Я медленно кивнула, потом заставила себя снова улыбаться — так голос казался бодрее: — Иван Иванович, кажется, у вас что-то случилось? У вас голос грустный. — М-м… — Вадим Андреевич подумал, — нет, вряд ли прокатит. То есть ход разумный — переключить его на себя, но только если ты человека отлично знаешь. Некоторые от подобного могут взбеситься. Он тебе сам все расскажет, но не бей в лоб. Я глянула мельком на него, но снова сосредоточилась на идеях: — Иван Иванович, Алиса только сегодня утром улетела в Рим. Но она вчера была какая-то сама не своя. И очень просила — если вы позвоните, то чтобы связали с ней, — я посмотрела на начальника прямо. Он откинул одну руку на спинку и внимательно наблюдал за мной. Решила объяснить: — Ну… я подумала, что если этому Ивану Ивановичу срочно нужна девушка, с которой он встречался до сих пор, то эта нервозность может быть вызвана какими-то личными проблемами! Если Алиса просто ему перезвонит, то наверняка сможет успокоить. Вадим Андреевич подумал: — Решение неплохое, но при условии, если ты точно уверена, что Алиса прямо сейчас сможет с ним связаться и потрепаться пару часов. Это можно даже не оформлять как заказ — он в любом случае останется доволен. Но если она занята, то ты прогорела. Кроме того, ты снова решила вопрос за счет другой девушки. Я развела руками: — Тогда я не знаю, что с ним делать! Потому что если я предложу ему другую девушку, а ему требуется просто за жизнь потрещать, то он только разозлится. — Разозлится. Не предлагай ему другую девушку. Не в этом случае. — Тогда что? — Он уже разговаривает с тобой, — Вадим Андреевич улыбнулся шире, и я снова уставилась в стену, потому что сбивалась с мысли. — Ты для него уже почти Алиса. Если ты почувствовала, что у человека проблемы, так и стань ему той, кто выслушает. — Как?! — Флиртуй. Измени акценты, перенаправь настроение. Он звонит не для интима, но раздражен, это самое сложное. — Понятия не имею, как это сделать. — Ну, вот мы и добрались до корня, — Вадим Андреевич встал и подошел ко мне, протянул руку. Я не взяла, недоумевая, зачем это вообще. — Ты не умеешь флиртовать. Дай уже руку. Я вынуждена была ухватиться за его пальцы и, повинуясь движению, встать на ноги. Он положил другую руку мне на талию. — Танцуй со мной, — он повел плавно. — Флирт, Арина, это когда ты даешь человеку ощущение, пусть даже ложное, что он для тебя важен. Когда человек начинает чувствовать, что твои мысли направлены в его сторону, и у него внутри начинает разгораться взаимность — это неизбежно. Душа тянется к тому, кто тянется к тебе. Я осмелилась уточнить, хотя была сосредоточена на этом странном танце без музыки: — Даже если ощущение ложное? Ну, вы так сказали. — Не имеет значения. В человеке можно вызвать какую угодно ответную реакцию, если даже не чувствовать, а только разыгрывать первый порыв. — Манипуляция! — Безусловно, — я по голосу слышала, что он улыбается, но лицо не поднимала. — Научись этому — и тогда ты сможешь формировать любое нужное тебе настроение. Танец — один из самых грубых, но самых действенных способов флирта. — Но ведь я буду общаться по телефону… Он не ответил. Вадим Андреевич не слишком меня прижимал, но вел уверенно, позволяя расслабиться. Однако я ощущала смутную тревогу. Конечно, я танцевала на приемах с друзьями отца или их сыновьями, но этот танец в тишине чем-то принципиальным отличался от предыдущих. Даже не подчеркнутой интимностью, а скорее растущим напряжением, которое сложно было игнорировать. И на очередном повороте до меня дошло: это его способ флирта, ведь он прямо об этом и сказал! Грубый, как удар по голове, способ заставить раскрыться и потянуться навстречу. Я остановилась, а потом отступила на шаг. — Вадим Андреевич, мне кажется, что лучше научить меня говорить правильные слова. Танцевать я умею. — Заметил. Поужинаем вместе? Я только теперь посмотрела на него прямо. Тяжелый взгляд, как обычно, но сейчас с ноткой скрываемого веселья. Решила спросить напрямик: — Вы флиртуете со мной? Даете ложное ощущение, на которое я неизбежно отвечу? — Работает? — А зачем вы это делаете? — Ты не хочешь, чтобы я так делал, или ты боишься неизбежно ответить? — Разве можно сначала полностью раскрывать каждый свой ход, а потом надеяться, что он сработает? — Ты заметила, что мы разговариваем вопросами? — Нет. Но как хорошо, что вы все замечаете за нас обоих! — Злишься? Я отвела взгляд и покачала головой. Соврала — я злилась, но не могла бы объяснить почему. Просто невозможно без раздражения чувствовать, что под ногами нет земли. А именно в этом плавающем состоянии я и находилась. Рабочие отношения должны быть совсем не такими! Уж это я точно понимала. Старалась говорить очень ровно: — Кажется, я очень многое сегодня узнала. Спасибо. Со временем попытаюсь понять еще больше. — Ясно. Сейчас ты сбежишь. Так и планировала. А еще раньше я планировала попросить аванс в счет будущей зарплаты, но теперь не осмеливалась. Возможно, придется идти к тете Свете… Или… я потом придумаю, что еще можно сделать. Но чтобы не выглядеть зажатой трусихой, вскинула голову и ответила честно: — Я просто думаю, что еще слишком далека от того, чтобы схватывать ваши советы на лету. Уверена, что мне все же лучше начать тренировки с телефонных разговоров. Если уместно вас просить о подобном, конечно. Он направился в комнату, но через минуту вышел оттуда с пиджаком в руке. — Ладно. Я позвоню тебе сегодня вечером, поболтаем. Твой телефон оповещает о входящем во время разговора? Не хотелось бы упустить клиента ради наших вечерних забав. — Принимает, — я запнулась, переваривая последнюю фразу. — Ясно. Тогда не раньше десяти. До тех пор я буду занят. Пойдем, отвезу тебя, мне все равно нужно ехать. Кстати, если хочешь, то составь мне компанию — посмотришь со стороны, как и что делается. — В другой раз, Вадим Андреевич. — Я-ясно. Пойдем уже. Было глупо отказываться, и к тому же я все еще не теряла надежды настроиться на просьбу. Мне нужна ничтожная сумма. В долг! А если я к концу месяца уйду в ноль? Ведь именно об этом он и спросит! Я никак не могла придумать ответа, потому и не решалась. Но шеф молчал, выруливая на узкую проселочную дорогу, а потом направляя машину в сторону города. И, по всей видимости, пребывал в отличном настроении. И я подумала: худшее, что может случиться, он просто откажет! И только тогда подала голос: — Вадим Андреевич, а могу ли я попросить аванс? Он даже не отвлекся от дороги: — Никаких авансов. В долг? — Ну… пусть будет в долг. — Сколько? — Две тысячи, — на самом деле я намеревалась назвать совсем другую цифру, но растерялась. Если в долг, то нужно просить как можно меньше — и так вернее даст, и отдавать проще. Как-нибудь протяну. Вадим Андреевич зачем-то свернул к обочине и заглушил двигатель. Посмотрел на меня и заговорил неожиданно серьезно: — Ты никогда бы не попросила, если бы не прижало, верно? — Ну… Не то чтобы прижало, просто я подумала, раз уж я все равно уже на вас работаю… да и кроссовки ношу, вами купленные, то дальше падать некуда. И только когда это прозвучало в воздухе, я поняла как это прозвучало. Затараторила быстрее: — Я хотела сказать, что, возможно, не решилась бы обратиться совсем к чужому человеку, а раз уж я на вас работаю… Он перебил, но теперь тихо смеялся: — Ясно. Договорились, я дам тебе денег. В долг — мой приступ человеколюбия закончился на кроссовках. И вместо процентов попрошу ответить честно на пару вопросов. Я опешила, но пока не была готова мигом отказаться и бежать из машины. Просто коротко пожала одним плечом. — Вопрос первый: какая у тебя фамилия? Я пошерстил по столичным моделям, ни одной фотографии не нашел. Ничего себе! Такой повышенный интерес к моей персоне не мог не настораживать. — А зачем вы искали? — Я начинал с модельного агентства и прекрасно себе представляю, чем там занимаются. Это просто основа всего столичного эскорта. Хотел проверить, не соврала ли ты о том, что работала моделью. А если работала, то буду удивлен, что среди них есть те, кто в самом деле только фотоссессиями и зарабатывает. Я хорошенько подумала над ответом: — А будет считаться за ответ, если я просто признаюсь, что никогда моделью не работала? — Будет, — он улыбнулся шире.