– Доброе утро, ранняя пташка, – проговорил босс как-то подозрительно весело. Точно заметил… Он прошлепал босиком, обхватил сзади сильными руками, притягивая к себе, и поцеловал в макушку. Колючие сладкие мурашки мгновенно рассыпались по всей коже, даже по лбу и по щекам. И вовсе не потому, что руки и тело, к которому меня крепко прижали, были прохладными, словно босс обливался холодной водой. А может, и обливался. Носа коснулся едва заметный коктейль запахов терпкого геля и чистой мужской кожи. В голове стало пусто, захотелось запрокинуть ее на мускулистое плечо, закрыть глаза и обмякнуть. И стоять так долго-долго, не шевелясь. А потом слегка развернуть лицо и… Я сглотнула пересохшим горлом, пытаясь прийти в себя. Так. Это совсем неправильные мысли. И ощущения тоже неправильные. Головокружение, подкашивающиеся коленки, блаженная слабость, дурман в голове и полное отсутствие здравого смысла – в общем, все вчерашние симптомы на месте. С одной лишь разницей: теперь я не смогу списать это все на шампанское. Я осторожно высвободилась, сделала шаг вперед и, не оборачиваясь, как можно спокойнее сказала (хотя до спокойствия мне было очень далеко): – Ведь сейчас нас никто не видит и нам не перед кем притворяться, верно? Сзади раздался смешок, и меня снова сгребли в прохладную охапку. – Вчера нас тоже никто не видел, – вкрадчивый хрипловатый шепот прозвучал прямо над ухом. От легкой хрипотцы в его шепоте, от случайного прикосновения прохладных губ, от дыхания, скользнувшего по шее, в позвоночнике стало щекотно, и что-то сладко вспыхнуло в животе. Волосы на затылке моментально встали дыбом, от макушки до пят словно электрические искры проскочили, расплавляя по пути все косточки до единой. Будоражащий контраст прохладных губ и горячего дыхания сводил с ума, кружил голову, где и без того все помутилось. Да, его дыхание было совсем не прохладным. Таким дыханием запросто можно было сжечь пару домов. Или одного глупого секретаря, который вот-вот растает и растечется лужицей на полу. Стоп! Надо срочно собраться с мыслями, которые где-то спрятались, и сказать… сказать… Что сказать? Черт! Нет, так нечестно, нечестно и неправильно. Он ведь сам обратился ко мне с просьбой – спасти его от бабушки. А всего остального в нашем договоре не было. Ни того, что мы окажемся в одной постели, ни того, что он решит по утрам обнимать меня и дышать над ухом. И шептаться хриплым шепотом, от которого все слова разбегаются и совершенно невозможно соображать. – Вчера… это… понимаете… – пробормотала я. – Простите… я не хотела… это все шампанское… Я… Я пыталась собраться, чтобы выдать хотя бы какой-то более или менее осмысленный текст, но это было не нужно. Босс уже выпустил меня из объятий и тихо проговорил: – Шампанское, значит? Понятно, бывает… Странно, но, добившись наконец приличного поведения от босса (а это ведь то, чего я хотела, верно?), я почувствовала себя одинокой и брошенной. И мне стало ужасно обидно. Я чертовски разозлилась сама на себя за то, что мне стало обидно, за дурацкое головокружение, за внезапно слабеющие коленки, за предательские мурашки и глупые электрические искры, которые ни с того ни с сего начали проскакивать, стоило ему ко мне прикоснуться. – Можешь поворачиваться, я уже одет, – насмешливо сказал босс. Я повернулась. Он не обманул, теперь его, так сказать, образ был дополнен еще и футболкой, которая, конечно, спрятала от взглядов излишне впечатлительных особ вроде меня широкие плечи, но оставила в поле зрения мускулистые руки. Интересно, у него что, нет ничего с длинным рукавом? – Ты же не собираешься сидеть здесь целый день? – сказал вдруг Руслан Эдуардович, быстро и небрежно причесывая еще влажные волосы. Он стоял перед зеркалом, слегка расставив крепкие сильные ноги с длинными мышцами. Руки орудовали расческой, отчего край футболки задрался, и между нею и шортами виднелся кусок обнаженной спины. Ужасно хотелось протянуть руку и коснуться ее кончиками пальцев. Так хотелось, что я даже сцепила руки с замок. На всякий случай. Взгляд метался между полоской голой спины и ногами босса, будто ему там медом намазано, и никак не получалось отвести его в сторону. Да, кстати, хорошо бы еще шорты поменять на что-нибудь более закрытое. – Василиса! – ворвался в мои мысли голос Руслана Эдуардовича. Синие-синие глаза вопросительно смотрели на меня из отражения в зеркале. Надеюсь, он не заметил, куда я смотрела? Изнутри поднялась жаркая волна смущения, щеки немедленно вспыхнули. – Что? – отозвалась я, лихорадочно вспоминая, о чем шла речь. – То! – сердито отозвался босс. Но готова поклясться, что в его взгляде мелькнуло веселье. – Я спросил, не собираешься ли ты сидеть в комнате весь день? – А какие есть варианты? – независимо поинтересовалась я. – Пойдем, я покажу тебе сад, он очень красивый. Босс приглашающе протянул руку. Он что, собрался тащить меня на экскурсию прямо так, в халате? – Мне нужно переодеться! – заявила я. И решительно выставила босса за дверь, игнорируя ворчливые «я мог бы просто отвернуться» и «я не буду подглядывать». Я порылась в привезенных вещах и вздохнула. Ничего открытого и короткого там, естественно, не было. Все же гардеробчик подбирался в расчете на бабушку в платочке, а не на прогрессивную Розу Георгиевну. Минут через пять наряд был подобран: довольно милая и скромная белая маечка, которую я прихватила вместо ночной рубашки, и серая, в мелкий белый горошек, юбка-солнце до середины колена. Покрутившись перед зеркалом, я расчесала волосы и вышла за дверь к выразительно глянувшему на часы боссу. Сад и правда стоил того, чтобы на него посмотреть. Он оказался огромным, скорее похожим не на сад, а на лес, в котором вполне можно заблудиться. А может, это и был облагороженный кусочек леса, не выкорчеванный при строительстве дома, а облагороженный, – кто знает. Мощеные дорожки вились между высокими деревьями, пересекали небольшие полянки с благоухающими цветами и вновь ныряли в заросли. Пройдя через темную аллейку, мы вышли к небольшому озерцу (или в саду это называется пруд?), в общем, симпатичный такой водоем, со всех сторон поросший травой и цветами. – Как здорово! – воскликнула я. – Даже не думала, что тут такая красота. – Этот сад – бабулина гордость. Конечно, есть специально нанятый работник, который следит за деревьями и подстригает кусты. Но цветы – святое. К ним бабуля никого не подпускает. Занимается лично, – сообщил мне Руслан Эдуардович. И я сразу вспомнила его заверение о том, что бабушка совсем плоха. Вот совести у человека нет! Прикинув размеры сада и количество цветов, произрастающих на такой впечатляющей территории, я уперла руки в бока и развернулась к наглому обманщику, чтобы сказать что-нибудь ехидное. Даже рот открыла. Но не успела. Босс ловко ухватил меня за талию, подтащил к себе и… Горячие губы прижались к моим губам, изгиб в изгиб, томительно нежно. Накатила знакомая слабость, но не тут-то было. На сей раз я быстро собралась с силами, возмущенно пискнула и, упершись кулачками в его грудь, вывернулась из объятий. – Ну и что это такое? – сердито осведомилась я. – Как что? – Он указал мне рукой куда-то между деревьев. – Видишь, там окна дома. – Не вижу. Но, допустим, они там. И что? – И то! В комнате нас никто не мог увидеть, зато теперь могут. А мы, если помнишь, влюбленная парочка. И что это за влюбленная парочка, которая, оказавшись в таком романтичном месте, не примется тут же целоваться? Что вообще происходит? Кто подменил моего сурового и сдержанного босса этим сексуальным маньяком? – Вы правы, – сказала я. И теперь уже сама приблизилась к нему. Положила ладошку на крепкую грудь, приподнялась на цыпочки, чинно поцеловала вкусно пахнущую щеку. И от греха подальше быстро отступила на шаг. – И что это было? – спросил босс, прищурившись. – Поцелуй. Скромный. Всем известно, что влюбленные парочки, если это приличные влюбленные парочки, набрасываются друг на друга, только когда остаются одни. А на людях не позволяют себе лишнего. Руслан Эдуардович на мгновение задумался. Или сделал вид, что задумался. А потом сказал: – Любопытная версия. Она достойна изучения. Я с облегчением выдохнула. Ну наконец-то к нему вернулась способность здраво рассуждать! – Тут ведь вот в чем вопрос, – задумчиво продолжил мой босс. – Что именно считать лишним? Например, вот это… Он быстро протянул руку и снова поймал меня, как кот зазевавшуюся птаху. И крепко прижал к себе. Всей кожей я ощутила жар его тела, которое отделял от моего лишь тонкий слой ткани… Я запрокинула голову и наткнулась на потемневший взгляд синих глаз. Горячий, жадный, мужской. Спине стало холодно, в животе томительно сладко сжалось от неясного предвкушения. – Вот это лишнее? Я уже собиралась воскликнуть: да, да! Лишнее! Но из пересохшего горла вырвался лишь невнятный писк. – Или вот это… Он наклонился ко мне и мягко, осторожно коснулся моих губ своими. И отчего-то все возражения так и застыли невысказанными. Мои губы дрогнули в ответ. Это был совсем другой поцелуй. Долгий, тягучий, изучающий. Настоящий. И все, что мгновение назад было шуткой, вдруг стало очень серьезно. Словно две параллельные прямые все-таки встретились и пересеклись и в точке пересечения прогремел небольшой термоядерный взрыв, разнеся в клочья все, что оставалось еще разумного и осмысленного. И в голове образовалось очень много пустого места. И оно сразу начало заполняться его губами, руками, его вкусом и запахом. И вскоре все пространство оказалось занято лишь им. И это было настолько правильно, настолько важно, что по-другому и быть не могло. И непонятно, как я могла раньше без всего этого жить. Моя рука как-то сама собой легла на мужской затылок, пальцы с наслаждением вплелись в густые жесткие волосы. В голове шумело, в ушах с грохотом стучала кровь. А мир качался под ногами, кружился в горячем дурмане, затягивал в жаркий омут вне времени и пространства… И как же сладко было тонуть, как упоительно приятно прижиматься именно к этому мужчине, чувствуя все его тело своим телом, коленками, бедрами, животом, грудью… Ощущать на спине его чуть подрагивающие горячие руки, которые гладили, мяли, трогали, поднимались и опускались. И от их хозяйских прикосновений из груди рвались томные стоны, и он ловил их своим горячим ртом… – Василиса… – хрипло выдохнул босс, отрываясь от моих губ, и уперся влажным лбом в мой лоб. Босс продолжал обнимать меня, и хорошо, иначе бы я просто упала. Голова кружилась, по телу пробегали волны жара, трясло как в лихорадке, и было почти больно оттого, что поцелуй кончился… Когда мы наконец оторвались друг от друга, я уже не знала, что говорить. Если до этого момента можно было кивать на то, что он ведет себя недопустимо, то теперь и обвинить совершенно некого. Я сама позволила нам все эти недопустимости, даже увлеклась. Еще как увлеклась. Чего уж перед собой притворяться. Если бы он вовремя не остановился, если б продолжил меня целовать, то я бы позволила и куда большее. Прямо здесь, прямо сейчас. И наплевать на те окна. То-то было бы зрелище… И тут уж все не спишешь на шампанское. Нет, можно, конечно, обвинить в этом сад или озеро, сказать «слишком уж тут романтично, благоухание цветов кому хочешь голову вскружит», но звучать будет неубедительно. Пока я подбирала нужные слова, чтобы объяснить свое грехопадение, сверху вдруг хлынуло: на нас буквально-таки обрушился ливень. Впрочем, почему «вдруг»? Если бы мы не были так заняты поцелуем, то заметили бы надвигающуюся свинцовую тучу. – Ой, – пискнула я, чувствуя, как быстро намокает моя одежда. От неожиданности я так растерялась, что неподвижно стояла под струями, лишь отстраненно наблюдая, как стекает по мне вода. К счастью, мой «жених» среагировал гораздо быстрее. Схватил меня за руку и потащил куда-то в сторону. И совсем скоро мы оказались под крышей беседки. Я перевела дух и посмотрела наружу. – Ничего себе… – потрясенно пробормотала я, выкручивая мокрые волосы. Дождь лил стеной, даже сада было почти не видно. Небо быстро темнело, и откуда-то издалека слышались раскаты грома. – Вот попали так попали, – вздохнула я и перекинула отжатые волосы за спину. Босс подозрительно молчал. Я перевела на него взгляд: его майка промокла насквозь и теперь липла к телу, как вторая кожа. Она не скрывала, она подчеркивала его фигуру и демонстрировала мельчайшие детали. Да и шорты вели себя не лучше, разве что не просвечивали. Но босса это, кажется, не очень волновало. Он стоял напротив меня, и его потемневший взгляд жадно блуждал по моему телу, пока не замер где-то в районе груди. Я чувствовала этот взгляд, словно босс не смотрел, а трогал там горячими ладонями. Мгновенно бросило в жар, дышать стало трудно, словно в саду внезапно кончился воздух. Я опустила голову, ахнула и закрылась руками, поняв, что с моей одеждой произошло то же самое, что и с его. Даже хуже. У босса хоть шорты что-то скрывали. Моя же шелковая юбка стала почти прозрачной, облепила живот и ноги, отчего казалось, что белый горошек нарисован прямо на сероватой коже и на стрингах. А про майку я лучше помолчу. Теперь мой наряд уже трудно было назвать скромной и приличной одеждой. Если б я стояла вообще голой – это выглядело бы менее порочно и провокационно. Я повернулась к боссу боком и принялась отлеплять и выкручивать юбку. – И что теперь мы будем делать? – спросила я. Оказаться посреди стихии не в доме, да еще и практически без одежды – это совсем не то, о чем я мечтала. – Дождемся, пока закончится ливень, и пойдем домой, – хрипло сказал Руслан Эдуардович. – А если он не скоро кончится? – Я покосилась на босса и замерла на полуслове от представившейся мне картины. Мой босс уже не выглядел как участник конкурса мокрых маек, потому что майку он снял и теперь отжимал из нее воду. Крепкие мышцы перекатывались под гладкой смуглой кожей, с черных волос падали капли и скатывались вниз. Дежавю. Где-то я сегодня это уже видела. И не раз. Как там говорится, как встретишь день, так его и проведешь? Или это про год? Неважно. Попялилась с утра на голый торс босса, вот теперь весь день он и мелькает передо мной. Сплошное искушение. – Ерунда, это же летний дождь. Он закончится так же быстро, как и начался. Не знаю, откуда у моего босса такие глубокие познания о летних дождях, но вот этот конкретный совершенно не хотел заканчиваться. Прошло минут пятнадцать, я начала замерзать. – Давай и твою майку снимем, – предложил босс. Ага, конечно, так я и согласилась. Достаточно и того, что я уже натворила за день. А он еще не закончился. Надо немного глупостей на вечер оставить. – Сними майку, а то простынешь, – не унимался босс. Далась ему эта майка. – Ты совершенно замерзла.