Владислав Петрович снял ветровку и теперь нес ее в руках, оставшись в футболке с короткими рукавами, а я подумала, что насчет худобы дала маху, в кости он был неширок, но мускулатуру имел внушительную, то есть буграми мышц не потрясал, но в его длинных руках чувствовалась недюжинная сила. – Как продвигается ваша работа? – спросил Владислав. Валера поднял брови, вроде бы удивляясь. – Работа? Никак. Даже багаж не распаковывал, бездельничаю, к местным красотам присматриваюсь. А ваши успехи? До острова добрались? – Куда там. Километра два пройти можно, а дальше топь. Там вешки, местные ими пользуются, но я не рискнул. – Кукуя не встретили? – засмеялся Валера. – Кукуй должен быть на острове, а я до него не добрался. Как вы думаете, во всех этих россказнях есть хоть что-то… Я имею в виду… – Не знаю, – ответил Валера. – Если честно, я не в состоянии поверить ни в пресловутого Кукуя, ни в русалок, ни в прочую нечисть. Хотя насчет огней и дикого воя утверждать категорично не берусь. Здесь болото, значит, есть торф, он может загореться в сухую погоду, а воют обычно собаки, да и волки, отчего бы им здесь не водиться, леса впечатляют. – Да-да, – поспешно кивнул Владислав. Тропинка стала уже, идти пришлось цепочкой, и разговор прекратился. Вскоре мы вышли к реке, постояли на берегу, наблюдая за плавным течением и щурясь на солнце. Возвращались мы другой дорогой, она оказалась намного короче. Подходя к дому, услышали женский голос с характерным оканьем. – Ну вот и наша хозяйка вернулась, – сказал Валера. Мы ускорили шаг. На веранде в компании Лидии Артуровны сидела очень полная женщина с веселыми глазами и круглым румяным лицом. Ей было около пятидесяти, свободное цветастое платье, шарф на голове, женщина обмахивалась лопухом и что-то рассказывала. – …когда кончится это безобразие, – услышала я конец фразы. Женщина заметила нас, широко улыбнулась и сказала нараспев: – Здравствуйте, гости дорогие. – Далее последовала короткая процедура знакомства. – Значит, это вы по Гутькиному письму приехали? – весело спросила Мария Павловна. – Вот уж ей радость. Она куда только не писала, наконец-то внимание обратили. Деревню спасать надо, если мост не восстановят, погибнет Липатово. На эту зиму уже никто не останется, а уж без света вовсе беда. – Без света беда, – кивнула Женька, – вот и хотим к вам перебраться. Приютите? – С радостью. Вещи ваши где? – У Игнатовой. – Я за ними Колю пошлю. У него мотоцикл, он привезет. – Неудобно как-то, надо хозяйку предупредить. – Что ж, отправляйтесь вместе с Колей. Коля! – громко позвала она, перегнувшись через перила открытой веранды. Из-за угла появился молодой человек, а я, признаться, вздрогнула от неожиданности, узнав в нем парня, которого не так давно видела в деревне. – Здравствуйте, – буркнул он. – Коля, привези от Гутьки вещи новых постояльцев. Я вам комнату выделю солнечную, с балкончиком. Или вы отдельно хотите? – Нет-нет, нас вполне устроит вдвоем. – Тогда отправляйтесь за вещами, а я все подготовлю. Мария Павловна поднялась с удивившим меня проворством, а мы пошли к ожидавшему нас Николаю. Мотоцикл у него оказался с коляской, мы в него загрузились (причем Коля не проронил ни слова и даже не смотрел на нас) и по песчаной дороге покатили в деревню. Августа Поликарповна спала в кухне, с удобствами устроившись на диване. Будить ее мы сочли неудобным. Агрегат не прекращал свою работу, из крана капала целебная жидкость. Мы взяли чемодан и собрались уходить, но я остановила Женьку. – Надо тетке Августе записку написать, не то решит, что чемодан черти слопали, а нас самих Кукуй уволок. Я написала несколько строк и оставила записку на видном месте, после чего мы вернулись к мотоциклу. Коля ждал нас, устроившись на корточках по соседству. Дорога заняла всего несколько минут, но за время нашего отсутствия Мария Павловна успела подготовить для нас комнату. Если не считать выцветших обоев и заметных подтеков на потолке, выглядела она очень мило – две кровати, шифоньер, два кресла, стол посередине, на маленьком балкончике два плетеных кресла. – Нравится? – спросила она. Мы с Женькой заверили, что о лучшем и не мечтали, и услышали, что ужинают здесь в 17.30. Рановато, но это потому, что повару еще добираться до дома надо. Далее пошли сетования на отсутствие моста и прочее в том же духе. Я улучила момент и спросила: – А Коля, он кто, ваш родственник? – Нет, что вы. Он здесь шофером работает. Живет в городе, но сейчас все больше в Липатове, у него здесь бабушка, Валентина Филипповна, у нее и ночует. Он у нас холостой… – В этом месте мы удостоились улыбки и подмигивания. Как видно, Мария Павловна решила, что поездка за чемоданом произвела на нас неизгладимое впечатление. Наконец хозяйка вышла, а мы с Женькой занялись вещами. – Забыла спросить, где у них здесь туалет, – спохватилась я. – Думаю, найти его будет нетрудно. Заодно узнай, где ванна! – крикнула мне Женька вдогонку. Я шла по коридору, поглядывая в широкие окна. Внизу, на веранде, сидел Валера с журналом в руках. Писателя и его противной жены не было. Я как раз обнаружила вожделенную дверь и устремилась к ней. Мне предстояло миновать широкий балкон, дверь на который была прикрыта неплотно. Я сбавила шаг, залюбовавшись открывающимся отсюда видом, и вдруг услышала: – Ты проверила? – Нет. Дверь не смогла открыть. Он ее запер. – Вот черт. Попробуй во время ужина. – Хорошо. Владислав Петрович и его супруга замолчали, а я почувствовала себя крайне неловко, вдруг они меня заметят? Чего доброго решат, что я подслушиваю. Я на цыпочках вернулась назад, а затем затопала, как слон, в направлении туалета и даже что-то принялась насвистывать, стараясь выглядеть непосредственной. И, судя по всему, переигрывала. Парочка на балконе замолчала и вообще не подавала признаков жизни, пока я не прошла мимо. Ванная комната находилась рядом с туалетом, три душевые кабины, что меня порадовало, выстраиваться с утра в очередь не придется. Убедившись в наличии горячей воды, я вернулась в комнату. Подружка заканчивала развешивать вещи. – Ну как? – спросила она. Я поплотнее прикрыла дверь. – Я случайно услышала разговор Владислава Петровича с женой. Очень странный разговор. – Решали, где спрячут труп? – хихикнула Женька. – Не смейся. По-моему, они в чем-то подозревают Валеру. Женька нахмурилась и с полминуты глазела на меня с полнейшим недоумением. – В чем подозревают? – наконец спросила она. – Откуда мне знать? Далее я слово в слово передала подслушанный мною разговор. – Выходит, эта мадам намеревалась попасть в комнату Валеры? – Выходит. – И, если ты ничего не напутала, она повторит попытку за ужином. Смотри в оба. – Не сомневайся, – заверила я. Вот скажите на милость, зачем нам все это, то есть чужие тайны, подслушанные разговоры и тому подобное? Но так уж мы с подружкой устроены, нас хлебом не корми, дай сунуть нос в чужие дела. Женька призадумалась. Вид она имела сосредоточенный и ответственный, как собака, идущая по следу, но о цели нашего визита в Липатово, даже несмотря на появление блондина, не забывала. – Сегодня ночью спать не будем, – заявила она. – Почему? – По деревне прогуляемся. В моей памяти еще свежа была вчерашняя прогулка, потому я нисколечко не воодушевилась. – Зачем? – Понаблюдаем. И не строй из себя дуру, – категорически заключила Женька, так что задавать дополнительные вопросы мне сразу расхотелось. Я устроилась за столом, извлекла лист бумаги и карандаш, разложила карту и принялась вычерчивать схему. – Это чего такое? – заинтересовалась Женька, присаживаясь рядом. – Вот смотри, – стала объяснять я. – Деревня, река, болота. Если верить рассказам, опасность исходит от этих самых болот. Там находится таинственный остров и осточертевший мне Кукуй. Далее: подозрительно, с точки зрения местных, выглядит старая мельница, ныне заброшенная, она стоит вот здесь, как раз в том месте, где река делает петлю. От деревни далековато, опять же рядом болота. Теперь часовня. Чудотворная икона исчезла, вместе с ней церковная кружка, которую, по мнению граждан, свистнул Вова Татарин как единственный нехристь в округе. Чему нас учит диалектика? Вчерашнее святое место может стать сосредоточением зла, если место сие осквернено. Итак, три точки, где постоянно что-то происходит. Соединяем их и получаем треугольник. – Бермудский, – хмыкнула Женька. – Липатовский, – поправила я. – В его центре как раз находится наша деревня. Женька потерла нос, потом поскребла в затылке и спросила: – Думаешь, это что-то значит?