которую мы встаем, не для таких, как ты, но я рад, что твой брат примкнул к нам. Девушка сказала: - В очень давние времена жила женщина-воин, предводительница воинов, которой из-за ее храбрости и удачливости вожди дали мужское имя - Бегущий Орел... - Да, и что с ней сталось? - прервал девушку Пинуквиим. - При набеге на лагерь индейцев племени кутенаи она была убита. - Нет, моя почти что дочь, военная тропа не для тебя, ты скоро выйдешь замуж за храброго, добросердечного Молодого Быка. При упоминании этого имени Женщина Копье сникла и вздохнула, а затем, выпрямившись, громко сказала: - Я не могу выйти за него замуж из-за видения, которое у меня было, видения, что я принадлежу Утренней Звезде и должна идти на войну. При этих словах все взоры обратились на нее, я Пинуквиим сказал: - Что такое? Видение, говоришь? - Да. Прошлой ночью мне приснился высокий прекрасный мужчина в военной одежде, от него так и исходило сиянье, и он сказал: "Я - Утренняя Звезда. Я долго следил за тобой. Ты - моя. Ты не должна выходить замуж, пока я не дам тебе своего согласия. Я хочу, чтобы ты разрисовала свой лоб так, как разрисован мой, и пошла на войну, чтобы взять много коней". Затем он исчез так же внезапно, как и пришел. Когда она кончила, те, кто слушал ее, разразились громкими криками. Как чудесно, как ярко было ее видение! Ясное дело, великий бог неба, вождь воинов, благоволил к ней, благоволил к индейцам племени пикуни. И Пинуквиим сказал: - Утренняя Звезда - первая после Солнца, самая могущественная из богов неба. Так вот. Он исчез. Ты проснулась. Что было дальше? - Мне было очень не по себе. Я все думала и думала о моем видении и хранила его про себя, а потом, когда мой брат сказал мне, что хочет примкнуть к вашему военному отряду, я поведала ему о нем и о том, что я тоже должна идти на войну. - Да, это так, - согласился Пинуквиим. - И мы сделаем все возможное, чтобы обучить тебя обычаям войны. Ибо мы должны поступать так, как предписывают нам боги. Высокий, красивый, гордый Молодой Бык вошел и, став в дверях, прислушался. Женщина Копье повернулась и, увидев его, печально сказала: - О мой милый! Ты все слышал. Увы! Увы! Нам не суждено поставить вместе вигвам. - Да, я все слышал. Верно: мы должны поступать так, как предписывают нам боги. И хотя мы не сможем пожениться, я всегда буду с тобой на твоих военных тропах, - ответил он, и это также вызвало громкое одобрение присутствующих. Когда Женщина Копье, вернувшись домой, рассказала своему калеке отцу о своем видении и о том, что ей предстоит следовать за Пинуквиимом на войну, он проникся гордостью и очень обрадовался. Вожди, знахари, старые степенные воины поспешили к вигваму Трех Медведей, чтобы им полностью рассказали о видении, перечислили отважные деяния и спели песни о той, жившей в далеком прошлом женщине-воине - Бегущем Орле; и для того, чтобы сказать Женщине Копье, что она должна стать еще одной девственной предводительницей воинов племени пикуни. (Как вы хорошо знаете, сны - видения, как их называют, - оказывают огромное влияние на жизнь людей племени черноногих. Сны для них - реальные переживания, которые дают им возможность узнать, что хорошего или плохого готовит им будущее. Например, если человеку приснится зеленая трава, это означает, что он увидит вновь выросшую траву еще одного лета.) Настала пора отправляться, нас было десятеро мужчин и одна женщина, мы спешно готовились последовать за Пинуквиимом в землю далекого Юга. Вожди колебались, принять ли в отряд одного из мужчин по имени Белая Антилопа, ибо он долго, упорно и безуспешно ухаживал за Женщиной Копье. Тем не менее, поскольку он был известен за человека храброго, Пинуквиим в конце концов разрешил ему отправиться вместе с нами. Он был высок, с орлиным носом, свирепой наружности, около двадцати пяти зим. Готовясь к походу по длинной военной тропе, я собирался зайти в форт, где у меня был открыт счет на кругленькую сумму, и снять двести долларов золотом на возможные расходы. Мой знакомый горожанин, полный сил, дружелюбно настроенный Александр Калберстон, глава "Американской пушной компании" в верховьях реки Миссури, отсоветовал мне заходить в форт. Его добрая жена, Священная Змея, была рада тому, что я иду вместе со всеми, потому что я смогу надежно защитить ее хорошую подругу Женщину Копье. Солнце почти зашло, когда мы на оседланных лошадях, с притороченными сумками собрались перед вигвамом Пинуквиима, чтобы спеть песню по обычаю всех военных отрядов, готовых выступить в путь. Из вигвама своего отца пришли Красный Волк и Женщина Копье, и все взгляды тотчас устремились к ней, ибо на ней была одежда и снаряжение мужчины: рубаха из оленьей кожи и ноговицы, голубые бриджи, расшитые бисером мокасины, накидка из красного одеяла, на поясе с обеих сторон рог для пороха, мешочек для пуль и нож в ножнах, а в руке гладкоствольное ружье. Щеки ее были раскрашены красной краской, а на лбу был нарисован синий крестик - символ Утренней Звезды. Несколько женщин вокруг нас тотчас начали выражать недовольство ее костюмом, на что Пинуквиим громко и строго сказал: - Друзья мои, наша молодая спутница одета как я велел, ибо в женской одежде она была бы наилучшей мишенью для наших врагов. Все вы знаете, что взять в плен молодую красивую женщину для них привлекательнее, чем снять скальпы со многих из нас. В ответ на это со всех сторон раздались крики одобрения: - Мужайся, Женщина Копье! Ты, которая так прекрасно одета, не обращай внимания на слова нескольких завистливых женщин! - А теперь - Песни Волка, - приказал Пинуквиим, и мы охотно пропели их, ибо считалось, что они приносят удачу. Напоследок мы спели Прощальную песню, очень торжественную, очень медленную, с таким припевом: "Мы идем. Но женщины все же будут рожать детей; наше племя не переведется". Затем сели на лошадей и отбыли. Мы все молчали, и молчала толпа, наблюдавшая за нашим отъездом. Солнце уже садилось, когда мы проезжали мимо форта, и его обитатели собрались перед ним посмотреть на нас, несомненно, гадая, как гадали и мы - я, во всяком случае, - сколько нас вернется. Перейдя реку вброд как раз выше форта, мы поднялись на равнину и направились на юго-восток к Эрроу-крик. Спустилась ясная, почти морозная ночь. Полная луна дала нам возможность видеть стада бизонов и антилоп, которые то и дело разбегались по мере нашего приближения. Завывание волков и приглушенный лай койотов не переставая звучали у нас в ушах. На рассвете мы повернули и спустились в глубокую и узкую долину Эрроу-крик, убили самку, забрали с собой часть мяса и расседлали коней в тополиной роще. На костре, сложенном из сухих, почти не дымящих веток, мы сварили добытую бизонятину и вволю наелись ею. Женщина Копье сварила язык самки буйвола для Пинуквиима. Она была очень рада услужить ему. Женщина Копье была рослая, стройная, с округлыми формами, с красивыми мягкими чертами лица. Она была очень дорога всем нам, и старым и юным. По окончании трапезы Пинуквиим приказал одному из нас вернуться на край равнины и стать там часовым, чтобы никакой вражеский отряд не застал нас врасплох; еще одному он приказал собрать в табун наших пасущихся лошадей. И часовой и табунщик должны были смениться в полдень. Затем мы расстелили наши скудные постельные принадлежности и легли, чтобы хорошенько отдохнуть и поспать, - Женщина Копье с одного, а я с другого бока ее брата. Пинуквиим отошел на некоторое расстояние и спокойно стал молиться о том, чтобы какое-либо видение открыло ему, что ожидает нас в будущем. Так мы дневали и ночевали на этой тропе на юг - тропе, по которой более сотни лет сновали военные отряды черноногих в поисках испанских лошадей, кольчуг и "больших ножей" (мечей). Пинуквиим и другой член нашего отряда, Разговоры-с-Бизоном, дважды прошел по ней, и с немалым успехом. Индеец племени тева Дальняя Сосна хорошо ее знал. Он знал практически весь Большой Запад от Мексики на севере до Саскачеваны; он был на дружеской ноге со многими из ее индейских племен и говорил на их языках, а также по-английски и по-испански. Он ставил капканы с Китом Карсоном и Джимом Бриджером и рассказал мне множество историй о двух этих могущественных людях. Мы, сказал он, встретим Карсона в испанском городе Таос в далекой стране на юге. Вскоре мы пожалели, что Пинуквиим позволил Белой Антилопе присоединиться к нашему отряду. На нашей первой стоянке на Эрроу-крик он начал уделять нежелательное внимание Женщине Копье: присаживался к ней, пытался заставить ее разговаривать с ним, хвастался своими военными победами. Мы устроили так, чтобы она сидела в одном ряду с Красным Волком, Молодым Быком и мною, и он не мог бы добраться до нее. Но он не переставал таращиться на нее, давал ей советы относительно того и сего, но она не отвечала ему. Все это нервировало нас. По секрету Пинуквиим сказал Красному Волку и Молодому Быку, что им придется потерпеть до тех пор, пока Белая Антилопа всего лишь говорит. Я часто видел, как Женщина Копье и Молодой Бык обменивались печальными любовными взглядами. На одной из наших дневных стоянок я услышал, как она сказала ему, в ответ на какие-то его слова: "Нет, мы никогда не сможем пожениться, но я всегда буду нежно любить тебя". На что он ей ответил: "Я не хочу никакой другой женщины. Я буду жить только для того, чтобы помогать тебе". Перебравшись через Йеллоустон, мы прошли вверх по течению длинной Бигхорн-ривер через страну наших заклятых врагов - кроу, и они нас не заметили. Затем, пройдя Скалистые горы через Южный проход, мы проехали вниз по течению Грин-ривер, перевалили через низкий водораздел и несколько ночей спускались вниз по ручью, который, как сказал Дальняя Сосна, назывался Рио-Долорес. Покинув его, мы поехали по высокой, поросшей лесом местности, через потоки, текущие на юго-запад, а потом на юго-восток, и снова прошли через Скалистые горы. На рассвете сорокового дня после выхода из форта Бентон мы спустились с высоких гор в прекрасную широкую долину и увидели скопление коричневых саманных построек, некоторые в пять или шесть этажей и слепленных так, что они казались одним огромным домом с крышами различной высоты. Это было поселение друзей Дальней Сосны, индейцев племени таос. Пинуквиим и Разговоры-с-Бизоном уже видели его, но мы, другие члены отряда с севера, глядя на него, едва могли поверить, что он построен индейцами. Дальняя Сосна сказал, что они окажут нам радушный прием, так что мы подъехали и вскоре заметили, что это обширное строение состоит из двух частей, разделенных речушкой, текущей вниз по долине. Мы приблизились к входу с южной части постройки, а толпа мужчин и женщин стояла снаружи и смотрела на нас. Мы слезли с лошадей, и Дальняя Сосна сказал, кто мы такие. Индейцы сердечно приветствовали нас и провели вовнутрь; их вождь Туа (Медведь) отвел нам хорошую комнату и велел нескольким из своих молодых людей отвести наших лошадей на пастбище. Женщины поднесли нам богатое угощение из кукурузы и тушеного мяса, остро приправленного перцем, - эта новая для нас еда обжигала нам глотки. Женщина Копье произвела большое впечатление на индианок, и они жестами пригласили ее погостить у них. После трапезы мы закурили, и Туа и Пинуквиим, используя Дальнюю Сосну в качестве переводчика, завели долгий разговор, в течение которого Туа сказал, что он завидует нам, нашей находящейся далеко на севере стране, изобилующей бизонами. Его народ и все племена пуэбло когда-то процветали и были счастливы. Но вот пришли испанцы, убили многих из них и захватили их лучшие земли, и теперь они очень бедны. Под конец мы с радостью приняли приглашение Туа отдохнуть и погостить у него несколько дней. Настало утро, а с ним опять приперченная тушенка. Затем мы с Дальней Сосной выехали в ближний городок индейцев племени таос, чтобы встретиться с Маленьким Вождем (Китом Карсоном), его давним другом. Приближаясь к городу, мы увидели лагерь индейцев чуть подальше вниз по течению обрамленного лесом потока - временные укрытия из шестов, шкур и веток кустарника. Это были индейцы племени пикури, пришедшие из своего большого дома далеко с низовий реки, чтобы торговать здесь, как сказал Дальняя Сосна. Войдя в город из саманных домов, мы миновали несколько магазинов и подошли к дому из нескольких комнат, перед которым собралась кучка индейцев племени пикури. К одному из столбов широкой веранды была приколочена вывеска: "Индейское агентство Соединенных Штатов". Мы спешились, привязали лошадей у длинной коновязи, поговорили с индейцами пикури, причем Дальняя Сосна служил нам переводчиком, и они пригласили нас посетить их расположенный поблизости лагерь. Мы гуськом вошли в большую комнату агентства. При виде нас из-за стола, за которым он сидел, поднялся какой-то человек и поспешил навстречу Дальней Сосне. Невероятно, чтобы этот худощавый, кривоногий, веснушчатый мужчина с жидкими волосами и был Кит Карсон, подумал я. Но это было так. Это был сам Кит Карсон! Столь непохожий на то, каким я его себе представлял - гигантом свирепой наружности. Пока я, испытывая неловкость, разговаривал с Дальней Сосной, взгляд великого человека часто обращался на меня. Как было объяснить ему, агенту по делам индейцев, наше присутствие в далекой южной стране, думал я и испытал облегчение, когда Дальняя Сосна сказал, что мы собираемся вместе с ним побывать у людей тева. Вскоре оба подошли к нам, застывшим возле дверей, и Дальняя Сосна сказал ему: - Маленький Вождь, это - Толстопузый Говорун. - Шарль Ривуа, - поспешно сказал я, и он с вопрошающим выражением на лице пожал мне руку. Я поспешно представил его остальным, в последнюю очередь Женщине Копье. Он пристально поглядел на нее и сказал, обращаясь скорее к себе, чем к нам: - В одеянии мужчины! А ведь такая красивая молодая женщина. - Это потому, что ей предстоит стать женщиной воином, - объяснил Дальняя Сосна. На что Карсон кивнул и воскликнул: - Ох, уж эти мне черноногие! Это какой-то ужас. Даже и женщины идут на войну. - Это не черноногие, это пикуни, - пояснил я. - О да, пиеганы! (Пиеганы - название одного из племен черноногих, то же что и пикуни.) Одно из самых свирепых племен. Мне ли не знать! Я ли не сражался несколько раз с их военными отрядами! Свою самую тяжелую рану я получил когда-то в сражении с пиеганами. Тут в агентство поспешно вошли два взволнованных белых человека, чтобы переговорить с Карсоном, и он сказал нам, чтобы мы пришли к нему попозже. Мы удалились и, ведя коней в поводу, прошли к лагерю индейцев пикури и долго прогостили у них - Дальняя Сосна по-прежнему служил переводчиком. Их женщины уделяли большое внимание Женщине Копье, в особенности одна из них, хорошо говорившая на языке жестов. Подобно индейцам племени таос, наши новые знакомые горько жаловались на обиды, которые они претерпели под испанским господством, и мы могли лишь ответить: - Да, скверно, скверно. Когда мы готовились двинуться дальше, Женщина Копье в великом возбуждении пришла к нам, размахивая прекрасным одеялом, какие носят индейцы племени навахо. - Они любят меня, эти незнакомые мне женщины, а я люблю их. Я очень люблю их. Они просят, чтобы я осталась с ними на ночь, и я останусь, сказала она. - Ты не останешься с ними. Ты вернешься с нами в большой дом, где мы остановились, - ответил Красный Волк. - Но я буду с ними в такой же безопасности, как и со всеми вами. Я очень хочу получше узнать этих женщин. Позвольте мне побыть с ними только одну эту ночь. Брат, скажи: "Да", - умоляла она и настойчивым взглядом, кивком головы просила у меня помощи. Тем временем ее новые друзья серьезно разговаривали с Дальней Сосной. Он повернулся к нам и сказал: - Они очень хотят, чтобы она погостила у них сегодня ночью. Они дадут ей еще подарков и хорошо позаботятся о ней. - Ну ладно, оставайся. Я заберу твою лошадь и зайду за тобой завтра, сказал ей Красный Волк. Когда она, счастливая, повернулась, чтобы уйти, Белая Антилопа сказал ее брату: