— Вот именно: все слишком хорошо, и, если начнем жить вместе, я боюсь… боюсь, что-то сломается. — Она жалобно посмотрела мне в глаза. Внутри будто что-то оборвалось, и я спросил: — А ты бы хотела детей? Совместных детей? Вопрос загнал Рину в тупик, ее уши и щеки вспыхнули. — Ну, через годик-другой — обязательно. Но если бы вдруг что… незапланированное, я бы родила. Это все, что я хотел услышать. Накрыв руку Рины, я привлек девушку к себе, перетащил на колени и поцеловал, прислушался к ее желаниям. Больше всего на свете она хотела, чтобы все продолжалось — вот так, и не становилось хуже, чтобы я не переставал ценить то, что далось легко. Ну откуда в ее прелестной головке такие тараканы? На несколько часов мир перестал существовать. Тренировки, борьба за место под солнцем, крещение Сэма первой совместной тренировкой — все это завтра. Сегодня — только Рина. Проснулся я по будильнику, нехотя. И вообще не хотел бы вставать, но меня мотивировало любопытство, как же себя проявит наш новый бомбардир. Приживется ли? Управляемый ли он? Глава 10 Человек-пушка Рина еще спала, и я не стал ее будить, только коснулся губами волос, соскользнул с кровати, нашел в холодильнике сырники, позавтракал ими, чуть все не съел, еле остановился. Наверное, и хорошо, что пока мы поживем раздельно, уж слишком Рина хорошо готовит — я разжирею. Хотя… жирный б о льшую площадь в воротах занимает, сложнее забить. В раздевалку я пришел в числе первых, помимо меня там были Димидко и Самат, который уже переоделся и бил копытом. — Саня, привет, братишка! — просиял он, устремился ко мне и сжал протянутую руку своей мощной пятерней. — Я игру твою смотрел, ты крутой вратарь! Думал, вот бы с тобой в команде футбол играть! Нашку давай, да? Не дожидаясь согласия, он положил мне руку на плечо — я только и успел улыбку изобразить. Он тоже оскалился, сделал селфи раз, и другой, и третий. Посмотрел, что получилось, и сказал: — Пацанам отправлю, пусть завидуют, да! — Лучше не надо, — посоветовал я строгим голосом. — Им будет обидно. Вдруг они тоже так хотят, но у них не получается. — Да? — удивился он. — Не буду, значит. Спасибо, брат! Пришли белорусы, расположились подальше от Сэма. Клыков и Микроб тоже не горели желанием сдерживать натиск. А вот Левашов полез к Сэму обниматься с криком: — Привет, брателло! Дрожи, враг! Самый грозный бомбардир вселенной с нами! Гусак, который обычно поддерживал веселье, сегодня был мрачен и молчалив, забился в угол и принялся переодеваться, на всех поглядывая исподлобья. Что это с ним? Вчера перегулял? Или в семье что случилось? Когда явились Жека с Игнатом, он вовсе позеленел. Димидко тоже заподозрил неладное, подошел к нему. — Виктор, а ну дыхни! Гусак возмутился: — Я не пил! — И дыхнул. Жека скривился, помахав рукой перед лицом. Сэм прошелся по всем, собирая дань рукопожатий. Жека пожимал его руку с такой брезгливостью, что я бы к нему точно больше не приблизился. Сэм же в упор не видел негатива, улыбался широко и открыто. И главное, он не переигрывал, а искренне хотел со всеми подружиться, как у него это было в «Кайрате». Хотя, может, над ним там тоже тайком посмеивались, просто виду не подавали. — Сэм, — позвал Игнат — парень обернулся, — ты по-русски понимаешь? — Ну? — насторожился Бекханов. — А говоришь? — Говорю, — улыбнулся он. — Ты же слышишь, да? — Да че-то не очень говоришь. Давай я тебе помогу. Покажу одно упражнение для дикции. — Э-э-э… — Просто повторяй за мной, и твой русский станет суперским, как и удар. Готов? Выкристаллизовавшийся фантасмагорический ревербератор. Слабо? Жека ехидно оскалился. Сэм озадачился и попытался это воспроизвести: — Выхритолиза… кристаллизова… вавший… Фантастический… Повтори, да? Игнат повторил, и они с Жекой загоготали. — Парни, хватил, — сказал я. — Сэм научится. Не все сразу. Сэм же не сдавался, пыжился и тужился, рожая кривые словесные конструкции. — Зато нейтрализован, — прошептал Думченко. Наконец до Сэма дошло, что он стал объектом глумления. Он вскочил, метнулся к Игнату, вздернул его за шиворот, узкие глаза стали щелками. — Кет нах, котокбас! Ты издеваешься, да? Игнат сделал невинное лицо. — Нет конечно. Я произнес слова, которые используют дикторы для тренировки. Помочь тебе хотел научиться говорить красиво. Злость сменилась растерянностью, Сэм отпустил Тишкина, и он осел на скамейку. — Ша! — воскликнул Димидко, раскинув руки. — Устроили мне тут! Тишкин, Воропай, сейчас вы у меня на поле самоутверждаться будете! И понеслась! Сперва разминка. Я поглядывал на Сэма, который с воодушевлением махал руками и ногами. Потом разнообразный бег. Новенький даже не вспотел, правда, не всегда вовремя реагировал, когда нужно переходить на другой вид бега. Когда разогрелись — упражнения на координацию и моторику с фишками. Вот тут Сэм пер носорогом и не мог вписаться в повороты, сносил каждую вторую фишку. Древний замучился наклоняться и возвращать их не место. Это только кажется, что бедного старика загоняли. На самом же деле пожилым нужна умеренная физнагрузка. Как только залег на диван — так сразу и ослаб, и умер. Так что молодец Петр Казимирович! Он за последний год вроде как даже помолодел. И, наконец, стандарты. Сэм рвался себя проявить и действовал с напором пушки для тренировки вратаря. Нет, скорее даже катапульты — у пушки точность повыше. Сан Саныч голос сорвал, напоминая, что тут не боулинг, а футбол. Бекханов кивал, умерял пыл, но в конце концов снова входил в раж. Вот кому бы на ринге рубиться, футбол не соответствует ширине его души. А душа там о-го-го! Уходя на обед, я так и не мог прикинуть, как дальше сложится карьера Сэма. «Кайрат» — команда довольно сильная, вряд ли тренеры не пытались Бекханова обуздать, но, как видно, ничего у них не вышло. И если в первой лиге такой напор уместен, то в вышке рулит стратегия и тактика. Сэм шагал впереди, за ним семенил Левашов, что-то рассказывая и бешено жестикулируя. Гусак в беседе не участвовал. Он прошел вперед, поравнялся с Игнатом и увел его в сторону. Я остановился, наблюдая за ними. Виктор что-то рассказывал, Игнат безучастно слушал. Наконец кивнул, взъерошил волосы Гусака, улыбнулся и рванул догонять Жеку, а Витек, расстроившись еще больше, остался подпирать стену. Вроде не ссорятся, и на том спасибо. Что они, интересно, не поделили? Спрашивать я не стал — взрослые, разберутся. Перекусив и полчаса потратив на то, что называется «питонить», мы отправились гонять двусторонки, и Сан Саныч нас поделил. В моей команде очутился Рябов, а Самат — против нас, как было еще совсем недавно. — Сэм, ты мистера БББ знаешь? — спросил Димидко прежде, чем начать игру. Он солнечно улыбнулся и медленно ответил: — Нет. Кто такой? — Да ладно! Кержакова не знаешь? Он всегда говорил: бил, бью и буду бить. И набил — ого-го сколько! — А! — обрадовался Сэм. — Бить — буду. Я — нападающий. — Только Саню не убей, — проворчал Васенцов. — Или меня. Да, Самат — самый что ни наесть нападающий. Приметил Тирликас этого здоровенного казаха и перетянул к нам. Да и я приметил, прочувствовал, так сказать. Ну а что? Погосяна нет, Жека не тянет, Микроб нужен на фланге. А один Рябов в концепцию игры не укладывается. И если Рябов наш — «столб», то есть игрок, способный принять дальний пас, прикрыть, отдать своему на ход, то Сэм — типичный ударный центрфорвард. Продавить, разорвать, протащить мяч — и ударить. Играть шесть на шесть поперек поля на гандбольных переносных воротах и весело и задорно.