– А еще я скоро женюсь на очаровательной девушке из богатой семьи, – засмеялся будущий граф. – Всегда подозревала, что ты охотник за приданым, – улыбнулась баронесса, но тут же посерьезнела и продолжала уже обычным тоном: – Поэтому умоляю тебя, соответствуй своему будущему статусу. – Ты говоришь прямо как тетушка. – Антонина Дмитриевна умнейшая женщина, и тебе следовало бы прислушиваться к ее советам! Беседуя с будущим мужем, Люсия старалась говорить мягко, но при этом убедительно и с удовлетворением наблюдала, как разглаживается упрямая складка на лбу. «Право, он вовсе не такой дикий и несговорчивый, как я думала раньше. Немного неотесанный, конечно, но это дело поправимое», – успела подумать она, но в этот момент где-то впереди раздался взрыв. – Что это? – испугалась барышня. – Ничего хорошего, – буркнул в ответ моряк, ловким движением доставая револьвер, после чего приоткрыл дверь и крикнул, обращаясь к Шматову: – Федя, что там? – Царскую карету бомбой взорвали! – с легкой паникой в голосе отвечал возница, хорошо все видевший с высоты козел. – Твою ж мать! – выругался подпоручик и бросился вперед. – Погоди, Граф, я с тобой! – завопил Федор, машинально назвав товарища армейским прозвищем, но тот, не оборачиваясь, крикнул ему в ответ: – Оставайтесь здесь! Человека менее опытного открывшаяся перед ним картина, вероятно, впечатлила бы, но только не Будищева. Террорист бросил бомбу под ноги лошадям императорской кареты, очевидно, рассчитывая, что она взорвется под экипажем, но взрыватель оказался слишком чувствительным, и адская машина рванула прямо под четверкой орловских рысаков. И теперь они бились в агонии, оглашая окрестности жалобным ржанием. Рядом на стремительно красневшем снегу лежал казак из конвоя, какой-то унтер зажимал целой рукой окровавленное предплечье. Остальные охранники, вместе с подбежавшим почти одновременно с Дмитрием Кохом, таращились по сторонам и ничего не предпринимали. Незадачливый бомбист, сбитый с ног взрывной волной, тем временем отползал в сторону на карачках, потом приподнялся и, так же согнувшись, побежал прочь. Далеко уйти ему, впрочем, не удалось. Случившиеся вокруг люди быстро сообразили, что к чему, и бросились следом. Мгновенно нагнав террориста, оказавшегося совсем молодым человеком, они скрутили его и потащили к месту преступления. – Ты что наделал, сука? – сплюнул в сердцах Дмитрий. – Я с царем почти добазарился, а ты… В этот момент его взгляд упал на еще одну жертву покушения. На обледеневшей мостовой лежал Семка. Руки его были раскинуты в стороны, одна нога неестественно подогнута, как у сломанной куклы. Худое бледное лицо мальчика выглядело изумленным, а тонкие губы, на которых уже пузырилась кровь, что-то шептали. И глаза… пронзительно-синие глаза смотрели на Будищева с какой-то детской обидой, как будто спрашивая: за что? Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, дела очень плохи, и в душе подпоручика начала разгораться холодная ярость. Бросившись вперед, он в мгновение ока расшвырял добровольных помощников и, ловко заломив руку злоумышленнику, подтащил его к умиравшему воспитаннику. – Ты этого хотел? – задыхаясь от злости, прохрипел он. – Это твоя свобода? – Нет, – дернулся террорист. – Я хотел убить тирана. Я… – Замолчи, мразь! – сжал ему горло моряк. – Пустите его, подпоручик! – раздался рядом повелительный голос. – Что? – обернулся Будищев, но увидев живого и невредимого царя, как будто очнулся и немного ослабил хватку. – Успокойтесь, – сочувственно покачал головой император. – Все, слава богу, кончилось. – Еще слава богу ли? – выдохнул бомбист. Услышав последние слова, Дмитрий огляделся, и его вдруг поразило ощущение неправильности происходящего. Охрана, вместо того чтобы немедля эвакуировать охраняемого, толпилась вокруг. Дворжицкий хлопал глазами и силился отдать какое-нибудь распоряжение, но никак не мог придумать какое именно. Один Кох, кажется, сохранял хладнокровие, но никем не командовал, а просто стоял рядом с государем, зачем-то сжимая рукой эфес сабли. Вокруг царил настоящий бедлам. Большинство случайных прохожих бежали прочь от опасного места, но некоторые, напротив, старались подобраться ближе и жадно глазели на развернувшуюся перед ними трагедию. И только один человек стоял на противоположной стороне улицы, безучастно скрестив руки и как будто равнодушно наблюдая за ними. Встретившись с ним глазами, Будищев все понял и, отпихнув своего пленника, снова взялся за револьвер. Террорист тоже перестал изображать изваяние и быстро пошел к ним, готовясь швырнуть бомбу. Дистанция, впрочем, была незначительной. С такого расстояния Дмитрий не промахивался. Беда была лишь в том, что очнувшиеся наконец конвойцы не видели злоумышленника, но обратили внимание на вооруженного моряка и дружно кинулись на него. – Назад, мать вашу! – успел прокричать Дмитрий и спустил курок, прежде чем его успели скрутить. Сухо щелкнул выстрел, и почти сразу же раздался грохот. По всей видимости, пуля угодила прямо в адскую машинку и спровоцировала подрыв. Тряхнуло неслабо. Оглушенный Дворжицкий повалился на мостовую. Даже куда более привычные к бою казаки немного растерялись и ослабили напор, а от террориста и вовсе не осталось ничего, кроме кровавого месива и сапога с торчащей из него костью. – Минус два, – проскрипел зубами схваченный конвойцами Будищев, стараясь окинуть взглядом все окрестности. Он не знал, сколько всего было злоумышленников, но явно не меньше трех. Значит, где-то рядом еще как минимум один. Кто же? Священник в дорогой шубе поверх облачения, с ужасом взирающий на то, как пытаются убить помазанника божьего? Рослый детина с упрямым выражением на грубом лице? Чиновник в фуражке с наушниками, втянувший голову в плечи? Или молодой человек с каким-то свертком под мышкой? Кстати, что у него там… – Государь, вы не ранены?! – почему-то очень громко спросил Кох. – Нет, – не слишком уверенно отвечал ему император. – Что?! – приложил ладонь к уху контуженый начальник охраны. – Ваше величество, – крикнул извивавшийся в руках казаков Дмитрий, – вам нужно немедленно уехать. Здесь слишком опасно. – Воинская честь этого не допускает, – нервно сглотнул Александр. Пораженный подобной глупостью, Будищев хотел было добавить нечто непочтительное и даже открыл для этой цели рот, но заметил, как дернулся молодой человек со свертком, оказавшийся третьим метальщиком. Судя по всему, тот услышал, что император не пострадал, и стал перехватывать завернутую в газету бомбу поудобнее. – Да вот же он, бомбист! – заорал Дмитрий все еще держащим его за руки терцам. – Стреляйте, мать вашу! Увы, было поздно. Террорист успел воспользоваться всеобщей неразберихой и швырнуть свою адскую машину в царя и его охранников. Набитая динамитом жестяная коробка, жалобно бренча, покатилась им под ноги. «Чтоб тебя…» – успел подумать вырвавшийся-таки из рук казаков Дмитрий, бросаясь на заледеневшую мостовую. На этот раз рвануло совсем рядом, оглушив или ранив почти всех присутствующих, включая первого террориста. Кох, которого вновь ударило взрывной волной, присел на корточки, держась за голову. Из носа и ушей у него текла кровь, но контуженый начальник охраны не замечал этого. Большинство казаков лежали вокруг. Некоторые из них стонали, другие сквернословили, а посреди них валялся не имевший видимых повреждений император. Это для Будищева было уже слишком. Не без труда выбравшись из-под упавшего на него терца, он встал и, найдя среди казаков наименее пострадавшего, с силой пихнул его сапогом, буркнув при этом: – Эй, военный, вставай! – Чего? – ошарашенно отозвался тот, явно не понимая, что от него требуют. – Граф, ты живой?! – обрадованно завопил не усидевший-таки на своем месте Шматов, и, убедившись, что его друг цел и невредим, тут же спросил: – Чего делать-то будем? – Берите с этим обалдуем царя и тащите к карете! – отдал приказ подпоручик и, видя, что конвоец все еще не очухался, добавил для верности: – Да побыстрее, боец, мать твою перемать! То ли древнерусские заклинания, то ли решительный вид моряка возымели свое действие, и коренастый терец, перестав тупить, бросился помогать Федору. Вместе они подхватили за руки и за ноги оказавшегося довольно тяжелым императора и довольно бесцеремонно потащили к экипажу Федора. Сам Дмитрий подошел к все еще лежащему на мостовой мальчику и, подняв его на руки, двинулся следом. – А это кто? – удивленно поинтересовался Федор. – Конь в пальто! – вызверился на него Дмитрий. – Тащите быстрее. Как оказалось, мадемуазель Штиглиц также не смогла долго оставаться в неведенье и прибежала следом за покинувшим ее Шматовым. – Что происходит? Кто это? Он ранен? – стала сыпать вопросами Люсия, но узнав лежащего перед ней человека, сразу осеклась и смогла лишь тихо прошептать: – Это государь? Боже, да на нем кровь! – Ага, царь, – подтвердил Федя, затаскивая вместе с казаком самодержца в карету. – Да что же вы так грубо? – возмутилась баронесса. – Это же его величество! – Да хоть папа римский! – огрызнулся подпоручик, занося следом мальчика. – А теперь быстро все по местам. Федька, садись за руль и чтобы через минуту был у квартиры Студитского! Аллюр три креста! – Слушаюсь! – только что не козырнул в ответ Шматов, занимая свое место. – А мне что делать? – почти жалобно спросила растерявшаяся баронесса. – И что это за мальчик? – Люсенька, милая, ты же сестра милосердия. Вот и оказывай помощь раненым. Садись быстрее, родная! – Но почему бы нам не ехать в Зимний? Лейб-медики осмотрят его и окажут помощь. – Прости, но там император может и не выжить. А он мне еще нужен! – О чем ты говоришь?! – О том, что у нас мало времени. – Какие будут приказания, господин подпоручик? – вытянулся начавший приходить в себя казак. – Вставай на запятки и держись, – устало махнул рукой подпоручик, усаживаясь рядом с Федором. – Ты бы, Граф, поглядывал по сторонам, – озабоченно заметил Шматов, – а то мало ли какие еще злодеи выскочат. – Ладно, – кивнул подпоручик, занимая место рядом с другом. – Только эти уроды у меня револьвер отобрали. – Держи, – буркнул Федор, сунув ему в руки «галан», после чего свистнул кнутом и гикнул во всю мощь легких: – Но-о, мертвая!!! Скачка была бешеной. Шматов гнал свою лошадку не жалея и не выбирая дороги. Оказавшись наедине между лишившимся чувств императором и умирающим мальчишкой, Люсия разрывалась, не зная кому уделить больше внимания. Впавшему в беспамятство властелину огромной страны или истекающему кровью подданному? Сестра милосердия долго боролась в ней с будущей придворной, пока, наконец, на очередном повороте они все не покачнулись и едва не сползли на пол. К счастью, живший недалеко от места преступления Студитский оказался дома и не один. По какому-то совершенно невероятному совпадению у него в гостях оказался сослуживец по текинскому походу доктор Щербак. Несмотря на разницу в возрасте, они крепко сдружились и частенько захаживали друг к другу, обсудить интересные случаи из практики или последние новости, а то и просто на рюмку чая. – Не поверите, но мы только что про вас вспоминали, – невозмутимо покачал головой старый знакомый Дмитрия, глядя, как тот ввалился к ним в гостиную с мальчиком на руках. – Что у вас приключилось на этот раз? – Помогите, – глухо ответил тот. – Семка умирает! – Господи боже, – подскочил хозяин дома. – Несите скорее в смотровую. Сюда, пожалуйста.