– Да. У меня непереносимость тухлой еды. Это почти как аллергия, только хуже. Май-Бритт кивнула. – Да, перчатки. Хорошо. Сейчас посмотрю и сразу вернусь. Она вышла из класса. Мы слышали, как ее «свистящие» штаны удаляются по коридору. Хедди победно кивнула. Затем подошла к кафедре и встала перед горой продуктов. – Джулия, сфоткай меня! Она зажала нос пальцами и скривила лицо в гримасе отвращения. Джулия встала перед ней и сфотографировала. Посмотрев на фотку, Хедди взвизгнула от радости. – Такая фотка запросто соберёт не меньше тысячи лайков, вот увидишь. За день! * * * Мари. Я записала свое имя на отдельном листочке. Вот он – мой мозговой штурм. Пришло время поискать в себе что-нибудь пригодное для соцсетей. Популярное, блин. В библиотеке душно. Все тело чешется из-за свитера. Пишу: Быстро учу слова из песен Ненавижу вязаные свитера Любимая еда: лазанья Была собака в детстве (Гуро) Мама – блогер Живу в панельном доме Никогда не была влюблена (вроде бы) ОБЫКНОВЕННАЯ * * * Перечитала список. Хочу всё в нём перечеркнуть. Последний пункт написала большими буквами и не зря. К сожалению, обыкновенность – моё единственное уникальное свойство. Я не высокая и не коротышка. Глаза наполовину серые, наполовину голубые – как сухой асфальт. Длинные волосы цвета ливерной колбасы. Я не знаю, кем хочу стать. Люблю читать книжки, и у меня никогда не было парня. В шкафу – десять пар чёрных штанов, и чуть реже, чем никогда, я ношу любые другие цвета, помимо черного, серого и голубого. И каждый раз, когда я пытаюсь сделать что-нибудь крутое… все заканчивается эпик-фейлом. У меня нет светло-розовых волос, обрамляющих мое лицо как подсвечивающая рамка. Нет длинных костей. И я не ношу майку с голубыми пайетками поверх футболки ChicagoBulls. Как Эспен. – Хэллоу. Он подошёл к столу быстрее, чем я успела спрятать свои записи. – Что делаешь? – Ничего. Домашку по обществознанию на пятницу. Кое-как скомкала листок и запихнула его в рюкзак. Эспен от удивления поднял брови. – Одна, что ли, делаешь? – К сожалению, да. Нужно создать популярный аккаунт в соцсетях. Про самих себя. Эспен заржал. Ему ничего не стоит вот так смеяться, он же крут. Если у тебя модная одежда и стильная прическа, то тебе фиолетово, кто и что о тебе думает. В отличие от меня. – Эспен, у меня есть только три дня, и мне надо что-то придумать до начала этого дурацкого задания. Я выпрямилась на стуле. – А у меня ничего нет. Он снова засмеялся. Ну конечно. – Мари, ты же не воспринимаешь эту чушь всерьёз? Эспен считает, что каждый, кто парится по поводу соцсетей, – идиот. Однажды они с мамой даже поцапались на эту тему. Она прям конкретно так сорвалась. Эспен тоже. Хорошо, что они друг друга давно знают и недолго обижались. – Тебе легко говорить! Ты просто можешь выложить фотку со своими розовыми волосами и получить… сто пятьсот лайков, не напрягаясь. Эспен покачал головой и удручённо улыбнулся. – Мари, ты у нас тоже дурочка? Не сравнивай мои волосы с той фигней, которой увлекается Хедди. – Но ты же сам так говорил! Я ношу унылый серый свитер, волосы эти дурацкие – самые обыкновенные и вообще… А-а-аргх! Эспен наклонил голову к плечу. Я сделала глубокий вдох, чтобы все, что накопилось в груди, не вышло наружу криком, и выпалила снова: – А я просто не могу это сделать. Не могу попросить: «Ну, пожалуйста, можно я не буду делать это идиотское задание!» Пнула ножку стола и попала ровно кончиком большого пальца. Зашибись. Согнувшись пополам, я уткнулась в стол лицом и сдавленно всхлипнула. Эспен погладил меня по спине. – Мари, у тебя все хорошо? Хочет свести всё к шутке. Я подняла голову, спрятав лицо в ладонях, и посмотрела на него между пальцами. – Приём, как слышно? Он снова улыбнулся, но в этот раз мягче. У него бессовестно милая улыбка, и я улыбнулась ему в ответ, хоть и не очень-то и хотелось. Вот так всегда: он улыбнётся, и все проходит. Это жуть как раздражает, но всё хорошо, что хорошо кончается. По крайней мере для него. – Ох… забей. Это ты дурак, Эспен. Я уже не сердилась, но в профилактических целях запульнула в него пеналом. Он поймал его прежде, чем тот врезался в полку позади него, положил на парту перед собой, а затем подвинул обратно ко мне. – Забей на домашку, – сказал он. – Я тебе разрешаю. И вообще, у меня есть новость поважнее. Мама достала билеты на… свой выпускной в школе народного танца. Он тоскливо уставился себе под ноги, а я усиленно пыталась сообразить, что за школа и что за танцы. – О не-е-ет! Я откинулась на спинку стула, еле удерживаясь на двух ножках, и громко засмеялась. Каждый год мама Эспена находит новое хобби. В прошлом году им стали народные танцы. – Почему ты смеешься? Ты же со мной пойдешь? – проговорил Эспен. – А-а, ноу-ноу. Я твердо поставила локти на стол и медленно покачала головой. – Даже не мечтай. Думаешь, я один туда пойду? В среду, через две недели. Ты – я – народные танцы. Эспен достал из рюкзака учебник. Разве он раньше приглашал меня на свидания? Обычно, когда мы придумываем себе новое занятие, то не называем это свиданием. – Должен же мой лучший друг иметь какие-то преимущества от дружбы со мной. Поздравляю с этим.