66 Черт, кто же такая эта Энн Хорнби, думает Карен, когда после восьми гудков безнадежно жмет на кнопку и бросает мобильник на стол. Метта Бринкманн-Гран, весьма любезно и без возражений, цифру за цифрой продиктовала мобильный номер Энн Кросби — по-шведски и по-английски, во избежание языковых недоразумений. Закончив разговор, Карен тотчас набрала этот номер. Десять гудков, без ответа, без автоответчика. Новая попытка пять минут спустя — восемь гудков, безрезультатно. Карен берется за мышку и видит, как пугающе бесконечные движения экранной заставки сменяются логотипом доггерландской полиции. Два быстрых поиска удостоверяют, что в республике не зарегистрировано ни одной Энн Кросби, однако в остальном мире число женщин с таким именем просто безгранично. Третий поиск, на сей раз по мобильному номеру. Ничего. Вероятно, карточка, пополняемая наличными, разочарованно думает она. Она встает, собираясь окликнуть Карла Бьёркена, но, передумав, опять садится в кресло. Торопливо, с отчетливым ощущением, что за ней наблюдает шеф, открывает папку с материалами по убийству Сюзанны Смеед, кликает резюме Корнелиса Лоотса насчет выводов криминалистов и листает, пока не доходит до данных айтишников. Сорок пять секунд спустя она смотрит то на дисплей мобильника, то на экран компьютера. Новая попытка, еще восемь безуспешных сигналов. Она раздосадованно набирает номер супругов Коннор и после четырех гудков слышит голос Брендона: — У нас с Джанет есть дела поинтереснее, чем отвечать по телефону. Оставьте сообщение, мы перезвоним. Она так и делает. Еще один взгляд в сторону Смееда; он разговаривает по телефону и, судя по выражению лица, слышит отнюдь не приятную весть. Да пошли они к лешему, и Смеед, и Хёуген, думает Карен, берет куртку и идет к Карлу Бьёркену. — Пообедаем? Я угощаю. Четверть часа спустя Карл, нацепив на вилку картофелину, приставляет к ней нож и с помощью большого пальца снимает тонкую кожуру. Они сидят в одном из приличных ресторанов на Парквей в Норребру. На почтительном расстоянии без малого двух километров от полицейского управления. Бумажник изрядно похудеет, думает Карен. — Последние келпи в этом году, — говорит он, с видом знатока глядя на невзрачный шарик. — Дорого, но, на мой взгляд, стоит каждого шиллинга. — Первые в году куда лучше, — замечает Карен, снимая куртку. — Правда, вкус у них не такой, как раньше. Теперь все поставлено на промышленные рельсы, целыми фурами разбрызгивают по полям какие-то зеленые водоросли. Ты бы попробовал те, какие мой дед выращивал на Ноорё. Только на фукусе, растил в затишье, в скальных расселинах. — Лучше любые келпи, чем ничего, — говорит Карл, выуживает из морковок еще одну картофелину, кладет подле толстенного куска камбалы. — Ясное дело, надо пользоваться случаем, раз тебя пригласили. Кстати, можно спросить почему? Выиграла на скачках? — Я подумала, так будет проще всего поговорить с тобой, — сухо роняет она. — Ты ведь не из тех, кто задает вопросы, когда кто-то машет чековой книжкой? Карл довольно улыбается и отправляет в рот полкартофелины с изрядным куском камбалы и коричневым маслом. — Да, Смеед бы не обрадовался, если бы знал, что у меня затяжной обед, — с полным ртом говорит он. — Я ведь должен работать над его расследованием, а не рассиживаться тут с тобой. Как раз начал вникать в материалы, когда ты подошла. Черт меня побери, невеселое чтение, в самом деле. — Что ж, тогда ты заслужил перерыв. Дружеский обед, двое коллег. Что он тут может возразить? — Да ладно, Эйкен, ты бы никогда не пригласила меня на обед просто так. Выкладывай, в чем дело. Карен быстро оглядывается по сторонам в битком набитом ресторане и наклоняется к нему. — Я еще раз позвонила Метте Бринкманн-Гран. — Мне казалось, ты должна сосредоточиться на Кванне, а? Держать хорошую мину и не скандалить. Пропустив его реплику мимо ушей, Карен продолжает: — Я хотела на всякий случай проверить, не слышно ли чего от ее мамы. Диса должна была вернуться на этой неделе. — О’кей. Ну и как? Она что-нибудь слыхала от матери? — Да, та и правда наконец возвращается домой. Но она сказала, что я не единственная, кто пытался связаться с Дисой Бринкманн. — Так ведь у старушенции, надо полагать, больше связей с внешним миром, чем у доггерландской полиции. Карен игнорирует саркастический тон. — С тем же вопросом звонила еще одна женщина. Представилась как Энн Кросби и оставила телефон. У дочери сложилось впечатление, что она из полиции. Хотя фактически та этого не говорила, хотя и про недоразумение не упомянула. Метта Бринкманн-Гран явно злилась, что приходится рассказывать одно и то же нескольким полицейским, так она сказала. — Баранина остынет. — Карл кивает на нетронутое мясо на тарелке Карен. Она покорно отрезает кусочек, отправляет в рот. Жует, ожидая, как он отпарирует ее мяч. — Ну-ну, — произносит он немного погодя. — Энн Кросби, говоришь. И кто же она такая? — Видишь ли, мне тоже интересно. Я пробовала позвонить, но никто не отвечает. — Любопытно. В самом деле. Неизвестная нам женщина звонит человеку, который, судя по всему, не имеет касательства к расследованию. Карл Бьёркен скептически смотрит на нее поверх стакана, прихлебывая свое пиво. Не сводя с него глаз, Карен наклоняется вбок, роется в сумке, достает листок бумаги. Не говоря ни слова, расправляет его, кладет возле тарелки Карла. — Н-да, — говорит он, просмотрев запись. — Даже если это ни к чему не привело, можно сказать, Корнелис поработал тщательно. Надеюсь, он проявит такое же рвение и в мурбекском деле. Надо поскорее поймать этого подонка. Карл опять сосредоточивает внимание на тарелке. Карен молча кладет рядом свой мобильник. На дисплее последний набранный номер. Четыре секунды — и Карл Бьёркен перестает жевать. Откидывается на спинку стула, смотрит ей в глаза. — Вот чертовщина, — говорит он. — Значит, таинственный карточный номер получил объяснение. Что будешь делать? — Не знаю. Но мне надо каким-то образом продолжить. Во-первых, эта Энн Кросби, стало быть, дважды звонила Сюзанне в июне, а потом двадцать седьмого сентября. Всего за два дня до убийства. Теперь она пытается связаться с Дисой Бринкманн. Вряд ли случайность, что она искала контакт с двумя фигурантами расследования. — Или как раз чистейшая случайность, — спокойно говорит Карл. Карен недоверчиво смотрит на него. — Если уж говорить точно, — добавляет он, — Диса Бринкманн, собственно, не фигурант расследования. Просто случайно всплывшее имя. — Имя, всплывшее в связи с изучением прошлого убитой. — И как раз поэтому, вероятно, вполне естественно, что одно и то же лицо искало контакт и с Сюзанной, и с Дисой. Эта Энн Кросби, должно быть, попросту знакома с обеими. Все расследования кишат совпадениями, которые никак не связаны с самим делом. — Вообще-то совпадение весьма странное. Ведь Диса и Сюзанна незнакомы. Сюзанна только-только родилась, когда Диса уехала с острова. — Ладно, но Диса знала ее родителей. И Энн Кросби, вероятно, как-то связана с той коммуной, знала кого-нибудь из них или, может, сама жила там одно время. Наверняка ведь приходило и уходило множество народу. Ты спрашивала у Брендона и Джанет Коннор? — Пока нет, но оставила сообщение на их автоответчике. И собираюсь послать эсэмэску на мобильник Энн Кросби. Попрошу ее связаться со мной. — Да, почему бы и нет? Ведь дочь Дисы сказала ей, что полиция тоже ищет Дису. Странно, что Энн Кросби не сказала Метте Гран, что произошло недоразумение, тут я с тобой согласен. С другой стороны, может, она не поняла, о чем говорила Метта; сконский диалект, черт побери, без пол-литра не разберешь. — Значит, по-твоему, надо послать ей эсэмэску? Хоть мне и приказано целиком сосредоточиться на Кванне? Карен кладет палец на кнопку отправки. — Почему ты спрашиваешь у меня? Ты ведь уже решила. Раздается сигнал — сообщение отправлено. Карен поворачивает мобильник, чтобы Карл прочитал короткое сообщение, что уголовный розыск Дункера просит Энн Кросби незамедлительно связаться с ними по указанному номеру. Он медленно качает головой. — Смеед до потолка подпрыгнет, когда поймет, что ты не бросила это дело. — Так ему знать необязательно. Или? — От меня он в любом случае ничего не узнает. Оставляю за тобой удовольствие лично рассказать ему обо всем. Если Энн Кросби объявится, тебе от этого не уйти. Хотя, с другой стороны, она может позвонить и в случае, если не имеет отношения к убийству. 67 Лангевик, 1971 г. — Так нельзя, она не выживет, если не удастся наладить грудное вскармливание.