– Ну что, поел? – ласково улыбаясь, поинтересовалась девушка. – Ага, – отозвался тот, отодвигая от себя пустой стакан в красивом подстаканнике. – Пойдем? – Остынь немного, – остановила торопыгу Стеша. – Не то простудишься на морозе. – Нет, я закаленный! – горделиво заявил Семка, но спорить не стал и послушно высидел еще пару минут, а потом они оделись и вышли. Утро выдалось морозным и, наверное, его можно было даже назвать свежим. Где-нибудь за городом или ближе к центру, потому что в рабочей слободке снег был почти полностью покрыт сажей, вылетевшей из заводских труб. Но все же безоблачное небо и начинавшее пригревать солнышко настраивали на праздничный лад. Взявшись за руки, они направились было в воскресную школу, как вдруг на их улочке появились сани извозчика. Событие это было, прямо скажем, неординарным. Местные себе такого позволить не могли, а чужие к ним не заезжали. В последний раз здесь на своем экипаже появлялся Барановский, но он все же здешний фабрикант, его все знали, а теперь залетный лихач явно вез кого-то чужого. – Интересно, кто это? – заинтересовался Семен. – Не знаю, – покачала головой девушка, но сердце ее при этом быстро-быстро забилось от какого-то предчувствия. Между тем ладная кобылка гнедой масти, презрительно фыркая, что ее заставили тащиться в эдакое захолустье, поравнялась с ними. – Тпру! – подал голос возница и, обернувшись к седоку, почтительно спросил: – Вам точно сюда, ваше благородие? – Сюда-сюда, – криво усмехнулся черноусый офицер во флотской шинели и выскочил наружу, повелительно велев кучеру: – Жди здесь! – Как прикажете, – пожал плечами лихач, всем свои видом показывая, что за такие деньги его пассажир может даже с моста в прорубь прыгнуть, уж он-то перечить не станет. – Ну что застыли? – обратился моряк к застывшей парочке. – Или не узнали? – Митька! – восторженно завопил мальчишка и, бросившись навстречу Будищеву, повис у него на шее. Девушка реагировала чуть более сдержанно, но потом не выдержала и тоже кинулась обнимать Дмитрия. – Тише вы, – счастливо смеялся тот, – завалите еще. – Как хорошо, что ты приехал! – радовались Семен со Стешей. – Я ненадолго, – сразу же предупредил Будищев немного виноватым тоном. – Но почему?! – Дела. Надо батарею до Кронштадта доставить, кучу отчетов сдать и вообще… – Значит, не останешься? – И рад бы, да не могу. Мои матросы сейчас на станции кукуют, ждут отправки, а я к вам рванул. – И когда теперь приедешь? – Как только освобожусь. Думаю, через неделю, максимум полторы. Тогда и гостинцы раздам. – Почему ты не писал? – Так получилось. Дел много, война кругом. – Федя вот находил время, – со значением в голосе заметила девушка. – Кстати, а где он? – Скоро будет, – отозвался Будищев и поспешил перевести разговор на другую тему: – Вы куда такие красивые направлялись? – В воскресную школу. – Это дело богоугодное. Но после нее еще кое-куда сходите. Хорошо? – Да я сейчас сбегаю, – загорелся мальчишка. – Сказано тебе, после школы! – строго прервал его наставник и, лишь убедившись, что Семка проникся, продолжил: – Значит так. Первым делом отнесете вот этот конверт Барановскому Владимиру Степановичу. Отдать лично в руки, ясно? – Ага. – Ни прислуге, ни жене, ни брату или теще, а только ему! – Да понял я! – Надеюсь, – вздохнул Дмитрий, после чего внимательно посмотрел на них и со вздохом спросил: – Сами-то как? – Хорошо. – Вот вам немножко денег… бери, говорю, и не спорь со старшими! – Я тебе рассказать хотел… – сунулся было Семка. – Потом. Все потом, дружище. А теперь мне пора, пока мои орлы ничего не натворили… – Скорее возвращайся. – Всенепременно! Вот разгребусь с делами и к вам… – Мы будем ждать. Дмитрий немного помялся, но потом все же решился и спросил: – Где Геся, знаете? – В Петропавловке. К ней никого не пускают, передачи не принимают. – Вот как? – Ага. Владимир Степанович нанял адвоката, но тот нам ничего не говорит. – Я понял. Мне пора. Простите, ребятки, что так вышло… Как вы все-таки повзрослели за это время, особенно ты, Стеша. Гляди, Семен, уведут невесту! С этими словами он еще раз обнял детей, поцеловал девушку в щеку, потрепал парня и, вернувшись в сани, скомандовал: – Трогай! – Но, мертвая! – обрадованно рыкнул извозчик и свистнул кнутом. Услышав знакомый звук, лошадь заржала, красиво изогнув лебединую шею, и налегла на постромки. Сани тронулись, за ними побежали местные мальчишки, закутанные в потрепанную одежку, а Семка со Стешей остались одни. – И что ты хотел Дмитрию рассказать? – не предвещавшим ничего доброго голосом поинтересовалась девушка. – О том самом! – отрезал мальчишка, с вызовом посмотрев на нее. – Не надо ему сейчас говорить, – покачала головой Степанида. – Ты же его знаешь. Пусть успокоится сначала. * * * Главный командир Кронштадтского порта адмирал Казакевич встретил Будищева вполне любезно, можно даже сказать радушно. Конечно, генерал-адъютанту свиты его величества и полному адмиралу не к лицу встречаться с обычным прапорщиком, да еще и выслужившимся из нижних чинов, но, по всей видимости, старого морского волка разбирало любопытство. – Весьма рад вашему триумфальному возвращению, сударь мой! – гулко пробасил Петр Васильевич и подкрутил по-запорожски длинный седой ус. – Уезжали кондуктором, а вернулись офицером. Без году неделя в чинах, а в формуляре уже есть запись, что приняли под командование батарею. Неужто у Скобелева других офицеров под рукой не нашлось? – Офицеры были, ваше высокопревосходительство, – с достоинством отвечал ему Дмитрий, – только лучше меня никого! – А вы гордец! – не то порицая, не то хваля, заметил адмирал. – Никак нет. Но цену себе знаю! – Ладно, – махнул рукой командир порта. – Ведомы мне ваши обстоятельства. Но уж теперь-то родитель должен признать сына. Как располагаете? – А мне, ваше высокопревосходительство, без разницы. Признает – хорошо, не признает, тоже не пропаду! – Это вы, сударь мой, зря, – покачал головой Казакевич. – Как ни крути, а графом лучше быть, чем простым дворянином. Ну да бог с ним, с титулом. Не знаю, как отец ваш, а государь, помяните мое слово, эдакую службу без награды не оставит. – Рад стараться! – А вот эти ухватки оставьте, чай, теперь не унтер, – нахмурился адмирал, но потом с благодушной усмешкой махнул рукой. – Ладно, пообтешетесь еще. Какие ваши годы. Экзамен будете на мичмана держать? – Никак нет.