– Здрасти, – не слишком вежливо, сквозь зубы процедила Тамара, отвернувшись от священника, всем своим видом показывая, что разговор закончен. Клавдия бросила на дочку укоризненный взгляд. Тамара была неисправима! – Всего хорошего, Клавдия Матвеевна, – с доброй улыбкой попрощался батюшка, направляясь в храм. – До свидания, батюшка! – попрощалась Клавдия, тут же обернувшись к дочери. – И что это было? Вопрос был проигнорирован. В голосе Тамары звучал неприкрытый сарказм. – Ну, и о чем ты на этот раз с попом секретничала? Клавдия, с высоты своего житейского опыта, решила проигнорировать неприятный тон дочери. – Том, ну ты чего на батюшку взъелась? Что плохого он тебе сделал? – миролюбиво поинтересовалась она. – Терпеть не могу этого лицемерия, – Тамару как прорвало. – Вот ты каждую неделю в церковь ходишь, молишься и детей за собой таскаешь, хотя я запретила… – Таскала и буду таскать, – с усмешкой отозвалась мать, убирая в сумочку красивый полупрозрачный платок. – Кто кроме родных за тебя молиться будет? Слова матери заставили Тамару нервно рассмеяться. – Ой! Я за себя молиться не просила. Ты сама далеко не святая! Ты как вообще молиться можешь, если ты что ни день, то грешишь? Клавдия по-доброму рассмеялась. – Да! Не святая! – с легкостью согласилась она с дочерью. – Только кто тебе сказал, что Бог только святых слышит? Вопрос развеселившейся матери поставил Тамару в тупик. Не зная, что сказать, женщина лишь отмахнулась. – Ай, да ну тебя! С тобой невозможно серьезно разговаривать! Клавдия приобняла дочь, сводя назревающий конфликт на нет. Поменяла тему на куда более бытовую. – Ты лучше скажи, к проводам-то все купила? – Если б! – расстроенно отмахнулась Тамара. – Надо еще на базу съездить… Мать и дочь отправились домой, переговариваясь на бытовые темы. Они и не подозревали, что в этот момент в церкви за их семью молился священник, веря, что однажды его прошения будут услышаны Богом. И раны, которые терзают Тамару все эти годы, бесследно исчезнут. Проводы – Валентина Григорьевна, туда на стол все составляй, – на ходу бросила запыхавшаяся Тамара блондинистой соседке, которая помогала им накрывать стол. Гостей на проводы Сашки обещало быть много. Благо друзей у парня хватало. Сама Тамара в этот день выглядела непривычно нарядно. Волосы забраны в прическу, легкий макияж. Даже в одежде она ради Саши изменила себе. Вместо траура – ярко-красная атласная кофточка с коротким рукавом, заметно оживляющая облик Тамары. Это был тот редкий момент, когда Тома выглядела на свой возраст, а то и младше. Хотя тяжелый взгляд и неулыбчивое лицо все равно делали из нее женщину, которая сама себя сознательно состарила раньше срока. Пока Тома с помощницами суетилась, накрывая на стол, в дверях появился и сам виновник проводов – Саша. Тамара тут же переключила внимание на него. – Сын, ну ты где ходишь? Давай быстрей! За стол уже пора садиться. – Я сейчас, мам, – отозвался парень. Тамара поспешила к гостям. Будучи педантичной натурой, она волновалась, чтобы застолье прошло без сучка и задоринки. Лишние сплетни и пересуды о том, что она плохая хозяйка, ей ни к чему. Пока Тамара с парой соседок накрывали на стол, Клавдия Матвеевна развлекала собирающихся гостей вместе со своим верным товарищем – бравым десантником Егором Дмитриевичем, лет эдак сорока пяти, лихо распевая застольные песни под его гитарный аккомпанемент. Когда Тамара ставила на праздничный стол разрезанный холодец, Егор, одаривая проникновенным взглядом Клавдию, сменил репертуар с шансона на попсу, исполнив специально для своей давней дамы сердца песню «Ах, какая женщина». Заметив пришедшего Сашу, Егор всполошился. Отложив гитару в сторону, тут же направился к будущему офицеру. – Санек, привет! Ну, ты Родину там не посрами! – Привет, дядь Егор! Постараюсь! – парень говорил, а сам осматривался по сторонам в поисках Динки. Он долго собирался с духом, чтобы откровенно поговорить с ней перед своим отъездом, но теперь, как назло, нигде не мог ее найти. Мать с утра то в магазин ее отправила, то к соседке за посудой, и так до бесконечности. – Я в твои годы в армию рвался! – продолжал с энтузиазмом дядя Егор, не замечая, что мысли Сашки блуждают где-то далеко отсюда. – Саша, иди к нам! – весело позвала Клавдия Матвеевна, вольготно расположившись на диване перед праздничным почти накрытым столом. – Мы тут музицируем! – Потом, ба! Потом. Дядя Егор, ты меня извини… Парень спешно направился на кухню, надеясь застать Дину там. Егор и Клавдия вернулись к жизнерадостному песнопению, не замечая туда-сюда носящейся с тарелками обеспокоенной Тамары, которая изо всех сил пыталась успеть накрыть на стол до прихода гостей. – Мам, хлеб куда нести? – в комнате появилась Люся с подносом нарезанного черного и белого хлеба. – На окно пока поставь, – Тамара бросила недовольный взгляд на распевающуюся мать. – Мам, ты бы хоть помогла. – А я и помогаю! – как ни в чем не бывало весело откликнулась Клавдия. – Мы с Егором настроение нужное задаем. На кухне и без меня места нет. Ты же целую ораву помощников привлекла. Клавдия была в чем-то права. Тамаре действительно помогали сразу три соседки (вызвались сами). Но даже это было для Тамары не аргумент. Тамара одновременно злилась на мать и завидовала ей. Злилась, потому что Клавдия беспечно перепоручила нарезку сыра подруге-соседке, и в то же время завидовала этой самой беспечности. Вот ей бы, Тамаре, так! Наплевать! Забросить все, в том числе и работу! И отдыхать в свое удовольствие, занимаясь только тем, что тебе по душе. Но поступить так она не могла. Из-за детей. Из-за той же матери, чья мизерная зарплата в ДК не вызывала ничего, кроме смеха. – Салфетки… – всполошилась было Тамара. – Салфетки где? Не хватает! – с горечью добавив: – Мам, ну я же просила побольше пачек купить! – Томк, да не гоношись ты так, – беззаботно отмахнулась Клавдия, – кухонных полотенец притащим, если кому чего не хватит. От расстройства у вымотанной Тамары на глазах проступили непрошеные слезы. Она последние несколько дней как белка в колесе бегала, готовилась к проводам, и все ради чего? Чтобы проколоться на каких-то салфетках?! Мать наконец-то почуяла, что с дочкой творится неладное. – Томк, ты чего? – приостановила гитариста Клавдия, но Тамара, отмахнувшись, быстро вышла из комнаты. Не хватало, чтобы гости увидели ее слезы. Тамара выбежала в сад. Сделав несколько глубоких вдохов, немного успокоилась. Взяла себя в руки, вытерла слезы. Нервы сдавали… И салфетки тут совершенно ни при чем – Тамара и сама это прекрасно понимала. Просто Саша уезжает. Она не была дурой и понимала: в лучшем случае – на два года. В худшем – навсегда. Тамаре уже озвучили часть, где будет служить ее любимый пасынок. Именно из этого региона в прошлый раз в поселок и пришел тот самый злополучный «груз-200», который встречали, а потом хоронили всем районом. Динке она пока об этом не рассказывала, потому что боялась ее реакции. И того, что та может выкинуть, лишь бы не дать Саше уйти. * * * Динка стояла на стуле в кухне, доставала с верхнего шкафа рюмки. Нарядно одетый Миша стоял тут же – страховал подругу, принимая посуду, и заодно любовался на стройные ноги девчонки. На Динке было надето ее выходное платье. Приталенное, чуть выше колен, нежно-бежевого цвета. То самое, в котором она была на выпускном. Не богатое, зато прекрасно смотрелось на фигурке, подчеркивая женские изгибы. Дина редко надевала такое. Обычно Тамара ей покупала куда более простенькую, неброско-мешковатую одежду. Словно сознательно пряча красоту дочери, которая с каждым годом проступала все сильней. – Дин, давай я помогу. – Миша протянул руки, чтобы, воспользовавшись ситуацией, как бы невзначай приобнять девчонку, которая уже собиралась спускаться. Но Динке были неприятны чужие мужские прикосновения. Она прекрасно понимала, что Миша хоть и хороший друг, но, по сути, такой же парень, как и остальные. И ничто мальчишечье – типа полапать понравившуюся девчонку – ему не чуждо. – Миш, я же сказала – не надо, – стараясь скрыть раздражение, ответила Динка, поворачиваясь с графином в руках. В кухню тем временем просочились деловитые нарядные Люся и Ботаник в домашнем фартуке. Они только что отнесли очередную порцию салатов на стол и пришли за картошкой и ароматной курицей, которая была запечена в духовке под сыром и майонезом. Валерка, мимоходом бросив взгляд на глупо улыбающегося Мишу, буркнул: – Опять этот… Мишку Валерка недолюбливал. Но не из-за ревности. А из-за… туполобости. Как и Динку, его раздражали люди, которые не понимают ни намеков, ни слов, даже когда им что-то говорят напрямую. – Дин, картошку нести? – уточнила Люся, беря тарелку с жареным картофелем, только что вынутым из духовки. – Неси, неси! – отозвалась старшая сестра, доставая последние рюмки с дальней полки шкафа. Для этого ей пришлось встать на цыпочки. Платье слегка задралось, Миша не смог удержаться, чтобы не полюбоваться стройными ногами Динки. В этот самый злополучный момент на кухню и зашел Саша. Красивый. Высокий. В джинсах и белой рубашке с короткими рукавами, которая невольно подчеркивала накачанные руки парня. На несколько секунд в кухне зависла немая сцена. Со стороны могло показаться, что Саша вошел не вовремя – как раз в тот момент, когда Динка с Мишей решили пообниматься. У Саши от ревности буквально помутилось в глазах. – Извините, что помешал, – отступил назад хмурый Александр. В его голосе отчетливо слышалась горькая обида на Динку. Он быстро развернулся и вышел, оставив в недоумении Мишу. – Что это с ним? – в очередной раз удивился Миша, искренне не понимая, что происходит с Александром. Почему тот последнее время смотрит на него, как на врага. Растерянная Динка молчала. Она бы и сама хотела знать, почему Саша так остро на все реагирует.